Грэм Макнилл - Ангел Экстерминатус

Грэм Макнилл

АНГЕЛ ЭКСТЕРМИНАТУС

Плоть и железо

THE HORUS HERESY®

Это легендарное время.

Галактика в огне. Грандиозные замыслы Императора о будущем человечества рухнули. Его возлюбленный сын Хорус отвернулся от отцовского света и обратился к Хаосу. Армии могучих и грозных космических десантников Императора схлестнулись в безжалостной братоубийственной войне. Некогда эти непобедимые воины как братья сражались плечом к плечу во имя покорения Галактики и приведения человечества к свету Императора. Ныне их раздирает вражда. Одни остались верны Императору, другие же присоединились к Воителю. Величайшие из космических десантников, командиры многотысячных легионов — примархи. Величественные сверхчеловеческие существа, они — венец генной инженерии Императора. И теперь, когда они сошлись в бою, никому не известно, кто станет победителем. Миры полыхают. На Исстване-V предательским ударом Хорус практически уничтожил три верных Императору легиона. Так начался конфликт, ввергнувший человечество в пламя гражданской войны. На смену чести и благородству пришли измена и коварство. В тенях поджидают убийцы. Собираются армии. Каждому предстоит принять чью-либо сторону или же сгинуть навек.

Хорус создает армаду, и цель его — сама Терра. Император ожидает возвращения блудного сына. Но его настоящий враг — Хаос, изначальная сила, которая жаждет подчинить человечество своим изменчивым прихотям. Крикам невинных и мольбам праведных вторит жестокий смех Темных Богов. Если Император проиграет войну, человечеству уготованы страдания и вечное проклятие.

Эпоха разума и прогресса миновала.

Наступила Эпоха Тьмы.

Действующие лица

III ЛЕГИОН, ДЕТИ ИМПЕРАТОРА

Фулгрим ― примарх Детей Императора

Фабий ― апотекарий Детей Императора

Эйдолон Воскресший ― лорд-коммандер

Юлий Кесорон ― Любимый Сын, первый капитан

Марий Вайросеан ― капитан, 3-я рота

Люций ― Вечный Мечник

Калимос ― Мастер Кнута, капитан, 17-я рота

Лономия Руэн ― капитан, 21-я рота

Бастарне Абранкс ― капитан, 85-я рота

Крисандр Кинжальный ― капитан, 102-я рота

IV ЛЕГИОН, ЖЕЛЕЗНЫЕ ВОИНЫ

Пертурабо ― примарх Железных Воинов

Форрикс ― Разрушитель, первый капитан, триарх

Обакс Закайо ― лейтенант, 1-й гранд-батальон

Беросс ― кузнец войны, 2-й гранд-батальон

Галиан Каррон ― технодесантник, 2-й гранд-батальон

Харкор ― кузнец войны, 23-й гранд-батальон, триарх

Кроагер ― лейтенант, 23-й гранд-батальон

Солтарн Фулл Бронн ― Камнерожденный, 45-й гранд-батальон

Барбан Фальк ― кузнец войны, 126-й гранд-батальон

Верховный Сюлака ― апотекарий, 235-й гранд-батальон

Торамино ― кузнец войны, командующий Стор Безашх

Кадарас Грендель ― легионер

«СИЗИФЕЙ»

Ульрах Брантан ― капитан, 65-я клановая рота Железных Рук

Кадм Тиро ― советник капитана Брантана

Фратер Таматика ― Железорожденный, ветеран-морлок

Сабик Велунд ― железный отец

Карааши Бомбаст ― дредноут

Вермана Сайбус ― ветеран-морлок

Септ Тоик ― ветеран-морлок

Игнаций Нумен ― боевой брат

Никона Шарроукин ― легион Гвардии Ворона, 66-я рота

Атеш Тарса ― апотекарий, легион Саламандр, 24-я рота

ЭБОНИТОВЫЕ АРХИМСТЫ

Каручи Вора ― оват-провидец Верхних путей

Варучи Вора ― оват-провидец Нижних путей

VII ЛЕГИОН, ИМПЕРСКИЕ КУЛАКИ

Феликс Кассандр ― капитан, 42-я рота

Наварра ― легионер, 6-я рота

Зов смерти — это зов любви. Смерть будет сладостной, если мы ответим ей, если признаем ее одной из великих и вечных форм жизни и преображения.[1]В ней — тот миг, когда человек выходит за пределы своей низменной природы и превращается в существо, способное летать, — богоподобное, лучезарное, эфемерное и прекрасное. В этом будет мое торжество, и тогда я стану сутью бытия, явленной во всем многообразии Империума.

Как ржавчина — железо, чувство вины пятнает и разъедает душу, постепенно проникая все глубже, пока не выест самую структуру металла.[2]Однако если весь мир будет ненавидеть тебя и считать тебя дурным, но ты чист перед собственной совестью, ты всегда найдешь друзей.[3]

Истинно говорю вам, дети мои, что недолго осталось до того дня, когда в царство ваше придет безумие, и Ангел Экстерминатус пошлет своих прислужников, демонов в облике человека, дабы калечить и убивать. Это воплощение порочности не пощадит никого, и сердце его породит сонм демонов, ибо врата ада открываются.

Книга I

TERRA FIGULA[4]

Теогонии — I

Внизу смерть, наверху неизвестность. Выбор один. Секундная невнимательность, всего один неосторожный шаг — и он погибнет, разобьется на острых как ножи камнях внизу. Его пальцы, цеплявшиеся за мельчайшие выступы в скале, кровоточили. Мышцы ног дрожали, словно натянутые струны, мускулы рук горели от перенапряжения, однако он не помнил, когда успел так устать.

Как он здесь оказался?

Ответа на этот вопрос он не знал. Он вообще мало что знал — лишь то, что неровная поверхность скалы была мокрой и уходила куда-то вверх, пропадая из вида за пеленой дождя. А что там, наверху утеса? Ответа опять не будет, но дно пропасти он видел достаточно ясно. Правую руку свело судорогой, и он осторожно, палец за пальцем, ослабил хватку, чтобы боль в суставах утихла.

Длинные черные волосы падали на глаза, и он встряхнул головой. Это движение чуть не сбросило его вниз, так что пришлось вцепиться в скалу еще сильнее. Он выплюнул дождевую воду и посмотрел вверх, где клубились серые облака, сочившиеся моросью. Сколько еще до вершины? Что проще — подниматься или спуститься на дно, которое, хоть и на большом расстоянии, могло оказаться все-таки ближе?

Узнать это было невозможно, но скоро ему придется что-то решать.

Неверное решение лучше, чем никакого, и он понял, что есть только два варианта: отступить к уже известной участи — или подняться к неведомому будущему. У него не было воспоминаний, но он знал, что отступать не в его характере. Если уж что-то решил, надо следовать принятому плану, чем бы это ни обернулось. Он не мог сказать, откуда в нем взялась эта уверенность, но как только выбор был сделан, он понял, что не ошибся.

Поднял правую руку, скользнул ладонью по скале в поисках опоры и, обнаружив ее, крепко ухватился. Аккуратно разжал пальцы левой руки и дотянулся до узкого каменного выступа. Надежно держась руками, поднял босую ногу (ступня распорота — поранил где-то по пути сюда?) и поставил ее в устойчивую позицию. Оттолкнулся, подтянулся и почувствовал пьянящую радость победы от того, что преодолел даже такое малое расстояние.

Он продолжал подъем мучительно медленно, но упорно. Каждое движение несло в себе боль и риск, но он действовал с непреклонной решимостью, запретив себе думать о неудаче. Усилившийся дождь терзал тело ледяными иголками, как будто вознамерился сбросить его со скалы.

И дождь, и усталость, и боль — все было против него, но он только сильнее цеплялся за скалу стихиям наперекор. Перехват за перехватом, шаг за шагом, все выше и выше. Каждый миг этого подъема был рождением заново, каждый новый вдох — откровением. Камни внизу удалялись, но облака наверху, казалось, поднимались вместе с ним, обнажая следующую часть утеса, но не его вершину.

Как знать, может быть, никакой вершины и нет. Может быть, он будет карабкаться, пока не кончатся силы, а потом сорвется навстречу смерти. Эта мысль не вызвала в нем особой тревоги, ведь погибнуть, исчерпав все силы, лучше, чем погибнуть, так и не узнав предела собственной выносливости. Приободрившись, он полез быстрее: теперь гора стала его врагом, препятствием, которое надо преодолеть. Конкретный образ врага придал ему сил, до предела обострив желание победить.