Вячеслав Хватов - Ядерная осень

Вячеслав Хватов

Ядерная осень

Часть 1

Жатва

Смотри, как август падает с яблонь.Это жатва, это сентябрь.Омытый дождем берег птицами отпет.Из вереницы траурных дат этот день,Только этот день плачет…Смотри, как ветрыСобирают в стаи самых усталых,Как поднимают и кружат над распятьем листья,Смотри, как лес полыхает и медленно гаснет.Это сентябрь.Осеннее солнце – гибель – сюрреалист.Осеннее солнце – жатва.Осеннее солнце листьями падает вниз.Весна будет когда-нибудь завтра.Смотри, как кровью дурманит болота кикимора-клюква,Как ведьмы-вороны тревожат День Вознесенья.Смотри, как в саван туман наряжает озера,Как стелет звезды по самой воде поднебесье.Смотри, как ветви и тени деревьев ложатся на травы.Как кружит души над куполами стон Благовеста,Как поминают вином и хлебом, как провожаютЛето.

Глава 1

Сентябрь

3.09.2026 г. Москва. Ул. Большая Якиманка, д. 24. «Президент-Отель»

Ключ никак не хотел поворачиваться. Пальцы устали, папка с бумагами так и норовила выскользнуть и последовать за зонтом, который уже валялся на полу.

Уф! Не сломать бы «казенное» имущество. Еще попытка. Да уж! И это «Люкс» в знаменитом «Президент-Отеле»…

– Владимир Евгеньевич, – по коридору к нему спешил Дима – внештатный корреспондент журнала «Наука и жизнь». – Владимир Евгеньевич, я уж как всегда, не обессудьте. Пару минут, не больше.

Прессу Скворцов не любил, но в Диме Яворском ему нравилось отсутствие жадности до сенсаций и стремление разобраться во всем досконально. Было в нем что-то несвойственное обычным журналистам. Он скорее похож на любознательного стажера, готового часами терпеливо слушать и конспектировать. «Пара минут» обычно превращалась в многочасовое чаепитие-лекцию. Частенько во время таких «лекций» Владимиру Евгеньевичу приходили в голову любопытные идеи.

– Приветствую, Дмитрий, – Скворцов, справившись, наконец, с непослушным замком, толкнул дверь и подался в сторону Яворского, все-таки уронив при этом папку. Нагнулся за ней.

– Я слышал, вы улетаете завтра, Вла…

Мощный взрыв разнес в щепу дверь и, разворотив часть стены, разметал людей по коридору.

– Заноси. Так. Осторожно голову, – доносились сквозь звон в ушах едва различимые слова.

– Так. Давай сюда. На кушетку. Осторожней.

– Где Дима? Что же это… – подумал Скворцов. Нет, он, кажется, произнес это вслух. В комнате воцарилась тягостная тишина, прерываемая воем сирены за окном.

– Нет его, – донеслось откуда-то издалека. – Деревяшка от дверного косяка аккурат в сонную артерию ему… Еще горничная тоже…

– Лежите, лежите. Вам нельзя вставать. Сейчас я вам руку обработаю, – подскочила медсестра. В медицинский кабинет вошли двое.

– Вы не в рубашке – вы в бронежилете родились, господин академик, – произнес один из них, представившийся капитаном ФСБ Андреем Смелковым. Вторым оказался лейтенант Алексей Бураков.

– Знакомому вашему повезло гораздо меньше, да и остальным… А ведь «гостинец» предназначался именно вам. Что скажете?

– Да, Владимир Евгеньевич. Я понимаю, вам сейчас тяжело, но обстоятельства требуют. Не могли бы вы предположить – кто бы это мог быть? Кому вы мешали?

– Н-нет… так сразу… сейчас не скажу. Не знаю, – поморщился Скворцов.

– Ну ладно. Сейчас мы здесь закончим и отвезем вас в наш госпиталь на Пехотном. Так будет лучше.

Скворцов лежал на кушетке, прикрыв глаза. Попытка сесть закончилась головокружением и приступом тошноты. Сильно болела голова. Мысли разбегались.

Кто? За что? Было ясно только одно – безмятежная, безоблачная жизнь, наполненная интересными встречами, диспутами, поездками, осталась в прошлом. Его не оставят в покое. Ну, отлежится он в госпитале ФСБ, а дальше что? Не предоставят же ему персонального телохранителя? Не велика персона. Или велика? Может, то, что случилось, как-то связано с тем, чем он занимается, с его работой?

– Пора, – прервал его размышления Бураков. – Пойдем через запасной выход. Береженого бог бережет.

Они медленно спустились по узким лестничным пролетам, часто останавливаясь: впереди Бураков, держащий руку на расстегнутой кобуре, за ним Скворцов, время от времени опирающийся о стену. В конце процессии, то и дело оборачиваясь, шел Смелков. На улицу первым вышел Алексей.

– Все чисто, – доложил по рации Бураков, внимательно изучив взглядом близлежащий «парк скульптур» и автостоянку. Быстро, насколько это было возможно, сев в черную «Ауди», они понеслись по Полянке в сторону Щукина.

– По-моему, нас пасут, – Бураков поправил зеркало заднего вида. – Я еще на Моховой заметил, думал, показалось.

Они уже подъезжали к концу Тверской. Смелков взял у Алексея рацию:

– База, я девятый. Сергей, ну-ка пробей мне серебристую BMW номер В 803 МА 97.

– Ну вот, солидный товарищ – депутат Госдумы Дивовский, – Смелков достал сигарету, – или его сынок, на крайний случай. Да и этой «серебристой» нет нигде. Параноик ты, Леша.

– Будешь тут параноиком, – огрызнулся Бураков, – кругом вон что творится: подрывы, убийства, похищения… Да что там, радио стоит только включить, – Алексей потянулся к магнитоле.

– …дент сообщает – сегодня в семь часов утра на юге Московской области, в районе города Чехов, был сбит беспилотный летательный аппарат. После падения аппарат самоуничтожился. Представители штаба ПВО и в пресс-службе ФСБ от комментариев отказались. Очевидцы говорят, что…»

– Вот, пожалуйста, – Бураков щелкнул магнитолой и обернулся.

– Ты на дорогу смотри. – Смелков затушил окурок. – Это уже второй за неделю. А сколько их еще незамеченных летает? Один… м-м… скажем, мой знакомый рассказывал, что засечь их практически невозможно. Смазывают эти беспилотники какой-то нанохренью, и замечают их патрулирующие «МиГи», ну, в общем, только случайно. У нас такое тоже есть, но от этого, как говорится, не легче.

– А зачем их вообще сюда запускают? Со спутников же можно газеты читать. – Бураков нервно барабанил по баранке, глядя на красный свет светофора. Они въезжали на Брестскую.

– С помощью таких штуковин много чего можно. – Смелков достал еще одну сигарету. – Со спутника, например, наш с тобой разговор не прослушаешь, нужных снимков не сделаешь. Или вот из установленного на беспилотнике гранатомета можно садануть по любому объекту, по нам, например.

– Тьфу на тебя, Андрей, накаркаешь.

– Ох, – на заднем сиденье, рядом с капитаном, заворочался Скворцов.

– Вот, возьмите, Владимир Евгеньевич. Может, немного поможет. – Андрей протянул пачку нео-анальгина. – Под язык положите – растворится.

– Нет. Спасибо. Мне уже лучше. Медсестра в отеле какой-то укол сделала. Где мы?

– На Брестской, на Ленинградский проспект выезжаем. Скоро уже. Дальше по Волоколамскому, а там на пехотный… Ну вот, опять пробка.

– «…кругом вон что творится – подрывы, убийства, похищения…», «…был сбит беспилотный летательный аппарат…», «…из установленного на беспилотнике гранатомета можно садануть по любому объекту…», «…патрулирующие «МиГи»…». – Обрывки фраз всплывали откуда-то из глубины подсознания. Скворцов прислонился лбом к прохладному стеклу дверцы.

Надо же! Он, увлеченный своей работой, и не замечал всего этого. Криминальных новостей Скворцов смотреть не любил, политикой не интересовался. Но почему, например, он не замечал проносящихся над городом истребителей? Да уж! «Человек с улицы Бассейной» тоже, наверное, был академиком РАН. Хотя ничего удивительного – он в свои пятьдесят пять лет и женат-то не был ни разу. Работа занимала все свободное и несвободное время, отвоевывая по нескольку часов в сутки даже у сна.

– Меня сейчас стошнит, – Скворцов скривился.

– Час от часу не легче. – Смелков уже открывал дверь со стороны академика, который тут же выбрался из «Ауди» и сделал несколько шагов в сторону одного из тополей, так щедро высаженных по всей Москве в середине прошлого века. Открыв переднюю дверь и поставив ногу на асфальт, Бураков оглядывался по сторонам. Его взгляд скользил по входу в кафе «Бизерта», подземному переходу, серебристой BMW, и остановился на черном, бездонном жерле РПГ-36[1], изрыгающем пламя.

– Ни фига себе… – только и успел сказать лейтенант. Следующие его слова потонули в грохоте взрыва.

3.09.2026 г. Поезд № 3742 Москва – Волгоград

Егор с самого начала не хотел ехать. Муторно как-то было на душе. Обстановка вокруг какая-то неспокойная. Во всем чувствовалась напряженность. Было необычно много пьяных, а трезвые ходили какими-то озлобленными и задерганными. Лететь самолетом он не решился – уж слишком часто те падали в последнее время. Садясь в поезд, Егор вспомнил, как его отец лет десять назад вот так же не хотел ехать на дачу, все тянул время. Потом все-таки поехал, пропустив пару переполненных электричек. Последняя из них столкнулась лоб в лоб с товарняком. Оптимизма такие воспоминания не добавили, и всю дорогу до Волгограда он курил прямо в купе. Народу в поезде было мало, в купе они с приятелем были одни, да и проводнику было явно не до них. Он еле стоял на ногах. Ехали долго, постоянно пропуская какие-то воинские эшелоны с непонятной техникой, укрытой брезентом. Музыку слушать не хотелось. Егор включил ноутбук. Зашел на форум, где обычно шли ожесточенные споры на любые темы: начиная от бесчинств военной хунты в Грузии, съежившейся до пригородов Тбилиси, и беспорядков в Риге до контртеррористической операции ВС Украины в Крыму и оккупации США Венесуэлы. Последний пост там был недельной давности. Бесцельно полчаса побродив по сайтам, Егор захлопнул крышку и, вынув вилку из розетки, поставил на подзарядку свой мобильник. Приятель Колька постоянно спал. Сигареты шли одна за одной. За два дня у Егора «улетело» три пачки. Где-то под Борисоглебском поезд долго стоял, и они с Колькой, открыв дверь, вышли поразмять свои косточки. Поскольку во время стоянки в чистом поле не было и речи о том, чтобы купить пива, семечек или еще чего-нибудь, они бесцельно слонялись вдоль вагонов, когда в небе почти бесшумно появился «К-72»[2].