Богиня Смерти - Алексей Елисеев Страница 7

Ползун жалобно заурчал и бросил на Кали полный надежды взгляд.

— Не-а, — хрипло сказала ему блондинка. — Пожил, и хватит.

И изо всех сил обрушила на голову ползуна приклад.

Вообще, В-94 — по-настоящему убойная винтовка, даже если из неё не стрелять. Весит она почти двенадцать килограмм, и это не считая патронов и прицела, так что при необходимости может использоваться, как элементарная дубинка. Просто придётся применить немножко силы.

Блондинка с кукольным личиком была хрупкой только на вид. Под милой внешностью скрывался железный характер и отличная боевая подготовка — без этого в «Джокерах» долго не живут. А она не просто была бойцом знаменитого на весь Северо-Восточный регион отряда стронгов, но и сумела пережить его полное уничтожение.

В общем, удар вышел на славу, затылок ползуна неприятно хрустнул, во все стороны брызнула кровь, осколки костей и серые ошмётки мозга.

Подёргавшись в судорогах, ползун затих. Кали аккуратно поставила винтовку к стене и с помощью найденного в столе канцелярского ножа с замиранием сердца вскрыла споровый мешок.

Есть!

Добычей стал единственный, но так нужный ей споран. Искать алкоголь и воду было лень, да и вряд ли они остались в этом забытом богом и множество раз обнесённом рейдерами месте. Так что Кали по старой памяти просто сунула споран за щёку и села рядом с мёртвым ползуном, привалившись спиной к стене.

Минут через пятнадцать ей полегчало. Головная боль отступила, и Кали вновь почувствовала себя полной сил. Правда, ощущения портил настойчиво требующий еды желудок.

Блондинка достала изо рта обслюнявленный споран и бережно сунула его в карман разгрузки — ещё пригодится. Снова прошла сквозь стену и решила повнимательнее осмотреть место, в котором оказалась.

Военная часть выглядела привычно и непривычно одновременно. Вроде бы все здания на своих местах, но на всех уцелевших фасадах виднелась эмблема двухголового орла, который вместо привычных Кали скипетра и державы сжимал в лапах серп и молот. Над головами красовалась не корона, а пшеничный венок.

Обычные для Улья выкрутасы мультиверсума, но сочетание символов всё-таки удивляло.

За ещё одной казармой Кали обнаружила ржавый танк, который выглядел, словно железный короб, поставленный на телегу с деревянными колёсами. Пушка тоже была странная, зачем-то расширенная к концу и вся покрытая гравировкой. Кали пожала плечами и пошла дальше — танк явно давно уже был не на ходу.

Столовая с кухней обнаружились неподалёку от танка. Ничего съедобного внутри, разумеется, не обнаружилось, хотя искала Кали более чем тщательно. Настроение от этого не улучшилось — она планировала заночевать здесь, чтоб на закате определить стороны света и направление дальнейшего движения. Чёрт с ним, с Перевальным, ей просто нужно на восток. Наверняка встретится ей ещё не один обитаемый стаб прежде, чем она достигнет границы сектора. Вот там она и скорректирует дальнейший путь. А заодно запасётся едой, патронами и картами местности — если не откинется раньше от голода или из-за очередного спорового голодания.

Как выяснилось, смерть поджидала Кали гораздо ближе, чем она думала. Блондинка за день брожения по военной части встретила только запертого кем-то несчастного ползуна и расслабилась. Но стоило ей только покинуть столовую с намерением найти удобное место для ночёвки, как невдалеке послышался звонкий цокот, похожий на конский, и из-за угла вылетел топтун.

Вскинуть винтовку Кали не успела — топтун оказался слишком близко. Рефлекторно она отшатнулась сквозь оставшуюся за спиной дверь и снова оказалась в столовой. Развернулась и бросилась к проходу на кухню. Не сбавляя скорости, перепрыгнула через искорёженную линию раздачи.

Откуда здесь взялся топтун? Она всё тут облазила за день и была уверена в том, что опасности нет. Не мог же он, как человек, столько времени сидеть в засаде, выжидая удобный момент!

Вбежав в кухню, Кали остановилась, выискивая, куда спрятаться так, чтоб за спиной была стена. Бегать от топтуна вечно не получится, его надо валить. Но делать это, не имея путей отхода — не лучший вариант.

Ничего путного блондинка придумать так и не смогла. Послышался треск ломаемой двери, а следом за ним — цокот и воодушевлённое «У-р-р».

Кали развернулась, вскинув винтовку, и прижалась спиной к стене.

8. Прошлое. Смак

Кали чмокнула меня в щёку от избытка чувств и ускакала за посудой, а я занялся сервировкой командирского рабочего стола. Достал тонкостенные фарфоровые чашки и серебряные приборы, помешал в кофейнике кофе.

Кокос появился в сопровождении генерала. Шаляпин выглядел невзрачно — низенький, в распахнутой серо-голубой шинели ещё советского образца, в поскрипывавших хромовых сапогах и фуражке. Лицо овальное, и было бы совсем невыразительным, если бы не огромный крючковатый нос, торчащий флюгером, и цепкий взгляд чёрных глаз. Генерал посмотрел на меня, обернулся к Кокосу и отрывисто спросил:

— Могу говорить при нём?

— Да, я всецело доверяю Смаку. Как и любому члену отряда в текущем составе, — скупо кивнул в ответ командир. — Хорошие рейдеры и правильные стронги.

— Значит, так, задача, — промолвил генерал. — Пойдёте морем до мыса Неназываемого, оттуда по старой дороге, что идёт по краю серого кластера. Ты знаешь, Кокос.

— Знаю, — кивнул командир. — Там ещё руины реликта с плохой славой. Говорят, что там на серых тварей нарваться можно…

— Бордельные пересуды, — отмахнулся Шаляпин. — Мы собирали статистику, эксцессы происходят не чаще, чем на любом другом сером кластере. Пройдя по дороге до конца, вы окажетесь во фланге, откуда никто крупных сил не ждёт. Там стаб Рубежный.

— Знаю, — снова кивнул командир. — Под «пиковыми» сейчас. Туда банда Штопора отошла на зимовку и пополнение.

— По нашим сведениям, у Штопора до сотни штыков, но ты в бои не влипай, кровь не пускай, — говорил генерал. — Добудь мне языка. Пахана при делах, а лучше двух…

— Чего уж там? — обезоруживающе ухмыльнулся Кокос. — Тогда уж и трёх добудем для верности.

Я разлил кофе из кофейника по чашкам и поставил вазочку с конфетами.

— Спасибо, Смак, — прикрыл глаза Кокос, лаская обоняние запахом бодрящего напитка. — Если бы знахарь мне не подтвердил, что это у тебя не Дар такой, до сих пор бы думал, что вкладываешься им, когда готовишь свой кофе.

Скрипнула дверь, и в кабинет впорхнула Кали, тащившая сразу четыре кружки. Генерал покосился на блондинку в легкомысленном халатике.

— Наш снайпер, — пояснил Кокос, дегустирующий кофе с невозмутимой улыбкой Будды. — Можете говорить при ней.

Я погрозил ей кулаком, приложил палец к губам и вернулся к столу с плиткой и снедью. Пока я разливал кофе по принесённым кружкам, разговор продолжился.

— Понимаю, задачка не из лёгких, но вы лучшие из тех, кто у меня есть, — сказал Шаляпин, так и не притронувшись к кофе. — Языка надо взять обязательно. Наш агент у муров докладывает, что внешники готовят наступление.

Кокос недоверчиво хмыкнул.

— Ты же видел, что с дорогами, пока сюда ехал? Наступление можно сколько угодно готовить, но проползти по раскисшим дорогам ничто и никто не сможет.

— Из-за обильных осадков вода поднялась, — побарабанил пальцами по столешнице генерал. — Старое русло реки через недельку снова станет судоходным. Если они перебросят по воде силы прямо к стенам Железнодорожного, мы вернёмся к первом акту этого противостояния.

Я вздрогнул, вспомнив резню в траншеях на батарее. Кофе пролился. Пришлось достать салфетку и протереть столешницу.

Зимой куда-то просто двигаться ничего хорошего не сулит, а воевать так и совсем неинтересно. Но есть в этом свой плюс. Муры и внешники, скорей всего, тоже на зимних квартирах сидят и не высовываются. Кокос, видимо, разделял мои мысли, потому выругался.

— Как я понимаю, — сказал он, отставляя чашку на стол, — отправляться нам нужно было уже вчера?

Шаляпин молча кивнул, но на этот раз выругалась, не удержавшись, Кали. Генерал перевёл вопросительный взгляд на снайпера.

— Раз уж вы тут присутствуете, — закипая, бросил он. — Может, имеете что-то сказать по этому поводу?

— Нет, — ответил за неё Кокос. — Не имеет.

Наш командир, а тем более генерал, плохо знали эту голубоглазую блондинку. Ей всегда было что сказать.

— Желаю и скажу… — тихо, но твёрдо вступила в диалог она, возвращая чашки, с которыми уже собиралась упорхнуть, на стол. — Война. Я понимаю. Раскисшие дороги и мерзкую погодку оставим за скобками. У нас контракт с Железнодорожным,