Олег Борисов - Henker - Палач

Олег Борисов

Henker / Палач

Моему сыну, восторженному исследователю окружающего мира, посвящается…

Пролог

Клаккер подцепил вилкой зажаренный до хруста крысиный хвостик, повозил в густой подливке и отправил в рот. Пока челюсти старательно перемалывали еду, одетый в потертый брезентовый плащ мужчина покосился на серую улицу через заляпанное грязное окно. Раннее утро, слякоть и облезлое небо над пригородами Города. Счастливые обладатели работы давно уже разбрелись по крохотным фабрикам и складам, а нищие еще спят или гоняют клопов в ночлежках, только собираясь на промысел у Таможенных ворот на Солнечную Сторону. Тишина и благолепие. И завтрак у старухи Клары в этот раз очень неплох. Настоящее мясо вместо белковой пасты или прессованных брикетов социальной помощи. Отличное завершение тяжелой ночи. Пожевать — и на боковую…

Дверь скрипуче пожаловалась на жизнь, и Клаккер перевел немигающий взгляд на посетителя. Полюбовался высокими начищенными сапогами, широким поясом с крохотной кобурой на правом боку, цепочкой латунных пуговиц, сгрудившихся на толстом брюхе. Хорошее настроение вздохнуло и провалилось в тартарары, оставив после себя кислый привкус. Раз господин обер-крейз пожаловал в эту дыру с единственным посетителем в столь ранний час, то следует готовиться к худшему. Увы, полиция никогда не приходит с праздничными подарками, только с неприятностями. И без разницы, где мелькнули погоны — на Солнечной или здесь, в нищих кварталах Изнанки. В любом случае — жди какую-нибудь гадость.

— Жрешь?

— Завтракаю, господин обер-крейз.

Пузатый страж порядка устроился напротив Клаккера и добыл из кармана пачку цигарилл с блестящей зажигалкой, украшенной замысловатым вензелем. Скорее всего — бывший вещдок из запасников. Больше половины приятных вещичек у полицейских оттуда. В богатых кварталах некоторые умудряются даже дом обставить за счет пострадавших. А чего мелочиться? У хозяина все равно уже украли, так пусть хоть добрым людям послужит.

Клаккер закончил набивать желудок и сдвинул тарелки в стороны. Отхлебнул горячий пустой чай и покосился на гостя, который выпустил струю вонючего дыма в паутину, свисающую с низкого потолка. Интересно, с чем пожаловал?

— Я — Шольц. Единственный обер в этом районе.

— Знаю, господин обер-крейз. Вы — начальник местного отделения Сыска и Дознания. А так же временно возглавляете Департамент Порядка.

Толстяк довольно усмехнулся:

— Именно. С местными правилами ты знаком, нос держишь по ветру. Я навел справки, Клаккер, ты шустрый малый. И как только у нас объявился, успел перезнакомиться со всеми унтерами в округе, с блатными, с мусором из ночлежек. Ты знаешь, кто я. А я знаю — кто ты.

Бритый налысо мужчина поставил рядом с грязной посудой опустевшую кружку и пригорюнился. Плохо, когда тобой стали интересоваться. Лучше не попадаться на глаза государственной машине и исполнителям ее воли. Для здоровья и спокойной жизни куда как лучше вообще не привлекать внимание. Но — не сложилось.

— Мне рассказали, что ты из себя представляешь, Клаккер. — Полицейский поправил сползший ремень и равнодушно кивнул хозяйке, приковылявшей к столу. Дождался, когда та поставит перед ним стопку с пахучим самогоном и щербатую тарелку с просоленным до каменного состояния салом. Небрежно махнул — «проваливай», и продолжил: — Ты, Клаккер, тот еще жук… Бывший вояка, герой войны и хозяин собственного дома в пригородах на той стороне. Представляешь? Обладатель своего, отдельного, почти выплаченного дома!.. Клоповник тот еще, но сам факт… Даже я себе пока не могу это позволить, а тут — нищий оборванец, выпертый на пенсию…

— По состоянию здоровья, — осторожно влез в монолог бывший солдат.

— Ага. В зеркало загляни, горе-инвалид… А самое главное, имея жалованное императором право жить на Солнечной Стороне, ты околачиваешься здесь, в Изнанке. Ищешь сбежавших за приключениями молодых лоботрясов, обмениваешь информацию, выступаешь посредником при выкупе украденных ценностей. Одним словом, топчешься на моей поляне, мозоля глаза.

— Так я берусь лишь за те дела, от которых отказалось полицейское управление.

— Мне — плевать!.. — Шольц опрокинул стопку в бездонную глотку и отправил следом шмат сала. — Патент покажи сначала… Что? Нет патента? Тогда ты, Клаккер, совершаешь государственное преступление, вмешиваясь в работу официальных властей. Подрываешь авторитет и способствуешь местному криминалу. Если бумаги оформить, то прощай домик и здравствуй каторга. От пяти до пятнадцати лет — за красивые глаза…

Потушив в наступившей тишине вонючую цигариллу, толстяк вздохнул и вытащил из безразмерного кармана грязную тряпицу. Положил перед собой и постучал по бурой материи пальцем:

— Я ведь тоже подавал надежды, Клаккер. Не поверишь — большие надежды. И сюда распределился с мечтой о карьерном росте. Думал — лет пять-десять отработаю, потом повышение до старшего обера, потом еще лет пять — и на тихую должность на Солнечную Сторону, подальше от вечных дождей и дыма заводов… Вот только вместо карьеры мне демонстрируют фигу уже какой год. Потому что таких бодрых и шустрых в наших краях — по две сотни в год на единственную вакансию сверху. И это не считая блатных, у кого свои расклады… Так и выходит, что сижу я здесь, в этой дыре, подобрав участок и Департамент. Но не видать мне, как своих ушей, ни официальной должности в Министерстве Порядка и Политического Благополучия, ни старшего обера в полиции… Впрочем, как и тебе — не видать патента. Потому что — бывший вояка, без нужных связей и отметкой в личном деле: «уволен после контакта с Тенями».

Клаккер вздрогнул. Он слишком хорошо помнил, каково это — «контакт с Тенями». Когда тебя разрывают на куски твари из отражений, выворачивая кишки и душу на грязную мостовую. И не известно, что лучше после этого — сдохнуть там, в кровавой луже, или выжить под руками военных врачей, а затем метаться ночами в бесконечных кошмарах.

Шольц подобрал остатки сала, вытер жирные руки о тряпицу и закончил:

— Но я собираюсь исправить положение, солдат. Мне надоело, что чьи-то сынки обходят старого мудрого обера на повороте… Я не шучу — старого и мудрого. И я нашел твоего бывшего командира, навел справки… Ты — крепкий парень, Клаккер. Ты умеешь держать данное слово и не боишься подставить голову под неприятности ради клиента… А еще — ты меченый. Ты чувствуешь этих проклятых тварей, от которых каждую зиму трясет Изнанку. И ты мне поможешь. Добровольно…

Пальцы-сосиски достали серебряную бляху и подтолкнули на другую сторону стола: