Виталий Гладкий - Ведьмак

Виталий ГЛАДКИЙ

ВЕДЬМАК

Глава 1

Я знал, что когда-нибудь этот день наступит. Нельзя сказать, что я ждал его с душевным трепетом и мысленными стенаниями, но противный скользкий червячок все равно ковырялся где-то в душе, подлец эдакий.

В субботу, когда я хлебал на кухне горячий супец (между прочим, самое лучшее средство для опохмелки) жена заявила в жесткой и непримиримой форме:

– Все, дорогой, мое терпение закончилось. Собирай свои манатки и дуй на все четыре стороны. Наша так называемая семейная жизнь закончилась.

Мы были одни. Домработницы у нас почему-то не уживались. Жена меняла их как перчатки, хотя и страдала, что ей иногда приходилось становиться к кухонной плите.

– Каро, ты что, белены объелась с утра пораньше!? – спросил я с фальшивым негодованием.

Каро, то есть, Каролина смотрела на меня как дедушка Ленин на буржуазию – непримиримо и с ненавистью. Раньше во время подобных семейных ссор она швырялась посудой, и я уже приготовился к отражению атаки, но, на мое удивление, сегодня Каролина была неестественно сдержана и холодна, как лед.

Это меня удивило и обеспокоило. Мало того, я был обескуражен. Одно дело ожидание больших бед, а другое – встреча с ним. Как не готовишься к неприятным событиям, все равно они застают тебя врасплох.

– Арсеньев, ты услышал, что я сказала?

– Услышал, но не понял, – ответил я, заискивающе улыбаясь.

Я надеялся на продолжение диалога, чтобы в процессе разговора уболтать свою ненаглядную, в очередной раз навешав ей лапши на уши. Но Каролина не повелась на мою маленькую хитрость.

– На сборы даю тебе… – Она посмотрела на свои дорогущие часы. – Даю тебе ровно шестьдесят минут.

– Теперь до меня дошло… – Я решительно отодвинул от себя пустую тарелку и встал. – Но часа маловато. Сначала я немного посплю, а потом, если уж ты так настаиваешь…

Нужно сказать, что ночь я провел не дома, а в одной тесной (но мужской!) компании. Сначала мы смотрели европейский футбол – матч с участием «Милана», где играет наш общий любимец Андрюша Шевченко по прозвищу Шева, затем слегка перекусили и, естественно, не на сухую (пять бутылок водки словно корова языком слизала), а потом как-то так получилось, что сели играли в преферанс.

Кто хоть что-то смыслит в этой игре, тот хорошо знает, настолько это увлекательное занятие. Время бежит совершенно незаметно. Я сообразил, что несколько задержался в гостях лишь тогда, когда партнеры всучили мне «паровоз» – пять взяток на мизере.

«Пульку» я, конечно, дописал, но после этого облома мой взгляд начал часто и с нетерпением останавливаться то на «горке», которую заполнили нехорошие для меня цифры, то на циферблате больших напольных часов – мне казалось, что игра идет чересчур медленно, а время бежит слишком быстро.

Уже тогда непонятная тревога начала терзать мое сердце, несмотря на то, что, сидя на прикупе, я заливал ее скверным на вкус греческим коньяком, который какой-то идиот-рационализатор догадался ароматизировать. Увы, водка в баре моего приятеля закончилась. Так же, как и пиво.

В общем, домой я прирулил только к утру. Притом на такси мне пришлось занимать у партнеров – мои денежки приказали себя долго помнить. Так много я не проигрывал еще ни разу. Наверное, это был знак надвигающейся беды.

– Час! – Неумолимо отрезала Каролина. – Спать нужно ночью, как все нормальные люди… и мужья. А ты где-то проболтался до самого утра, и явился насквозь проспиртованным и вонючий от сигаретного дыма, как старый козел.

– Понимаешь, дорогая, так получилось, что… – начал я свою обычную в таких случаях волынку, но Каро резко пресекла мои попытки оправдаться.

– Арсеньев! Я знаю, что ты тупой, но слух у тебя отменный. Это точно. Меня уже не интересует, как там в тебя получилось, и кто тебя держал на аркане всю ночь. Повторяю в последний раз – собирай свои шмотки. И чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше. Иначе…

Она с многозначительным видом умолкла.

– Что – иначе? – спросил я с вызовом.

– Иначе позову свою охрану, и тебя вышвырнут отсюда в два счета в одних семейных трусах.

– Да? – Я иронично ухмыльнулся. – Надеюсь, ты шутишь… насчет охраны.

– Нет, не шучу. Ты меня знаешь.

– Знаю, – согласился я. – Но ты, наверное, забыла, кто такой Иво Арсеньев. – Это я сказал не без бахвальства; увы, почти все мужики – позеры. – Твоих бобиков я порву как Тузик грелку. Ты не смотри, что я худой и кашляю.

– Худой… Посмотри на себя в зеркало… героическая личность. Разожрался на дармовых харчах, как котяра.

Насчет дармовых харчей крыть мне было нечем. Моя ненаглядная была шибко козырной бизнес-леди и косила бабки как один мой хороший приятель из прежней жизни, дед Зосима, траву очень острой косой-«голландкой», раритетом военной поры, которая не тупилась даже на крепком травяном сухостое.

Но поскольку наших – то есть, Каролининых – финансов даже при самом плохом раскладе (это если ее фирма когда-нибудь пойдет ко дну) могло хватить до нового пришествия (с моими-то запросами…), я вел жизнь праздношатающегося сибарита.

А что было делать? Несмотря на достаточно молодые годы, я уже военный пенсионер. Практически всю свою сознательную жизнь я только то и делал, что сражался на невидимых фронтах за родину и за давно похеренные социалистические идеалы, поэтому учиться бизнесу мне поздно, да и мозги мои работают не в том направлении.

Вот ежели кого грохнуть, да так, чтобы комар носа не подточил и с полной гарантией летального исхода, на это я мастер. Кроме того, могу преподавать уроки выживания в любых климатических зонах и поясах. Но мои знания чересчур специфичны и на гражданке никому не нужны.

Короче говоря, как по нынешним временам нарождающегося капитализма, я лишний человек. Обуза для общества и пенсионного фонда. Поэтому все попытки Каролины пристроить меня на какую-нибудь непыльную должность в фирме потерпели фиаско.

Если честно, то я не очень и хотел просиживать штаны в кабинете. Это такая мука… В особенности когда мне нужно было изображать большого начальника. У которого главный босс – родная жена, владелец фирмы и номинально тех живых душ, что в ней числятся.

Именно числятся, а не работают в поте лица. Как известно, настоящих работников, трудяг, на которых держится все производство, всегда можно пересчитать по пальцам. Все тебе льстят, перед тобой лебезят, беззастенчиво набиваются в друзья и втайне завидуют.

Но еще страшнее тихое всеобщее презрение. Мужчина – альфонс. Что может быть противней? В особенности для меня.

Я всегда считал и считаю, что главным в семье должен быть мужчина – и никаких гвоздей. Он добытчик, хозяин, царь и бог на своем доме; такова его роль в обществе издревле.