Сергей Гомонов - Пари с будущим

Сергей Гомонов

ПАРИ С БУДУЩИМ

В Индии считается: пока танцует бог Шива на вершине горы Кайлас, Вселенная существует.

Но в эпоху, когда своим танцем хвалится богиня Кали, его супруга,

Шиве остается лишь броситься ей под ноги, дабы жертвою своей умерить разгул смерти…

Часть 1 — Агни

— Ума! Стой! Не делай этого! Ума, ты слышишь меня? Ума, что со связью? Ты меня слышишь?!

— Всё идет нормально. Продолжай!

— Ума, не разгоняй его больше! Я теряю контроль. Нет! Стой! Остановись немедленно!

— Ты в меня веришь?

— Ты это ты, техника — это техника! Она не…

— А я в тебя верю, Агни.

— Нет, стой!

То были ее последние слова. «Я в тебя верю, Агни». В следующий миг — ослепительная вспышка в миллион солнц. Может быть, этого она и искала?..

Опустошение. Полное опустошение…

Всю зиму древний бабушкин барометр предсказывал «великий дождь». Его почему-то повесили в моей комнате, под настенными часами, и всякий раз, собираясь на дежурство, я натыкался на смешные надписи на дореволюционном русском — с ятями и ерями. Отец сказал, что для этого механизма нет разницы — великий дождь или великий снегопад. Однако же и снегом в нынешнем году погода нас не порадовала. Так, выпало что-то непонятное и застыло, а на дороге сбуровилось в серую кашу из песка, соли и льда.

Но на днях доморощенный метеоролог в круглой рамке из вишни, притворяющейся красным деревом, сбрендил окончательно. С первых же чисел весны он начал предвещать «бурю».

И только когда случилось то, что случилось, когда в сценарий моей жизни кто-то вписал совсем уж невероятных персонажей, я понял: бурю он предвещал мне. Но понял слишком поздно.

Потом, после всего произошедшего, тот зловещий дом у пустыря все-таки снесут. Наверное, так сработает древний обряд жертвоприношения, подогнанный под современные реалии. Но меня все это — и суета городских властей, и непонятная зеленая штука в небе, что преследовала меня с детства, и коварное землетрясение, и уж тем более погодные аномалии — к тому времени интересовать не будут совсем.

01

— Слышь, а ты щелкни нас вот отсюда!

Едва выпрыгнув из АЦ в морозную тьму ночи, я был снабжен переключенным в режим фотосъемки ментовским телефоном, и команда из троих служителей закона лихо построилась передо мной. Им приспичило запечатлеться в героических позах на фоне пожара, как будто это они сейчас полезут тушить возгорание вместо нашего расчета, а мы тут ради любопытства примчались по их вызову.

Да, к слову. «Мы»', то есть — официально — наш пожарный боевой расчет, той ночью состоял из четверых человек: самым шумным был начальник, Николаич, самым ворчливым — водитель автоцистерны, Петр Рыба, а мы с Женькой, рядовые, соблюдали субординацию и, как обычно, лишний раз на рожон не лезли.

В кабине Рыбы голосом диспетчера надрывалась рация, требуя доложить категорию сложности, однако Николаич отвечать не торопился. Проходя мимо ментов, замерших передо мной в ожидании щелчка, он между делом брякнул:

— Один режиссер комедий всегда говорил: «Внимание! Мотор! Жопа!»

Парни заржали, и я тут же нажал кнопку, запечатлев бригаду хохочущих дежурных, плечо и край капюшона уходящего Николаича, два жигуленка-подснежника позади них и — самое главное! — сарай, полыхающий в ночи ярким пламенем. Знаю, знаю, фотограф из меня никакой, но я к ним и не напрашивался.

— Давай с нами! — предложили мне по возвращении мобильника законному владельцу, но я отмахнулся, и они продолжили все так же без меня, отпуская в процессе фотосъемки шуточки разной степени остроты.

— Чё тут у вас не проехать нигде? — буркнул Рыба. Наш водила и так-то не подарок по характеру, а тут добавь еще лишние десять минут блужданий по дворам в попытке проехать к месту пожара да занудные вопросы диспетчера.

Менты развели руками. А куда еще жителю личную машину ставить? Вот и бросает у подъездов где придется…

В морозном воздухе дым поднимался в звездное небо неторопливыми сивыми клубами. Сарай горел знатно. Деревянный и ветхий — спасать его было уже бессмысленно.

— Денис, иди глянь, что там! — крикнул мне Николаич, взмахнув рукавицей в сторону огня.

Они с Женькой тем временем доставали рукав, а Рыба пристал к ним с вопросами, нужен ли гидрант. Вот меня и отправили оценить — гидрант или пена.

Шагая по мелким, подмерзшим ночью сугробам и обходя наставленные нашими малообеспеченными гражданами джипы и малолитражки-иномарки, я подобрался к тому сараю. Он стоял чуть на взгорке и был предпоследним в ряду таких же развалюх, выстроившихся через дорогу от жилого дома. За сараями был спуск, и в этом закутке, точно за горящей постройкой, показалась крыша металлического гаража.

— Вот хреновина… — ругнулся я и пошел докладывать об увиденном.

Николаич подтвердил справедливость моего высказывания, добавив от себя еще чего покрепче и заковыристее, а затем помотал головой в ответ Рыбе. Ну, пена так пена. Мало ли чего там, в том гараже, может стоять. Да хоть канистры с бензином! Рванет — так весь квартал этой деревянной разносортицы туши после этого…

— Хорошо хоть ветра нет, — пробормотал Женька и потащил «Пургу» по моим следам. — А то уже давно бы… всё тут фестивалило…

Фотографироваться наряду надоело. Вызвавшие нас менты надели шапки, забились греться в свой «бобик», но не уехали — остались наблюдать. Все происходящее чрезвычайно их развлекало. А у нас третьи сутки дежурства и пятый вызов за эти дни.

— Резво, резво! — командовал Николаич.

Из ближнего подъезда сонно выползли жильцы — человек, кажется, пять или шесть. Даже пожар не вдохновлял их в третьем часу ночи выписывать кренделя в поисках своей тачки. Представляю, каково им — из теплой и мягкой-то постельки! Сам бы сейчас рухнул, и до полудня…

Заводились, задним ходом отъезжали, освобождая место. А не поздновато ли спохватились? Наверняка ведь стояли у окон и все это время прикидывали — может, само потухнет?..

Ан нет, само не рассосалось!

Когда пошла пена, огонь принялся неистово огрызаться. Честно говоря, хоть я и не новичок, но от маленького сараюшки такого не ожидал. Снаружи возгорание не выглядело настолько агрессивным.

— От падла! — пробормотал Женька, на всякий случай делая пару шагов назад. — Чего у них там напихано?

Пламя выпрыгивало из едва приметных щелей, кувыркалось, подныривало, ползло боком, словно пес-подхалим, и снова ярилось, грозя перепрыгнуть на соседние сараюшки. Угол крыши одного уже слегка тлел, поэтому Женька первым делом забросал пеной этот опасный участок, а потом снова накинулся на очаг.