Очень-очень дальний поход (СИ) - Пронин Денис "zukkertort"

Денис Пронин

Очень-очень дальний поход

2013 г. 26 октября. Владивосток

«Зябко как… Но красиво! Эх, в тепло бы… Тефтелей маминых… Прикольное слово — тефтель. Уютное, домашнее… Мяконькое, влекущее… как сися! О! К Светке б под бочок… или Машке… Не, к Машке не надо. Мозги выебет сперва. О, ёпыть! Очнулся! Восстал из дремы боец! И насрать на слякоть, дискомфорт и запрет на возбуждение во время несения… Ну кроме как на нарушителей! И начкара, наверное… Блядь, промозгло-то как… Прав был батя: бардак в армии неистребим. Это — наше всё! В любой войне врагу — погибель, безусловно, но до того сами себя заебем…» Эти и подобные мысли стаями носились в голове старшего матроса-первогодка, стоящего с заряженным автоматом у трапа престарелого сторожевого катера. Под несение караульной службы и превозмогание связанных с этим тяжестей и лишений прекрасно думалось и вспоминалось хорошее, когда-то ошибочно принимаемое за обыденное. Мысли перескакивали с одного на другое, ассоциативные цепочки заводили порой в такие долбеня, что страшно становилось — как это всё умещается в ничем не выдающейся военно-морской голове первого года службы?

Глава 1

К марту 2013 года стало ясно окончательно: путь ребенку лежит в войска. Всё к этому предрасполагало. К учебе в институте у мальчика желания так и не завелось, да если б и было — знаний для сдачи приемных экзаменов ему явно не хватало. Аттестат средний, знания такие же, планов на будущее особо нет, ну имеется в виду конкретных. Поздняк, в общем, метаться. Спорт, точнее, физкультура — это да, увлекало, первый юношеский разряд по боксу и по вольной борьбе юноша получил, но и там, и там был признан тренерами бесперспективным. Почему? Ввиду отсутствия сильной мотивации, да и несильной, в общем, тоже. Не было «заточенности» на победу. Так что на «бюджет» с военной кафедрой юноша гарантированно не попадал. А про платный факультет и говорить нечего, это уже — по финансовым причинам. Первая всамделищная ссора у родителей как раз на эту тему приключилась — с криками, очень даже матерными, мать посудой в отца швырялась, отец, плюнув, на неделю в гараж жить переехал, — да всё без последствий и так и осталось. «Своих денег у нас нет, а кредит на „вышку“, если хочет, пусть он сам берет! Где хочет!» — это отцензурированное резюме батиного мнения. Непечатностей там набиралось страниц на пять, однако смысл не менялся. Так что пролетал ребенок мимо вуза. И наличие оформившегося у детиночки еще в детстве мнения — спасибо папе, — что Родина лучше пусть с просьбой в срок придет, чем заявится с требованием «отдать долги» в самый неподходящий момент, тоже было в строку, так сказать. Так что к моменту получения повестки некурящий юноша, умеющий мотать портянки, дать при нужде в хлебало или печень и на всякий случай, по совету отца, выучивший обязанности часового и дневального наизусть, особо насчет ближайшего года жизни не парился. «Батя служил, дед служил, я что, не справлюсь, что ли?» Героическое и комедийное кино про современные вооруженные силы его в этой убежденности вовсе не разуверяли, а как бы не наоборот.

Дня за два до отвальной, в смысле, до проводов, батя — трезвый — отловил в коридоре уже «стоящего одной ногой в казарме» сына, намеревавшегося бежать блуд потешить, на дорожку.

— Сын, пойдем-ка поговорим!

— Па-ап!

— Никуда твое сладкое мясо не денется. Пойдем.

Отцу проще было пойти навстречу. Одев куртки, двое мужчин вышли на улицу и уселись в скверике возле дома на влажные спинки ещё заваленных тающим снегом скамеек. Отец, удивив, достал откуда-то — чуть не из полы длинной мешковатой куртки — две пол-литровых банки очаковского «гордонса» с тоником. Пшикнули кольца, открыв доступ к содержимому.

— Парить мозги тебе я в очередной раз не буду, но вот выслушать — выслушай. Вопросы — потом. Войны вроде пока, тьфу-тьфу, не намечается, конфликтов — тоже. Хохлов можно в расчет не брать, там, если заварится всерьез, таких, как ты, не погонят. Поэтому — будь просто сам настороже. Замполиты…

— Нет уже замполитов…

— Как говно не назови — оно говном и останется. «Меня накормили отходами жизнедеятельности» — суть не изменилась: хватанул говна полную пасть! Так вот: замполиты и прочие вас будут накачивать, как мячики. Враг у ворот, враг не дремлет! И ты будь в струе! Держи лицо, мол, я начеку и в любой момент готов! Сам же помни слова капитана Смоллета.

— Будем ждать?

— И «будем настороже!» особенно.

— Смешной он…

— Только он, по сути, единственный оказался прав. Так что готовься всегда к худшему.

— А надеяться на лучшее?

— Знаешь, по первости надейся на то, что дембель неизбежен.

— А потом?

— А потом начнется, как за половину перевалишь. И тогда уже всех дел — в жир обеими ногами не встать и не накосячить. Сильно, я имею в виду. Вообще, сильных эмоций у тебя будет в достатке…

— А «губа»?

— «Губа» — дело проходящее. Зато впечатлений — на всю жизнь…

Отец, забыв о попытках бросить, закурил и мечтательно уставился куда-то поверх головы сына.

— Я кэпа Мазолевского, командира-комендача, до сих пор помню…

Недолго помолчав и отхлебнув из банки, отец вернулся к разговору:

— Не о нем речь. Просьб к тебе только две. Не начни курить и вернись человеком. Это лично мои. Мать тебе ещё мозги пропилит насчет «пиши чаще», «питайся правильно». И — от службы не бегай, но и не напрашивайся на неё. Инициативных инициатива инициативирует первыми! Ладно! Вали на внеплановые вязки свои. Деньги есть?

— Есть.

— Вот и вали. А я пойду сдаваться матери…

Только действительность через день решила принять участие в его судьбе и добавить красок…

«Маленькие неувязочки» начались ещё на Угрешке[1]. Не, началось все как положено: пьяненьких в разной степени детиночек прогнали через строй врачей, дали пару часов протрезветь — и огорошили. «Куда-куда приписали? В погранвойска? Так туда и пойдете! Только не на год, а на полтора! Куда? В морчасти погранвойск!» Возмущающимся напомнили о священном долге гражданина и связанной с этим необходимости «стойко переносить все тяготы и лишения…». К хору недовольных и обескураженных наш герой примыкать не стал. Смысла не видел.

Позвонил домой, порадовал героического папашку. Отец гыгыкнул, в пять минут уложившись, рассказал о буднях Сортавальских «гидропогранцов» четвертьвековой давности, рявкнул на взрыднувшую в голос мать и посоветовал «прилипнуть к технике».

Дальше — и не жалко денег было государству — юного москвича в компании таких же юнцов посадили на поезд в Анапу, в некую «электромеханическую школу». Бардак продолжался: про флот пока, как и про драконов — ни звука. Камуфляж общевойсковой, кислотно-зеленые погоны, сапоги с портянками и — спустя месяц — наконец пошла теория с практикой. Ни чистки картошки, ни снегоуборочно-травопокрасочных мероприятий (в основном физо и неожиданно много стрельбы), и это, на минуточку, не отвлекаясь от натаскивания молодых людей на грязное и тяжелое военно-морское железо и прочие металлы. Приехавшие через два месяца на окончание КМБ мать с отцом отметили «отожранность» (отец) и замотанность и исхудалость (это мама). Батя, расспросив о порядках, завистливо цокал и приговаривал «мне б так». Учеба по ВУСу неожиданно «пошла»: то ли гены трех поколений рукастых автослесарей проклюнулись, то ли что, но эту школу он закончил с двумя «корочками»: моториста и электрика. ВУС-то один, а вот знания… И, решив внести в окружающий его бардак свои «двадцать копеек», наш выпускник на «распределении» попросился на Камчатку. Как сын бабушкиной знакомой за сорок лет до него, ставший юмористической семейной «притчей во языцех» эдакой. Бабушка внука лет с пятнадцати донимала вкрадчивым вопросом: «Куда деточка хочет служить отправиться? А! Деточка хочет на Камчаточку!». Хорошая была бабушка, остроумная, врач-стоматолог, до последнего лечившая людям зубы в обычной поликлинике и откуда её в «холодную» и свезли за полгода до призыва. А тот семейный «жупел», правда, ещё при советской власти по какому-то призыву в честь чего-то там уходил и мог выбирать место службы и род войск. Нашего же героя просто, для общего развития вроде как, спросили: «Зачем тебе это, сынок?». Тот привел близко к тексту ответ из прошлого. «Так я, может быть, никогда на Камчатку не попаду! А тут такая возможность!» — услышали в ответ «выпускающие» майор и подпол, переглянулись, хмыкнули, покрутили головами — и через два дня в компании семерых «счастливцев» наш дипломированный младший сержант, специалист аж второго класса уже перемещался по маршруту Анапа — Новосибирск — Владивосток под предводительством цельного каплея и под присмотром двух «старослужащих» старшин первой и второй статьи.