Царетворец. Волчий пастырь (СИ) - Извольский Сергей Страница 41

– Как тебя зовут? – прозвучал ее вопрос.

– Гаррет, – ответил тот, кого я последние трое суток знал как Второго.

– Я приветствую тебя, Гаррет из Корпуса Спарты.

Корпус может себе позволить многое. В том числе – дать любому кандидату новое имя. По допросу ментатов я помнил, что Гаррет (прямо сейчас отказавшийся от своей фамилии) отправился в Корпус за деньгами и славой. Возможно он был сыном нижней ветви фамилии из второго сословия, на которого у Старших были планы, а он к этим планам был не готов. Возможно. А возможно, и нет – все равно. Главное, что он был искренен с ментатом, и он вместе со мной прошел морозную мясорубку отбора.

– Как тебя зовут? – третья спартанка, также с белым сиянием во взоре, подошла к той, которую я знал как Пятую.

– Несса.

– Я приветствую тебя, Несса из Корпуса Спарты.

– Как тебя зовут? – сразу же прозвучал следующий вопрос: доселе молчаливых и почти незаметных владеющих инструкторов, сопровождающих нас весь отбор, вокруг стало сразу как-то много.

– Раньше меня звали Даниэль Юлий де Соуза.

Еще один прибывший в Корпус ради искупления, поменявший прощение на годы жизни на защите людской цивилизации.

– Ты вернул свое имя, Даниэль Юлий де Соуза. Я приветствую тебя в Корпусе.

– Как тебя зовут? – это уже снова зеленоглазая спартанка.

– Венсан Кавендиш.

Неожиданности в том, что один из Великого Дома, заказавшего меня Кастельморам, проходит отбор вместе со мной, не было. Очень уж узнаваемые черты: рыжие волосы, густые веснушки, посверкивающие глубоким желтым отсветом глаза. Кавендиши, как и Агилары, воспитывали детей фамилии без трансмутаций, только на лириуме. Только не на синем, как в Доме Лариан, а на желтом – гораздо более редком и дорогом.

Поэтому я его, Тринадцатого, приметил давно. Но и без особого внимания: запомнил, что ментату Венсан сообщил, что в Корпус пришел за коротким путем в погоне за своими политическими амбициями.

Еще один беглец поперек воли фамилии: Кавендиши, традиционной волей глав Дома, на передовой Разлома почти никогда не появлялись, отдавая долг защите человеческой цивилизации в имперском Флоте.

– Я приветствую тебя в Корпусе, Венсан Кавендиш.

– Как тебя зовут? – продолжали звучать вопросы.

– Дженнифер Агилар из Дома Лариан.

– Я приветствую тебя в Корпусе, Дженнифер Агилар из Дома Лариан.

Один за другим помазанные красной меткой прошедшие отбор кандидаты вновь обретали собственные имена, от которых они отказывались в искупление, или забывали на время отбора.

В закрашивании очищенной кровью демонов цифр на наших щеках был не только сакральный и церемониальный смысл. Глаза инструкторов-спартанок, которые проводили ритуал, во время касания кровью мягко отсвечивали Сиянием – каждая из них ставила магическую метку. Для того, чтобы банально не потерять каждого из нас в предгорьях во время четырех недель начальной подготовки, во время которой нам предстояли дальние самостоятельные выходы. Кроме того, метка из очищенной крови демонов выжигала из нас белый лириум красной таблетки – оставляя навсегда в нашей памяти пережитые мгновения прохождение отбора.

После того как инструктора закончили ритуал, пройдя по всей шеренге из преодолевших морозную мясорубку двадцати пяти юных индигетов, заговорил капитан Лассаль, привлекая наше внимание.

– Кандидаты. Курсанты. Я поздравляю вас с прохождением отбора, с попаданием в учебную роту. Это еще не означает, что вы стали спартанцами. Это означает, что вы прошли второй этап. Впереди у вас лагерь начальной подготовки. Там вы проведете четыре недели. Это третья, и последняя ступень вашего отбора перед принесением клятвы спартанца.

Капитан сделал паузу, оглядывая каждого из нас.

– За эти четыре недели вы пройдете усиленную нормативами Корпуса базовую подготовку новобранцев пехотного легиона. Ничего особенного и экстраординарного от вас не требуется – просто подчиняться приказам инструкторов. Для чего вам это нужно. Не каждый легионер – спартанец. Но каждый спартанец – легионер. И принимая под свою руку подразделения легионеров вы всегда – подчеркну это, всегда, должны быть как минимум не хуже своих солдат. Для этого вам и предстоит пройти этот начальный курс, и иметь возможность представления что это такое – тяготы полевой воинской службы для обычного пехотинца. И начальный четырехнедельный курс также является третьим этапом отбора. На вас будут смотреть, оценивая коммуникативные навыки, и по итогу каждому будет вынесена характеристика о возможности, или невозможности, службы в Корпусе, а также предварительно рекомендуемые каждому из вас подразделения.

По окончанию курса начальной подготовки каждый из вас получит свое первое артефакторное оружие – меч офицера Корпуса. Для того, чтобы вы были готовы принять в пользование такое серьезное оружие, с момента прибытия в лагерь начальной подготовки каждому из вас выдадут по деревянной копии меча, с которым вы в моменты отдыха от обучения и сна не будете расставаться, привыкая к оружию в руке.

Теперь я прощаюсь с вами на четыре недели. Но прежде чем уйду, хочу напомнить: для того чтобы научится командовать, вам необходимо научиться подчиняться. Поэтому инструктора, заинтересованные в том, чтобы вы стали хорошими офицерами, будут весьма внимательно относится к процессу вашей подготовки, не обращая внимания на ваш статус за пределами учебного лагеря. Прошу это учесть. И последнее: сегодня, по причине окончания второй ступени отбора, по причине окончания морозной мясорубки, у вас в распоряжении есть девять часов. До нуля восьмиста часов завтрашнего дня можете отдыхать. Также завтра утром вы освобождены от вводных занятий.

Сообщение кандидаты, уже официально слушатели офицерских курсов, встретили сдержанной радостью.

Когда капитан Лассаль ушел, мы в сопровождении инструкторов двинулись в казарму учебной роты. В предназначенном нашему взводу помещении было двадцать пять коек. И рядом с каждой стояли большие рейдовые ранцы, который мы когда-то давно, целую вечность назад разбирали-собирали. И в дополнении к ним на каждой кровати обнаружился комплект аккуратно сложенных спортивной обуви и одежды.

Здесь, в царстве тепла и света, нас всех, уже предметно, осмотрели и привели в порядок целители Корпуса. К окончанию процедуры некоторых разморило так, что они буквально валились на койки, прямо на покрывала, не раздеваясь и мгновенно засыпая. Я от остальных почти не отстал – сил не было даже глазами шевелить. Но все же заставил себя добрести до душа, привести себя в порядок. И только встав под упругие струи горячей воды, почувствовал чужое внимание.

Обернувшись, увидел что совсем рядом от меня находится Дженнифер. И впервые я увидел ее без одежды не в экстремальной обстановке без опасности замерзнуть. И впервые посмотрел не сквозь нее, а на нее. «Старым новым» взглядом, невольно залюбовавшись.

Не смог справиться с собой.

– Ты специально? – прикрываясь руками, прошипела Дженнифер.

– Специально что?

– Ты меня как будто преследуешь, – сощурившись, также негромко произнесла она.

Хм. В общем-то доля правды в ее словах была. Вот только…

– Если бы ты была повнимательней, то заметила бы, что в нашей казарме – раздельная душевая. И это – мужская.

Смуглая кожа Дженнифер, я даже сквозь густой пар это увидел, потемнела. Схватив несессер с принадлежностями, она вылетела из душевой. Н-ну… бывает. Кричать Дженнифер вслед, что это видимо не я ее, а она меня преследует, как я сделал бы в случае с любой другой девушкой, я конечно же не стал.

Когда помылся и добрел до койки, заснул я еще в полете. Даже раньше, чем падая, коснулся щекой покрывала.

Утром, довольно поздно по ощущениям – часов в семь, нас разбудило вспыхнувшее яркое сияние светильников. Но ни криков, ни команд не последовало: никого из инструкторов рядом не было, до нуля восьмиста часов, до восьми утра если переводить с армейского на человеческий, мы были предоставлены сами себе.