Гипнотизер в МВД: иллюзия правды. Том 2 - Алим Тыналин Страница 57

Белокрылова кивнула и отправилась вперед. Вахтер пытался возразить против моего вторжения, но я объяснил, что прибыл вместе с милиционерами. Мы пересекли холл и направились к широкой лестнице посреди стены.

— Да, мы уже выяснили, что Калачев проходил здесь обследование, — ответила Белокрылова. Она опять чуточку вырвалась вперед, потом, видимо вспомнила, как я вчера глазел на ее зад и сбавив ход, поравнялась со мной. — И знаем, что его врача зовут Горбунов Григорий. Но сначала нам, разумеется, надо поговорить с директором.

Я удивился. Мне казалось, что Калачев не похож на буйнопомешанного.

— И что же у него было за заболевание? — спросил я. Мы поднялись на второй этаж и отправились еще выше. — Мне казалось, что он здоров.

Белокрылова снова удивленно поглядела на меня.

— Да, ты прав. Совершенно верно. Он не состоит на психиатрическом учете. Оказывается, здесь все проще. Институт проводил исследования мозговой деятельности на добровольцах. Калачев как раз был одним из участников контрольной группы. На них испытывали препараты и новые методики погружения в транс.

Я с азартом потер руки. Как же я раньше не очутился в стенах этого здания? Оно и находится недалеко от меня. Да я же должен быть здесь завсегдатаем, как запойный алкоголик в пивном баре. Я давно читал и слышал о том, что в СССР проводилась масса исследований на тему гипноза и воздействия на подсознание и всегда хотел ознакомиться с этим подробнее.

— Отлично, просто отлично. Мне уже давно следовало заглянуть сюда на огонек и побеседовать с местными светилами науки о гипнозе. Но все времени не хватало. А теперь все как раз срослось. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.

Аксаков шел впереди нас. Мы поднялись по лестнице и прошли по широкому коридору, устланному длинной красной дорожкой. Затем Рем остановился возле кабинета директора и подождал нас.

Руководитель института оказался пожилым, но еще вполне себе бодрым мужчиной. Низенького роста, быстрый, говорливый и лысенький. На носу неизбежные очки с толстыми линзами. Его звали Ершов Сергей Федорович.

Настороженно посматривая на нас маленькими глазками за посверкивающими очками, директор, едва поздоровавшись, сразу бросился в атаку:

— А есть ли у вас подтвержденные данные о том, что этот ваш Калачев находился в гипнозе? Вы привлекали специалистов? Может, он симулировал, чтобы сбросить вину на наш институт?

Белокрылова ничуть не растерялась под его напором. И не таких, знаете ли, приходилось осаживать.

— Да, мы изучили его состояние и уже получили его анализы. Никаких дополнительных лекарственных препаратов, никаких отклонений в умственном развитии. Хороший работник, в коллективе всегда склонен к взаимовыручке и поддержке. В школе и институте всегда характеризовался с положительной стороны. Никаких склонностей к криминальным действиям. Но вот он участвует в ваших исследованиях и вскоре нападает на сберкассу. Как думаете, очень странное совпадение, не так ли?

Я тоже не преминул вставить свои пять копеек:

— Обычно такие пай-мальчики в душе как раз и склонны к агрессии. В тихом омуте сами знаете, кто живет. Видимо, гипнотические внушения, данные ему кем-то в стенах вашего заведения, сняли любые тормоза с его подсознания.

Директор перевел взгляд с шефини на меня и обличающе ткнул в меня пальцем:

— Ага, вы тот самый шарлатан с якобы телепатическими навыками! Я уже слышал о вас. Это и есть ваш эксперт, который утверждает, что Калачев находился под гипнозом? Я думал, что наша милиция прислушивается к более авторитетным источникам информации, чем всякие клоуны.

Ну что же, на это осталось только улыбаться. Я еще и не такое выслушивал от компетентных специалистов. Им всегда не нравится слышать о нашем участии в практике гипноза. Хотя по умению вводить человека в транс мы, эстрадники, можем дать сто очков вперед любому ученому.

— Ну, куда уж мне, скромному фокуснику и иллюзионисту, — тут же покаялся я с улыбкой. — Я о гипнозе знаю только понаслышке. Это ведь животный магнетизм. Так сказать, влияние одного человека на другого объясняется истечением силы в виде так называемого флюида с концов пальцев при пассах или из глаз гипнотизирующего во время сеансов гипноза.

Ершов задрал очки вверх и посмотрел на меня с любопытством, как на неведомое науке насекомое. Ага, он понял и догадался.

— Вот как? — спросил он и почесал щеку. — Вы читали Бехтерева и цитируете начало его труда о гипнозе? Это специально, чтобы, так сказать, поддеть меня? Ага, так вы еще и юморист, надо полагать.

Тут уж я не стал спорить и пожал плечами.

— Сергей Федорович, — Белокрылова мягко напомнила о своем существовании. — Мы всестороннее расследуем обстоятельства случившегося и нам в любом случае нужно поговорить с ученым, который проводил эксперименты с Калачевым. Так что, давайте сделаем это поскорее и не будем мешать друг другу.

Ершов тяжко вздохнул. Он понимал, что ему придется уступить. Поэтому сказал только:

— Хорошо, конечно, теперь вы можете идти, отрывать от важной исследовательской работы и мучить вопросами Горбунова. Он отличный специалист и вы отвлечете его от научного труда.

Помимо того, что я общался с директором, я в тоже время пристально наблюдал за ним. Кроме вполне понятного желания оградить свое учреждение участия в расследования, он демонстрировал и другие эмоции.

Плечи несколько поникшие, голос печальный. Мне не совсем понятно, что это значит, и я тут же загорелся желанием это узнать.

— Спасибо за разрешение, — сказал я и тут же добавил: — А это не вы сделали внушение Калачеву? Ну, чтобы он ограбил сберкассу для вас?

Спросил, а сам впился пристальным взглядом в лицо директора. Он посмотрел на меня в ответ и при этом довольно-таки пронзительно. Никаких других эмоций на его лице я не заметил. Все-таки он профи, так что прочитать его состояние сложно.

— Нет, молодой человек, — отчетливо ответил Ершов. — Я заявляю это со всей ответственностью.

При этом он расправил плечи и смотрел на меня прямо и неподвижно. Он хорошо понимал, что я в это время проверяю его вшивость.

И старался вести себя соответствующе. Собственно говоря, поэтому профессионала и труднее поймать на разных психологических штучках. Пока что надо сказать, что я не был уверен в его ответе однозначно.

— Я вам верю, — сказал я успокаивающе. — Разве можно не верить такому почтенному человеку?

Ершов скривил гримасу.

— Опять продолжаете шутить. Все это ваша ирония, думаете, она вас доведет до добра? Я поговорю насчет вашего поведения с