Апокалипсис на Церере - Виталий Сергеевич Останин Страница 61

и получается – десанта демонов, по крайней мере, нет. И нехристь, наше секретное, мать его, оружие, продолжает сидеть сиднем! Испугался? На него не похоже. При всех его недостатках, Гринь был воином и труса на моей памяти не праздновал ни разу. Защитник магию «откачал»? Вряд ли, разрушитель вон лупит по людям. Насколько я в этих колдовских вопросах понимаю, если «отключать» доступ к Дару, то у всех.

Видимо, придется все опять делать самому. Не очень, правда, понятно, что именно, но и сидеть, ожидая взрыва БК или жара пламени, мне тоже не хотелось.

Перекатом покинув укрытие, я решил попробовать пройти во фланг, а оттуда в тыл колдунам. Вряд ли щит, которым адепт протекции сдерживает все направленные на него снаряды, действует со всех сторон. Простая логика – тогда бы ему лучше было в центре построения держаться, окружая товарищей сферой. А он на острие атаки стоит, значит, защита его максимум на переднюю часть полусферы распространяется.

Но сделать ничего я не успел. С камеры дрона я вдруг увидел этот самый щит. До этого момента он был невидимым, просто неким участком воздуха перед колдунами, обозначенным уже куда более редким огнем наших стрелков. А тут он вдруг проявился. И именно в той форме, что я и предполагал, как матовая, искажающая свет полусфера. Вздрагивающая от каждого попадания и мерцающая, словно намеревается вот-вот лопнуть.

Гринь только этого и ждал. Не знаю, как он мог увидеть то же, что и я, не глядя на происходящее с дронов, но факт остается фактом. В миг, когда защита колдунов стала видимой, он выпрямился во весь рост и начал стрелять.

Раньше я видел, с какой скоростью нехристь может выпускать стрелы, но сегодня он превзошел самого себя. Каждая следующая стрела ложилась на тетиву и слетала с нее еще до того, как предыдущая добиралась до цели. И каждая была напоена магией, причем разной. Одна била привычным нам светом, другая горела огнем, третья переливалась из черного в зеленый спектр цвета. Похоже, наш маг задействовал все свои возможности.

«Просаживает щит! – понял я. – Дождался, пока союзники его ослабят винтовочным огнем, выведя своими выстрелами на пиковую нагрузку, а потом начал пробивать. Вот ведь хладнокровный сукин сын!»

На пятой стреле защитник обеспокоенно крикнул что-то своим товарищам, но те не успели никак отреагировать. На шестой его щит мигнул в последний раз, после чего исчез, а сам колдун всем телом провалился вперед так, будто пропала опора, которую он держал руками. Седьмая стрела беспрепятственно прошила воздух, что до этого сдерживал все снаряды, и ударила «руководителя департамента безопасности» в горло.

Я вывалился из укрытия и короткой очередью прошил разрушителя насквозь. Он вздрогнул от попаданий, но не упал, а взмахнул рукой и направил ко мне облако горящих искр, которые, не долетев до меня каких-то полтора метра, вдруг осыпались пеплом на пол. Нехристь навел стрелу на мастера проклятий, но тут тетива на его луке лопнула, ударив его по лицу, выбивая кровяную пыль с щеки и лба. Он закричал, уронив лук, и упал на колени, закрывая лицо руками.

Мастер проклятий хлопнул в ладоши, и часть потолка обрушилась, пылью закрывая от наших глаз фигуры колдунов и того четвертого, что стоял позади всех.

– Огонь! – заорал я союзникам, сам тоже всаживая в клубы пыли одну очередь за другой. – Они хотят скрыться! Не жалей боеприпаса!

Не сразу сообразив, что кричу на русском, а значит, воины меня вряд ли понимают, я проорал тот же текст на английском, и притихшие в последнее время церерцы обрушили на то место, где полагалось быть колдунам, настоящий шквал из игл.

Остановились мы, только когда защелкали, становясь на задержку, спусковые механизмы винтовок, выпустивших весь магазин. Перезарядились и, подождав, пока пыль осядет, двинулись вперед. Никто нас не атаковал, что было хорошим знаком. Но когда я увидел только два мертвых тела, понял, что мастеру проклятий со спутником удалось уйти. Вероятно, через тот же пролом в потолке, сквозь который они проникли сюда.

Стеф стоял рядом со мной, напряженно сжимая в руках ножи, и старательно смотрел куда угодно, но не на меня. Я не стал спрашивать его об успехах – очевидно же, что ничего у моего воспитанника не получилось. Да и соль на рану сыпать не входило в мои привычки. Вместо этого я похлопал его по плечу и стал отдавать приказы.

– Командирам отрядов доложить о потерях. Выставить оцепление у дыры. Всем остальным отойти в сторону. Наблюдать за периметром.

Послушались меня не все и далеко не сразу. Негры, воодушевленные победой и озлобленные потерями товарищей, еще с минуту стояли под проломом в потолке, без устали стреляя вверх, скорее вымещая страх и ярость, нежели желая в кого-то там попасть.

Итогом странного этого столкновения с колдунами для нас стала потеря пяти «осознавших», считай, половины их отряда, и двенадцати подземников из группировок Манты и Фокса. Еще был раненный собственной тетивой Гринь, жутко ругающийся, пока я пытался остановить ему кровь. И все это – за неполные две минуты! Что было бы, не случись в наших рядах мага, даже представлять не хотелось. Триада колдунов не зря считалась серьезной силой, с которой на равных могли сражаться только такие же, как они.

Но при всем этом – нападение их было странным. Ввалились через дыру в потолке, атаковали в лоб и, потеряв двоих, отступили. Словно не уничтожить нас приходили, а прощупывали. Только цену за это заплатили, как по мне, непомерную.

В моей памяти хранилось множество знаний. Какие-то, практические, принадлежали мне, точнее, Оливеру Тревору, когда тот еще был стражем, а не оцифрованной копией. Другие были теоретическими – многочасовые записи с разбором крупных конфликтов и локальных столкновений из времен до Темных веков. И весь этот обобщенный опыт утверждал: то, что сделали колдуны, было либо ошибкой, либо глупостью.

И пусть я уже привык к не всегда адекватному поведению церерцев, верилось как в первый вариант, так и во второй слабо.

– Идем наверх? – уточнил Стеф.

– Я против, – опередил меня с ответом нехристь, кривясь, когда приходилось говорить. Удар тетивы оставил на правой его щеке и виске глубокую рану, которую я только закончил зашивать. – Наше главное оружие не работает, так какой смысл и дальше следовать первоначальному плану?

Граничник не то чтобы смутился, но взгляд отвел. Насколько я его знал, ему сейчас было не по себе: задачу не выполнил, в бою не поучаствовал, все сделали за него. Балластом он себя считал – не нужно по-прежнему сидеть у него в голове, чтобы это понять.

Говорили мы на русском, чтобы наши союзники не поняли, что мы такое обсуждаем.