S-T-I-K-S. Богиня Смерти - Алексей Юрьевич Елисеев Страница 2

не спал. Не теряя времени, попросил его навести справки, и через полчаса уже знал, что Кали с рюкзаком и своей монструозной винтовкой наняла извозчика до Тридцать Второго. Не теряя время понапрасну, заплатил Фрезе и Люмпену грабительский тариф, чтобы те доставили меня в Тридцать Второй. Извозчики доставили меня короткой дорогой через серый кластер, но всё равно я не успел. Шесть часов назад из Тридцать Второго ушёл караван в западный регион. Кали купила билет, и след её простыл.

Я сидел на лавке подле своей арендованной жилой ячейки, наблюдая обычную простую жизнь этого рабочего кластера. Из мастерских виднелись вспышки сварки, пьянь устраивала потасовку возле местного злачного заведения. Но мысли мои были далеки от местной обыденной жизни. Всё никак не мог взять в толк, что я в очередной раз не так сделал. Почему ещё одна женщина от меня сбежала, теряя тапки?

Нет, я не питал никаких иллюзий по поводу своей внешности, прямо скажем, далёкой от модельной, но что-то подсказывало, что Кали отпугнуло не это. Да и вряд ли я тут вообще был при делах. Как-то Смак, пусть земля ему будет пухом, обмолвился, что Кали и Витязь — мой двойник, — были парой. В ту пору, когда ещё ураганили в отряде «Джокеров» под командованием Кокоса.

Кто такие «Джокеры»? Стронги… Вы и этого не знаете? Тогда сейчас расскажу…

2. Прошлое. Смак

Любой рейдер в Улье вам скажет, что стронги в дела стабов и политику не лезут, предпочитая свои собственные дела не афишировать, потому как, враг у них могущественный и многочисленный — это внешники и их подпевалы муры. Вот этих мы и кошмарим при любом удобном случае.

В регионе глубокого Северо-Востока дела обстоят также, но местный суровый климат толкает иммунных держаться больших коллективов и обустроенных стабов — так проще выживать на полупустых обширных северных кластерах. Это обстоятельство и порождает неповторимый местный колорит.

Я сидел, плотно сцепив зубы, чтобы те не выбивали дробь от холода, на своей стрелковой позиции, добивая во второй рожок все оставшиеся патроны 5,56. Позавчера муры погнали своих свежаков и штрафников на штурм. Как бы ни старался я экономить боезапас, один чёрт, извёл большую его часть.

Своим монотонным, но, несомненно, нужным занятием был поглощён не всецело, время от времени бросая настороженные взгляды вокруг. Откровенно говоря, это было не так чтобы и необходимо. Земляную насыпь, на которой громоздилась несуразная пёстрая и местами ржавая стена, туман укрыл таким плотным саваном, что даже очертания ближайших кустов едва угадывались. Возбуждённый длительным отсутствием впечатлений, мозг постоянно рисовал в них то притаившегося заражённого, то передовое подразделение неприятеля, каким-то чёртом перебравшееся через широкий защитный ров к нашим позициям. Неслышно подкрасться к нам врагам, а уж тем более, заражённым, не было никакой возможности. Беспилотники с той и с другой стороны зорко за этим наблюдали.

А вокруг было сыро и промозгло так, что пробирало аж до самых костей. Когда всё это закончится, я буду сутки отмокать в горячей ванне, выгоняя холод из своих потрохов. Откровенно осеннее, раннее утро выдалось холодным и туманным. Выкопанный ров шириной в полтора километра, без всякого сомнения, добавлял стабу Железнодорожный много очков к защите. Заражённые не любят водных преград и лезут в воду с крайней неохотой, либо не лезут совсем, да и с наскоку такое место не взять даже хорошо оснащённому отряду иммунных. Ведь наплавной понтонный мост только один. Он прекрасно простреливается, и его можно взорвать в любой удобный момент. Если кому-либо захочется блокировать стаб и взять в осаду, то придётся постараться, так как запасы воды у осаждённых практически неисчерпаемы. Всё так…

Но как же это оборонительное сооружение портило здешний климат… Начавшийся восход светила Улья косыми лучами пробивался сквозь плотную завесу густой взвеси тумана. Само светило не греет, да и не видно даже намёка на него. Это не Солнышко, согревающее родную планету Земля. В мутном, призрачном свете Железнодорожного, бессильном разогнать серую промозглую хмарь, это чувствуется особенно остро и тоскливо. Улей — другой мир. Тут другие правила игры.

Кроме убедительного рва стаб защищает ещё сплошная стена, собранная из морских контейнеров, скреплённых друг с другом и залитых изнутри бетоном. Да, не такая монументальная, как в Зимнем, но всё же ни приблудная орда заражённых, ни хорошо оснащённая банда жителей Железнодорожного не озадачат внезапным нападением.

Мы мёрзнем в окопах третью неделю не просто так. Мы воюем. Что такое война в Улье? Это что-то навроде затянутой и невообразимо скучной партии в шахматы, когда цель вроде и имеется, но до её достижения невообразимо далеко. Основные стабы региона сейчас все хорошо защищены. Брать такие с боя может себе позволить только очень и очень богатый противник, потому как сначала всё нужно основательно раздолбить артиллерией, желательно, находящейся на закрытой позиции. И это помимо мастерства расчётов, потому как нужно не просто стрелять и попадать в цель, нужны ещё и вагоны боеприпасов, которые тут в большой цене. Пожалуй, такое себе может позволить только Зимний, но это старое объединение стабов, скорей даже древнее. Говорят, что основали Зимний ещё белогвардейские офицеры при проклятом царизме, а к рукам прибрали в итоге революционные матросы. А кроме Зимнего со своим производством, почитай, всего необходимого, есть только внешники, боеприпасы которым приходят железнодорожными составами из родного мира. Вот с ними-то мы тут и воюем. Однако внешники ограничены своей привязкой к базам, потому более или менее свободно могут действовать только руками своих союзников муров. Кластеры — клетки шахматной доски с различным временем перезагрузки, постоянно подкидывают те или иные сюрпризы. Так что тривиальная задача по доставке боеприпасов превращается в многоходовый квест эпического уровня сложности с неопределённым концом, даже если подключить к расчётам мощный тактический компьютер. Не могут учесть программисты и электронные мозги всех вывертов безумного мира. Вот и приходится воевать, отбирая по несколько раз друг у друга слабозащищённые плацдармы, временные стабы, громя автоматические огневые точки, взрывая переправы, минируя дороги и грабя караваны с боеприпасами, провизией, амуницией, оружием. Ничего нового.

Я попал в Улей в тринадцать лет, а сейчас мне около сорока. Может, больше немного. Звёзд особо с неба не хватал, да и зачем мне это? Я тут не стометровку бегу, а марафон. Приключений не ищу, они сами меня находят. Такой мир… Закинуло меня сюда в районе Полиса. Очень богатый и спокойный стаб, там я пару лет ходил в местную школу и жил в интернате. Потом шесть лет служил в службе безопасности Полиса. Научился стрелять, орудовать тесаком и клювом. Ничего такого. Рядовой боец, отрабатывающий долг за обучение и проживание. После двадцати лет некоторое время был трейсером — занимался