Гильдия Злодеев. Том 2 - Дмитрий Ра Страница 59

стадий принятия неизбежного: отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие. Как следует из этой психобурды, сначала они не верили в происходящее, закрывали глаза, били друг друга по щекам в попытках проснуться, потом злились, что реальность так к ним сурова, разгромили весь анклав, ругались друг с другом, чем и воспользовался Костя, предложив вариант спасения: устроил бои на выживание. Кто убьёт «коллегу», тот и спасется. Само собой, парни перепробовали все. Мочили друг друга, как умалишенные, но защитный барьер так и не позволил кому-либо из них навредить. Ну, зато Костя повеселился. Потом они клялись, предлагали золото, женщин и вообще чуть ли не самих себя, от чего мы с Костей впали в легкий ступор. Потом они страдали и плакали. На этом моменте я даже успел отдохнуть — поспал пару часов. А когда проснулся, все пятеро выстроились в рядок, опустив головы:

— Старшой, — за главного выступает Зыркало. — Мы все поняли. Че скажешь — сделаем, только не жри нас, а…

— Мастер, а вы знали, что они и правда выживут с одной почкой?

Бандиты знатно нервничают, но сил паниковать не осталось. Костя и так уже перепугал их всеми кругами ада.

Восседая на каменной лавке, как на троне, скрестив руки, я оглядываю своих рабо…тников:

— Работать. Вы будете работать. Каждый день. За еду. Если сильно постараетесь — за вкусную еду. Если будете халтурить, будете есть собственные почки. Кстати, Кость, от печени тоже можно оттяпать кусок. Она потом отрастет.

Бандитов мне не жаль. От слова «совсем». Я вижу по их мордам, через что они прошли. Точнее, их жертвы. Годами говнюки жили за счет убийств, грабежа и угроз. Существуют наивные моралисты, которые жалеют вот таких ублюдков, но я не из их числа. И уж тем более не верю в искупление. Мол, посидел в тюрьме десять лет и вышел порядочным гражданином. Даже если каждый десятый исправляется, то это ничего не меняет в целом. Девять выходят такими же и снова грабят да убивают. Так стоит ли ради одного раскаявшегося грешника выпускать в мир девять ублюдков? Не, в жопу их всех. И поглубже.

— Кстати, Кость, у меня новая идея, — хмыкаю я. — Как насчет создать частное исправительное учреждение? Потренируемся в анклаве, а?

— Я не против, если будет много криков, боли и отчаяния.

— Ты чего такой примитивный? Слушай, ты в курсе, что я считаю тебя высшим архидемоном, которого никогда нельзя выпускать на свет?

Бандиты в шоке переводят взгляды то на меня, то на череп. Вмешиваться в разговор они боятся, поэтому просто переминаются с ноги на ногу.

— Ну да, в курсе.

— Так зачем ты подливаешь масло в огонь, а?

— Подливать — моя естественная нужда как черепа. Такая же, как у вас — отливать. Я же за это никого не осуждаю. У каждого свои недостатки, мастер. Так что там насчет учреждений? Точно будет весело?

Вздыхаю:

— Ладно… хрен с тобой. Думаю открыть в анклаве рабочий лагерь. Пора уже наводить у тебя порядок. Эй, Зыркало.

— Старшой?

— На свободу хочешь?

— Очень хочу! Вот прям как сейчас срать хочу, старшой.

Моргаю. Так вот почему он так с ноги на ногу переминается и красный, как вареный рак.

— Так, Костя. Эммм, где здесь у тебя отхожее место?

— Прямо тут гадьте, людишки.

— Я серьезно. Это естественная человеческая нужда, блин. Как ты предлагаешь мне их тут держать? — киваю на вздувающего щеки Зыркало. Другие бандиты настороженно отступают от него на шаг. Я тоже начинаю нервничать.

Встаю с лавки. Делаю шаг назад, подальше от тикающей химической бомбы.

— Так. Вот ваша первая задача! Я вам отправлю кирки, лопаты, ведра, веревки. В общем, все, что потребуется. Копайте, мать вашу! Копайте выгребную яму как не в себя! Зыркало, если ты тут нагадишь…

— Старшо-о-о-о-ой!

— Ну что «старшой»?! Нельзя! Держи в себе!

— Не доживу-у-у-у…

— Да чтоб тебя. Сейчас отправлю инструменты. Делайте себе яму, потом долбите стены со всех сторон. Проверьте, можно ли расширить пещеру. Через пять дней проверю!

— Что?! — недоумевает Кислый. — Без опор?! Камнями же задавит, старшой. Хоть скажи, какую породу бьем, есть ли полости под камнем, на какой мы глубине?! Где мы вообще?!

— Без понятия. Сами разбирайтесь. Если умрете, не выполнив норму, которую я еще не определил — пеняйте на себя.

Да-а-а-а, я злодей…

«Если умрете, не выполнив норму». Вот у них рожи перекосило от моих слов о перспективе быть наказанным даже после смерти.

Приказываю анклаву вернуть меня в адекватный мир. Напоследок слышу ехидство Кости:

— Зыркало! Терпи! Борись! Это всё в тебе, а не снаружи!

Тьма…

…

Свет…

Чуть не сваливаюсь на Иону, вальяжно развалившуюся на моей кровати. На ее животе Принцесса. Девушка лежит на спине, дразнит ее мухой, зажатой двумя пальцами. Жаба стреляет языком, но Иона ловко отводит руку в сторону.

Обе спокойно реагируют на мое появление:

— О, Римус. Ты быстро. Чего там?

На самом деле, не так уж и быстро. Просто ускорил время.

— Там твои друзья сейчас обгадятся.

— Серьезно? Слабаки, — хмыкает.

— Слушай, а как ты…

Перебивает:

— Даже не вздумай, понял? — косится на меня так, что аж кровь в жилах стонет. Или стынет.

— Но…

— Я тебя предупреждаю, Римус.

Воздух тяжелеет. Принцесса в один прыжок цепляется мне за одежду, забирается, как микромартышка, усаживается на плечо, раздувается.

— Ладно… Мне нужны кирки. Лопаты.

— Это к кузнецу. Попроси дядьку, мне лень. Кстати, сбегала я к замку. В общем, там все по-старому. Орут что-то, бегают. За километр видно, как там весело. Кто-то на стенах уже даже смеется. Ну знаешь, от навозного отчаяния.

— Нервозного?

— А я как сказала?

Блин, она с черепом к замку бегала? А если бы я решил неожиданно материализоваться? Вот что значит тупить на пустом месте и давать неправильные указания не самым сообразительным Кисам.

— Неважно. Ладно, жди