Евгений Дембский - Флэшбэк-2, или Ограбленный мир

Евгений ДЕМБСКИЙ

ФЛЭШБЭК-2,

или Ограбленный мир

* * *

Я открыл глаза, не вполне уверенный в том, что именно послужило причиной моего пробуждения — эрекция или телефонный звонок? Сигнал телефона был намного слабее сигнала, посылаемого спинным мозгом, но, выбираясь из постели, я заметил мигающую на аппарате желтую лампочку, означавшую вторую степень срочности. Послушный комп предлагал всем звонящим ночью выслушать короткую историю о том, что мистер Йитс очень устал и просит несколько раз подумать, действительно ли дело настолько не терпит отлагательства, чтобы нарушать его ночной покой. Лишь в том случае, если звонивший проявлял настойчивость, которую современные компы пока не в состоянии нейтрализовать, телефон начинал осторожно будить хозяина. Прежде чем я успел протянуть руку к аппарату, звонок стал еще громче. Я бросил взгляд на Пиму и приложил трубку к уху:

— Да?

Послышался голос Дуга Саркисяна:

— Оуэн, я хочу задать тебе наиглупейший вопрос.

— Уже отвечаю: я не сплю.

— Так же как и я.

— Угу. Я почувствовал по голосу.

— А не спросишь, почему?

— Почему?

— Это долгая история. Я приготовил большую кружку отличного кофе. Сам выпить не сумею…

— Так можно было говорить в те времена, когда кофе поставлялся контрабандой, впрочем, не знаю, были ли вообще такие времена. В данный момент у меня и у самого немалый запас.

— Ладно. Но я должен кое-что тебе сказать…

— Господи… ты беременный?

— Долго будешь дурака валять? Разбудить Пиму.

— Ее может разбудить только землетрясение или слишком тихое дыхание Фила. — Я встал и сбросил пижамные брюки. — Через три минуты спускаюсь к машине.

— Тебя уже ждет мой парнишка.

— Как и большинство граждан, я считаю, что на раздутые нужды ЦБР уходит слишком много денег. Ночные ставки у вас достаточно высокие, не так ли?

Саркисян молча повесил трубку. Я пошел в ванную. Три минуты спустя я жестом и грубым ворчанием отогнал Фебу от двери и вышел из дома. Меня окутал мокрый и туманный ночной воздух. Словно нехотя, светила луна. Я несколько раз глубоко вздохнул, давая легким привыкнуть к избытку влажности, и пошел по дорожке.

Вопреки стандартным представлениям о работе организации типа ЦБР, меня ждал не темный таинственный лимузин, но маленький желтый кабриолет. Я сел и кивнул водителю. Он с серьезным видом кивнул в ответ и тронулся с места. Лишь теперь я посмотрел на часы — было три двадцать семь. Улицы были пусты, словно Сахара перед тем, как ее захлестнул потоп цивилизации. Светофоры при виде приближающегося автомобиля услужливо зажигали зеленый свет. Дело было вовсе не в установленной в машине приставке — у меня у самого есть такая в «бастааде» — просто вокруг было относительно пусто: только мы и необычно много полицейских патрулей. К нам никто не цеплялся. Полицейские лишь провожали нас сонными безразличными взглядами, из чего следовало, что наш маленький передатчик посылает закодированный опознавательный сигнал.

— Как часто меняется сигнал в идентификаторах? — спросил я.

К моему удивлению, водитель вовсе не возмутился.

— Кажется, каждые сорок минут, — ответил он. — Точно не знаю, но когда-то я хотел поставить такую штуку в своей личной машине… — он ловко вписался в поворот, — мне сказали, что ничего не получится, поскольку мне понадобился бы также сканер частот и кодов, а тогда меня обнаружили бы через несколько десятков секунд.

— Согласен.

Я тоже когда-то хотел поставить нечто подобное в своем автомобиле. Даже не потому, что мне это было для чего-то нужно — если уж говорить о подобных вещах, то я вел себя словно сорока, которая тащит к себе в гнездо все, что блестит. Я считал, что любая техническая штучка, даже если она лишь раз в жизни выполнит свое предназначение — в конце концов, от этого могла зависеть моя жизнь, — стоит вложенных в нее денег.

Мы затормозили перед воротами каких-то складов. Когда ворота ушли под землю, мы въехали на площадь и сразу же затем — в открытую пасть какого-то ангара. Водитель погасил фары, и мы в кромешной темноте опустились куда-то вниз. Лифт перенес нас вместе с автомобилем на несколько десятков метров ниже и остановился.

— Дверь в конце коридора, — сказал парень. — До свидания, — добавил он, поклонившись, словно метрдотель в фильме — фильме, честно говоря, довольно посредственном. Настоящие метрдотели в настоящих заведениях не кланяются в пояс даже арабским шейхам.

Я буркнул: «Пока» — и вышел. Над моей головой вспыхнула зеленоватым светом прямая тонкая линия-Указатель. Я шел под ней, почти касаясь ее макушкой. В какой-то момент метрах в трех от меня линия молниеносным движением очертила дверь в стене, а та ее часть, что была надо мной, погасла.

«Вот уж точно, куча денег уходит на ерунду», — подумал я и решил именно такой фразой приветствовать Саркисяна, но тут же отказался от своих намерений, стоило мне войти и бросить на него взгляд. Я подождал, пока за мной закроется дверь, и осмотрелся по сторонам. Мы были одни. Дуг сидел за огромным экраном-столом, опустив голову на руки. Воплощение полного отчаяния. Он посмотрел на меня, не меняя позы, затем поднял голову и показал мне на кресло. Я достал из кармана сигареты и, используя в качестве пепельницы пустую коробку от дисков, сидел и ждал, пока Дуг начнет говорить.

— Есть дело, — сказал он.

В обычных обстоятельствах я бы воспользовался паузой для нескольких шутливых комментариев, но, судя по его виду, обычные обстоятельства закончились пятнадцать минут и четыре километра назад, когда я спал в своей постели. Я затянулся и выпустил дым. Дуг молчал.

— Даже не знаю, с чего начать… — Он снова замолк.

Мой собственный язык так и рвался дать огорченному Саркисяну несколько советов. Мне едва удалось его укротить, но я чувствовал, что долго не выдержу.

— Скажи, в чем дело, а то меня так и подмывает высказать все, что я по этому поводу думаю.

— Лучше и не пытайся…

— Я и не пытаюсь, но слишком уж тяжело сдерживаться. Скажи наконец хоть что-нибудь…

— Совершено крупнейшее ограбление в истории мира. Крупнее не будет, поскольку быть не может…

— Вырезали из скалы и вывезли Форт-Нокс?

— Мы… как государство… скомпрометированы на веки веков, — говорил он, не обращая внимания на мой вопрос. — Полное банкротство! Штаты станут всеобщим посмешищем…

— Хватит сокрушаться над судьбой Штатов! Ты что, разбудил меня, чтобы поплакаться мне в жилетку?

Саркисян встал, как мне показалось, лишь затем, чтобы сильнее ударить рукой по столу.

— Мать твою! — выдавил он. — Я раздавлен…