Игорь Недозор - Трилогия: Плацдарм, Гарнизон, Контрудар Страница 86

- Младшие предупреждены?

- Да, Полог будет поднят сразу же, как только…

- Тогда приступим?

Эйгахал закрыл глаза, усилием воли вошел в Верхний Мир, произнес про себя лишь несколько слов, и тут же вышел обратно.

В лицо бил дикий ветер, пахло грозой и горелым металлом, но главное - отовсюду долетал приглушенный расстоянием вопль тысяч глоток.

Сейчас магический откат колотил по всем ковенам, кроме его собственного.

По закону единства противоположностей, почти неразрушимую снаружи «Стену Блеска», было легко развалить изнутри - при условии, что выдернет скрепы из сложнейшей магической конструкции кто-то из тех, кто создаст ее.

Об этом знали, но доселе подобного не было никогда - ни в древние времена, ни в тех редких случаях, когда позже применяли это великое заклятье.

Маги не были святыми, и среди них встречались изменники родному ковену.

Но чтобы сотни магов одновременно ударили в спину соратникам?!

Мощь разорванных заклятий и построений, все хитро закрученные цепи силы обрушились на всех, кто удерживал Стену и просто творил чары. На всех, кроме тех, кто разрушил ее, ибо их защитили несложные чары - поставить которые, правда, можно было лишь до…

Затем на катающихся от боли и раздираемых на части мощнейшим откатом магов и адептов обрушился стальной ураган.

Пушки, реактивные снаряды, мины…

Его союзники на той стороне всё поняли правильно, и это не могло лишний раз не порадовать Эйгахала. Те оказались вполне предсказуемы, несмотря на всю свою чуждость. А значит и в дальнейшем серьезных проблем возникнуть не должно.

Танки и самоходки работали почти прямой наводкой, и Аэтт со товарищи пережили несколько неприятных минут, пока младшие маги удерживали лиловую сигнальную завесу.

Потом огонь затих.

- Саруг, - бросил кормчий Холми начальнику воинов, - пусть твои бойцы пройдутся вон там, и приберутся…

Он переглянулся с Егиром Дзе. Тот коротко кивнул - всё, мол, спокойно.

Да, что бы не думали его подопечные о приказе и поведении повелителя ковена, никто из холмийцев не решился пойти против. Да - ковены нередко вцеплялись друг в друга. Но вот измены в их рядах не водилось.

Поэтому сейчас его отряды в тылу безжалостно вылавливают и при малейшем сопротивлении убивают бегущих с позиций уцелевших магов. Дурак Айят ведь не возражал, когда он выговорил себе командование резервным крылом…

«В конце концов, Конгрегация и была надобна для того, чтобы ковены не перегрызлись окончательно. Теперь ковенов нет, кроме Холми и Грайни, стало быть, и грызться некому… Получается, в ней больше нет нужды…»

Мысленно произнеся эту философскую эпитафию ликвидированной им стране, Эйгахал перешел к более насущным вопросам.

Во-первых, следовало немедленно послать кого-нибудь к пришельцам и договориться о дружбе и нейтралитете. Это для начала. Во-вторых, нужно хорошенько подумать, как малой кровью, а желательно вообще без крови, подмять под себя владения бывших ковенов.

Между тем двое младших боевых жрецов приволокли и швырнули к ногам Аэтта какую-то обожженную, черную фигуру в лохмотьях.

Стоявшие подле предводителя не сдержали довольных усмешек - перед ними был никто иной, как второй глава Хранителей, маг огненной стихии двенадцатой степени, Увай Айят.

Лишь одно слово сорвалось с его обугленных губ.

- Почему?

Ни один мускул не дрогнул на бледном лике кормчего Холми.

- Ну, для начала, чтобы между Океаном и Харутскими горами остался только один хозяин. Теперь больше не будет ни этих напыщенных дураков Оранжевых, ни Синих, ни Двух Сердец, ни вас, Хранителей, с вашим, - он осклабился, - идиотским равновесием… Будет лишь один полновластный владыка магии, один хозяин Мест Силы и источников, только один собиратель детей, обладающих Даром. Мой ковен. Один - единый и безраздельный…

- Один единый и безраздельный раб, лижущий сапоги проклятых пришельцев! - хрипло выкрикнул Верховный Стратег и забился в жутком кашле, так что кровавые ошметки плоти полетели из почерневшего рта.

- Ну да, ты ведь уверен, что сандалии обожаемого вами властителя Эуденноскариада куда вкуснее и чище, - с отстраненным высокомерием произнес повелитель Холми. - Впрочем, я бы мог тебе многое рассказать о своих планах, и ты, пожалуй, удивился бы, а может, как знать, и изменил свое мнение… Но зачем? Червю никогда не понять дракона…

Он почти незаметно кивнул, и в руках боевого жреца (вернее, жрицы: из-под глухого шлема выбилась явно девичья прядь) блеснула сталь.

Тихий хрип - и жизнь последнего мольфара ковена Хранителей Равновесия оборвалась.

- Больше никого не осталось? - осведомился маг.

- Никого, - сообщил второй боец (судя по голосу, тоже женщина, но лет сорока). - Там, где собрались кормчие и повелевающие, упала огненная стрела чужаков. Их теперь не поднять даже некроманту. Остальные

- Что ж, оно и к лучшему, - вздохнул кормчий.

Теперь оставалось только ждать, как поведут себя противники. То есть, теперь уже союзники.

Ждать пришлось недолго.

- Достопочтенный лои, - обратился к нему подбежавший сотник, с акцентом, выдававшим в нем северянина. - Сюда от войска чужинцев идет самоходная повозка. В ней два человека с белым штандартом и без оружия. Пропустить?

- Не надо, - бросил Аэтт. - Я сам выйду к ним…

…Спустя три дня в только что сдавшемся без боя городе Эрессия был подписан договор о дружбе, взаимной помощи и взаимном уважении суверенитета, между Союзом ССР и «республикой Холми» - так за неимением лучшего названия было окрещено государство созданное на месте конгрегации. От имени Союза его подписали все три уполномоченных, от имени Холми - председатель Совета Старейшин, Эйгахал Аэтт.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

СИЛА СУДЬБЫ

Наша жизнь лишь мгновенье под вечной Луной,

Ну а мы - просто звенья вселенной одной

Ф. Радов

Год Сильного Солнца. Месяц Звездопада, пятый день

Меосс, гарнизон передового охранения ОГВ

Весна была в разгаре. На вершинах еще кое-где сверкала ослепительная белизна, но ущелья зеленели ручьями. На лугах сияла сошедшая на землю радуга - живая радуга. Цвет морской волны, золотого песка под ярким солнцем, свежей крови и неба чередуясь, соревновались друг с другом на склонах гор.

В виноградниках перекликаясь и подтягивая песни, земледельцы подрезали молодые побеги. Цвели персиковые деревья и тот странный кустарник, который давал сине-зеленые вкусные плоды, напоминающие спелую клубнику.