Богиня Смерти - Алексей Елисеев Страница 17

— Это — цена предательства. Точнее, аванс. На, держи, — покрутив чернуху в пальцах, караванщик протянул её Кали. — Это моя тебе благодарность.

Кали ломаться не стала. Взяла жемчужину, ещё не вполне осознав, что выгонять её никто не будет ни здесь, ни в ближайшем стабе.

— Сразу проглотишь? — поинтересовался Колобок. — В моей команде есть знахарь.

Кали мотнула головой и убрала жемчужину в карман. Её сейчас волновало совсем другое.

— Я слышала, что Ёжик и мой предшественник, Зоркий, были друзьями…

— Да, да, знаю, — перебил её Колобок. — Дружили они… когда-то. Потом Ёжика купили. Я долго пытался найти, кто мне палки в колёса вставляет. Шварца, вон, нанять пришлось — представляешь, во сколько мне обходится личный ментат, да ещё с другими крайне полезными для дела Дарами? Не представляешь, то-то же. Зоркий честный рейдер оказался, Ёжик его в долю хотел взять, а тот пригрозил, что обо всём мне доложит. Вот после этого Зоркий и погиб.

— Место снайпера оборудовано так, что не погибнуть почти невозможно, — едко заметила Кали. — И работу свою выполнять тоже невозможно. Ни защиты, ни удобной подставки под винтовку, ни путей отхода.

— Вот поэтому я тебя и взял, — вздохнул Колобок. — Ты со своим Даром хоть в кунг провалиться можешь… Остальным претендентам, кто до тебя был, отказать пришлось. Я сразу Ёжика в браслеты взять не мог, ты пойми. Ему много кто среди моих людей верил, нужно было его прилюдно на чистую воду вывести. А ты не переживай. Завтра доберёмся до Болотного, там загоню «Камаз» в мастерскую, пусть оборудуют, как следует.

— А с Ёжиком что? — почему-то этот вопрос Кали не давал покоя.

— Пока ничего, — безмятежно откликнулся Колобок, складывая пухлые ладошки на животе. — В обед с ним ещё пообщаюсь. По результатам либо двойным агентом станет, либо на ближайшем столбе на радость заражённым повиснет.

На своё место Кали возвращалась в задумчивом настроении. Залезла на кунг, привычно проверила «Волгу» и патроны. Быть самой по себе было неожиданно непривычно — она, оказывается, уже привыкла к незримому присутствию Ёжика. И в то же время она, наконец, чувствовала, что теперь всё зависит от неё. И радовалась этому, как ребёнок.

Нагрудный карман приятно грела чёрная жемчужина, но Кали ещё не решила, что с ней делать. Попади это сокровище к ней в руки пару дней назад, и блондинка, не колеблясь, обменяла бы её в ближайшем стабе на спораны. И закупилась бы патронами, едой и алкоголем для живчика. Но теперь в таком глупом обмене не было никакого смысла. На Колобка она работала отнюдь не бесплатно, и, раз уж никто её выгонять не собирается, то с финансами по прибытию в Граничный у неё всё должно быть хорошо. А ещё не стоит забывать про долю с заваленной элиты — Колобок, судя по всему, не скряга, и доверие своих людей ценит.

Может, всё-таки стоило согласиться на предложение и проглотить жемчужину?

Искушение оказалось велико настолько, что Кали едва удержалась, чтоб не броситься обратно к главе каравана. Сжала кулаки и напомнила себе, что с чернухи велик риск оквазиться. Это помогло — свою кукольную внешность блондинка любила, холила, лелеяла и категорически не собиралась с ней расставаться. Так что «благодарность» Колобка так и осталась лежать в кармане.

Ровно в шесть утра караван Колобка снова двинулся в путь, к кластеру под названием Болотный, и Кали окончательно забыла про жемчужину.

18. Прошлое. Смак

Серые кластеры вообще выглядят так, словно подверглись действию особо изощрённого и забористого проклятия, и под его действием местность давно и накрепко пропиталась смертью. А поле боя на сером кластере так и вовсе выглядит чудовищно…

И пахнет соответственно. Отрезок дороги перед Реликтом оказался прямо таки пропитан духом смерти. Трупы источали запах бойни и экскрементов, сгоревшая техника дымилась и смердела гарью. Одним словом, та ещё атмосферка, заставившая меня пожалеть о том, что я не обладаю даром блокировать запахи начисто.

Повинуясь накрепко въевшейся в меня привычке, шёл я очень осторожно, переступая через разбросанные кости и недообглоданные куски тел моих товарищей по отряду, бывших ещё утром живыми и здоровыми. В горле застрял ком, который было никак не проглотить и не выплюнуть. Но, как бы ни было сейчас горько, я крутил головой на триста шестьдесят градусов, не ослабляя бдительности.

Челюсти заражённых посильней крокодильих будут, так что те кости, что были разбросаны, представляли собой скорее фрагменты и осколки, чем целые костяки. Дополняло картину бесчисленное количество стреляных гильз, обрывков одежды и обуви. Вот лежит основательно пожёванный бронежилет, а вон помятая и пробитая в паре мест каска.

Я шёл, стараясь ни на что не наступить, готовый в любой момент применить свой Дар и спрятать себя. Любой неаккуратный шаг могут услышать твари, которые вряд ли ушли далеко от такой-то вкуснятины. Вроде бы был я настороже и готов к любому повороту событий, меня прикрывал один из лучших стрелков в Регионе, но уверенности всё равно не было. В руках удобно лежал верный АК-102 с накрученной банкой автоматного глушителя 6Ч65, но против стаи заражённых все эти аргументы выглядели неубедительно.

Казалось бы, на недавнем поле боя должно быть много оружия, но после того, как тут знатно поорудовали сначала серые, а затем и заражённые, в обозримом пространстве ни одного целого ствола видно не было. Всё, что попадалось на глаза, казалось совершенно непригодным к дальнейшему использованию. Приклады разбиты, стволы погнуты, с корнем вырваны затворы и так далее, и тому подобное. Твари, даже становясь большими, некрасивыми, клыкастыми и обросшими костяной бронёй, накрепко запоминают, что из этих металлических палок мелкие человечки делают им больно. Потому-то подобный вандализм и присущ заражённым. Как только те находят оружие, стараются привести его в непригодное состояние.

Зато временами попадались боеприпасы и магазины. Их я старательно подбирал и закидывал их в свой пространственный карман. Потом разберусь, что из этого оставить, а что выбросить.

Вот и первый дохлый элитник.

Я огляделся кругом. Никого. Подошёл к огромной туше мёртвой твари. Споровый мешок нашёлся сразу. Беззвучно выматерившись, я сунул лезвие под защитный костяной капюшон и вскрыл ножом шов между дольками, чем-то напоминавшими гигантскую головку чеснока. Из полости с грейпфрут размером пахнуло грибным духом. Внутри было много всего. Разбираться с содержимым решил в более спокойной обстановке и попросту закинул всё содержимое в пространственный карман.

Снова настороженно огляделся, перевёл дух, отёр выступивший пот. Но это было ещё не всё.

Со второй дохлой элитой и двумя руберами я проделал всё то же самое и уж было засобирался назад, когда увидел в кузове продырявленного, но не сгоревшего тентованного «Урала» пулемёт РПК-74. После всего произошедшего найти хоть один стреляющий агрегат было невероятной удачей. Настроение пошло вверх, когда я залез в кузов и убедился, что пулемёт остался целёхонек. Однако, когда одну из дыр в тенте перекрыло чьё-то тело, настроение же сделало кульбит, рухнув ниже плинтуса.

Использовал свой Дар хамелеона, кажется на одних рефлексах, почти без участия мозга. За драным, простреленным брезентом тента раздалось урчание.

Стая вернулась! Проклятая ж ты моя хозяйственность… Вот зачем, спрашивается, мне нужен этот пулемёт с бубном, весящий целых шесть килограмм? Ведь на себе всё придётся переть, причём пешком — потому как когда мы ещё разживёмся транспортом. Да и плохая эта идея — пословица, что лучше плохо ехать, чем хорошо идти, в Улье имеет совсем другой смысл. Ехать всегда плохо, если ты не в составе сильной колонны или не перемещаешься по местам, которые кто-нибудь регулярно и тщательно зачищает от заражённых. А во всех остальных случаях, если ты один, то почти наверняка тебя услышат, найдут и сожрут. Нет, надо нам пешком добираться. Желательно ещё по пути не заходить в стабы, где нас с Кали могут опознать, как бойцов отряда «Джокеров». Но для начала хорошо бы просто выбраться из этого гиблого места.

Многоголосое урчание стало ответом на мои мысли.

Чёртова стая! Как же они не вовремя!

Только скользнув взглядом по ссутуленной искорёженной фигуре, показавшейся в прорехе тента, я определил, что ничего выдающегося тварь собой не представляет. Лотерейщик, к тому же не самый раскормленный. Вскинул АК-102 и выстрелил одиночным в голову.

Вопреки расхожему заблуждению, заражённые от ранения в голову зажмуриваются не всегда. Чтобы убить этих живучих