Александр - Вход не с той стороны Страница 79

     В общем, я много рассказал священнику. Конечно, историю нашего появления в этом мире и связь с Орденом я опустил, но про двух жен и про то, что вынужден убивать людей, пусть из благих намерений, но все-таки убивать, про побоище в храме Вуду и творившуюся там чертовщину рассказал. Много чего рассказал, а как очистился душой, стало легко и спокойно. Священник не перебивал, просто сидел и слушал, и после того, как я закончил, сказал:

     — Да, Максим… не я тебе отпускаю грехи, грехи отпускает бог, и не я тебе судья, а он же, господь наш всемогущий. Ты мне сейчас не исповедовался, просто поделился накипевшем в душе, поэтому скажу тебе и как священник, и как обыкновенный человек.

     Живешь ты с женщинами своими в любви и радости, естественно, обвенчать вас я не могу, вы, если судить по церковным канонам, все-таки грешны, но есть еще каноны жизни. Ты же с ними не только похоти ради, но из любви, а любовь — это божий промысел и произволение. Продолжай жить, как живешь, и господь направит тебя. Желания твои благостные, живешь ты с богом в сердце, не потерянный ты человек, и это тоже хорошо.

     То, что искоренил гнездо диаволово — благо, и нет греха на тебе от того. Дьявол везде ловит души нечестивых язычников. Дьявольское дело они творили и понесли наказание твоими руками, но велением господа. А то, что невинные души забрал, не переживай, в вертепе их быть не могло, а если и были, господь простит тебя, ибо принадлежишь ты к воинству Христову. Не бойся происков дьяволовых, церковь Христова и вера защитят тебя. Видел ты именно волшбу нечестивую, наука никак ее объяснить неспособна, а церковь может. Придешь, я дам тебе книги почитать занимательные. И помни, крест освященный должен быть при тебе всегда… ну и автомат тоже. Принесете оружие, я освящу его, ибо на благое дело оно направлено. Подытожу, правильно все сделал и продолжай в том же духе.

     Живи и радуйся жизни, твори добро по своему разумению, а грехи твои… сам человек по природе своей грешен, и только делами своими определяет свою судьбу, поэтому слушайся своего сердца и все будет хорошо. Церковь наша всегда открыта для тебя, за пожертвование спасибо особое, спортзала у нас как раз и нет. Теперь появится. Дочь твоего знакомого, Томаса, упокой господь его душу, у нас. Умненькая девочка, с ней все в порядке, можешь приходить навещать. Не терзай себя, все мы не праведники, просто живи и все. Придешь, когда сможешь, я исповедаю тебя и назначу посильное покаяние.

     Я еще немного поговорил со священником, передал деньги и откланялся. Посетив церковь, я успокоился, простые слова придали мне силы встретиться со всей чертовщиной в этом мире.

     Следующим пунктом маршрута была ювелирная мастерская. Так сказать, переход от дел духовных к делам мирским.

     — Какие люди! Я таки совсем собрался посылать Арона за тобой. Готова красота твоя. Арон, делай нам кофе и неси ко мне в кабинет, — Моисей Львович выложил на стол три перстня. Получилось, что он сделал кольца раньше оговоренного срока. — Ну, что скажешь?

     Я взял кольца в руки. Не разбираюсь в ювелирных украшениях, но работа поражала своим мастерством. Изящные линии, блеск камней и неуловимое сходство женских колец с моим перстнем, который был исключительно мужским. Мастерская работа, иначе не назовёшь.

     — Моисей Львович, вы не ювелир, вы художник с большой буквы. Я даже не знаю, что сказать, вы мне обеспечили этими кольцами сегодня и завтра, тяжелый, но приятный труд на всю ночь. Очень красиво, девочки заедут к вам высказать свою личную признательность.

     — Я сам доволен. Когда работаешь с хорошим материалом, душа поет, и руки сами делают красоту. Но я вижу, ты пришел не только похвалить старого Моисея. Таки решил принести еще камешки?

     — Немножко принес. Кому их нести, как не вам? Правда, это другие. Насколько я в них понимаю, вот таких много, а вот этих мало. Самые крупные надо будет огранить, а остальные я хочу продать.

     — Подожди… я посмотрю, — ювелир достал лупу из стола и склонился над камнями. — Интересные опалы. Очень похожи на цейлонские… Вообще опалы очень тяжело оценивать. Тут дело не в размере, а в свете, игре света в самом камне. И в цвете камня. А рубин примерно на карат будет. Как ни странно, без изъянов. Ты мне приносишь хороший товар… это, я понял, самые маленькие?

     — Да. И таких много.

     — Приноси. Сделаю. Товар хороший. Насколько их много?

     — Привезу вечером, посмотрите, примерно вот такой чемоданчик, — показал я руками. Как еще можно объяснить понятие «много» в отношении драгоценных камней?

     — Даже так… камень чистый, это будет большая сумма… я думаю, справлюсь. Вези. Скоро мне придется сворачивать все дела и работать только с тобой. Достойно похвалы, только я тебя умоляю, береги свою светлую голову. У меня скоро будет для тебя небольшой приработок, совсем маленький, — ювелир показал пальцами, насколько.

     — С удовольствием помогу, Моисей Львович, все, что в моих силах. До вечера.

     Времени еще было много, в процесс раздела камней я мешаться не хотел, девочки сами справятся, и я поехал в ресторанчик к Жоре, перекусить и поговорить.

     Жора подал блюдо жареной небольшой рыбки под названием «пузанчик», необыкновенно вкусной, практически без костей, и бутылку Рислинга. Посетителей было мало, так что он составил мне компанию. Поделились новостями и отлично поели.

     Дома я застал женщин раскрасневшимися, но жутко довольными. Процесс они завершили ко общему удовольствию и теперь баловались винцом.

     — Ага, муж пришел. Ну как, договорился с ювелиром? — спросила меня Герда.

     — Да. Вечером отвезу.

     — Мою долю я заберу, возникли у меня некоторые мысли, — заявила Мари. — Ну что, пора мне собираться. Неделя у вас точно есть, дальше не знаю. Будет что-то экстренное, прилечу сама или свяжусь через постовую службу. Возможно, придется вам съездить со мной в Халифат. Ты что-то хотел передать Полу?

     Я сходил в подвал и принес разукрашенный Дезерт Игл, взятый в вудуистском храме. Кольт 1911 пошел на стену в кабинете, все-таки модель старинная, да и производства он был сорокового года, то есть в стиль коллекции входил, а здоровенный пистоль был мне ни к чему.

     — Передай приветы и вот этот пистолет.

     — Тяжелый. Передам. Ну, все, пошла я собираться. Ноутбук привезу, Ребекку твою, Инга, постараюсь перевести в местное представительство, не переживай, а вы совершенствуйте, так сказать, боевое мастерство. Выражаю благодарность от лица службы.

     Собиралась Мари недолго и вскоре мы ее все вместе отвезли на аэродром. Расстались с ней сердечно, девы мои даже слезу пустили, Мари тоже выглядела нерадостной. Если сказать в целом время мы с ней провели великолепно и очень прибыльно, дай бог всегда так, в чем, если честно, я был совсем не уверен.

     Дома девочки рассказали, как происходил процесс дележки.

     — Еле поделили. Я думала, Герда с Мари в волосы друг дружке вцепятся, приготовилась разнимать, но обошлось. Короче, сговорились и удовольствие получили, потом смеялись до упаду. Клевая она баба. Смотри, что у нас получилось, — Инга стала доставать из кейса мешочки.

     Камни я считать не стал, мешочки были увесистые. Я решил к этим камням добавить те три больших алмаза, что оставил от находки на плато. Сколько удастся выручить за камни — я даже не представлял, но сумма представлялась внушительной.

     — Умнички. Сами-то вы удовлетворены?

     — Слов нет. Конечно, страху натерпелись, но результат налицо, — Герда выглядела довольной.

     — Так что, может быть, свернемся и будем жить поживать и детишек рожать? Денег хватит, дом есть.

     — Мы говорили с Гердой по этому поводу, — Инга ответила серьезно и спокойно. — Пусть будет как сейчас. Может быть, мы и дурочки, но нас все устраивает. Каждая минута такой жизни стоит года обычной. Оказывается, мы всю жизнь мечтали… ну чтобы вот так, как сейчас. И дело не в деньгах. Мы себя чувствуем абсолютно счастливыми по совокупности всего. Доживем до того времени, когда соберемся рожать — осядем, будешь детей и нас обеспечивать. Ты же сам не хочешь все бросать? Мы угадали?

     — Не хочу. Только я очень боюсь, что с вами что-нибудь случится. Я жить не буду, не прощу себе, да и не жизнь это будет, — решение девочек продолжить работу на Орден меня не удивило. Меня тоже пока все устраивало, я хотел такой жизни всегда, и тоже был совершенно счастлив именно по совокупности всех составляющих. Мы с девочками невероятным образом оказались одинаковы в своих желаниях и ощущениях от происходящих с нами превращений. Это было очень опасно. Мы были пока не готовы, да и, скорее всего, не будем готовы никогда противостоять смерти, но совершенно счастливы. К тому же я чувствовал в себе силы защитить своих женщин от всех бед. А чтобы не оказаться самоуверенным дураком, я собирался как можно быстрее решить вопрос с увеличением состава нашей семьи и отправить любимых в декрет. Я даже был согласен стирать пеленки, не спать ночами и заранее был от этого счастлив.