Олег Борисов - Henker - Палач Страница 59

Выстроив на краю города цепочку телег, полицейские отослали назад рабочих, сами же приготовились встречать гостей. Тем более, что авиаторы закончили разбрасывать первую часть груза и теперь шли навстречу друг другу, изредка пятная пустынную местность под собой еле слышными разрывами самодельных бомб.

— Твои подарки полетели, — пробормотал Шольц, забравшись на деревянный настил рядом с оружейником. — Если амулеты не сдохнут, всей затее — трындец… А вместе с ней и департаменту… Столько денег угрохали — не сосчитать.

— Сработают, — огрызнулся Веркер, волновавшийся не меньше начальника. — На малышах несколько раз проверяли. И амулеты, и приворотное зелье. Главное — начало не прозевать.

— Не прозеваем, — вздохнул сыщик и поднял жестяной рупор: — Господа бандиты и проходимцы! Служба Сыска предлагает вам сдаться! Если у властей нет к вам вопросов, сможете вернуться домой без каких-либо препятствий с нашей стороны! Но в случае сопротивления властям, мы будет вынуждены открыть огонь! Повторяю! Господа…

Где-то в дали началась заполошная перестрелка. Выстрелы не смолкали больше минуты. Изредка с пустошей доносился вой твари, явно попавшей под пулю. Потом наступила хрупкая тишина, которая через пять минут взорвалась грохотом взрывов и пальбой уже почти рядом с оставленной «порошковой» машиной.

— Что и требовалось доказать, — натянул на глаза «консервные банки» палач. — Зелье спугнуло нечисть с края болотины. Зверье поскакало в центр. Там мы срубили амулеты и все демонологи оказались морда к морде с их любимцами. Осталось лишь сделать ставки — сумеют ли парни пробиться на дорогу жизни, или так и сдохнут под кустами.

— Пробьются, — сыщик проверил револьвер и бросил бесполезный рупор на траву. — Сам говорил — слухи по Барахолке какой день ходят: богатый дядя набирает сорвиголов, чтобы поживиться в Городе. Обещает тряхнуть всех так, что мало не покажется… Отличная идея, кстати. Конструктор спускает толпу дряни, дав возможность нечисти задавить полицию. Потом собранные за звонкие монеты головорезы потрошат банки и богатых жителей, не трогая заводы с их рабочими поселками. И затем — можно заключать договор с Солнечной Стороной. Амнистию нашему гению и право жить, не бегая от закона… Когда у тебя в руках столь увесистая дубина, как армия монстров, можно из императора выбить что угодно… Даже не надо учить зверье подчиняться, достаточно просто натравить на Город. Этого будет более чем достаточно. Потому что еще один прорыв наши власти не перенесут. Прошлый-то задавили с огромным трудом…

— А вот и клиенты, — удовлетворенно хмыкнул оружейник, наблюдавший за болотом в подзорную трубу. — Один, два… Да, двое. Вон, у тех бурых кустов, похожих на трезубец.

Пальба тем временем лишь нарастала. Казалось, что на самой границе видимости бушует светопреставление. Там гремели разрывы бомб, рвали плоть картечные заряды, там пытались выжить люди, мечтавшие еще этим утром поставить Город на колени. Но сейчас собранная для атаки чужая армия рвала на куски своих несостоявшихся командиров. Без хитрых талисманов демонологов люди стали просто людьми. Людьми, мечтавшими об одном — дотянуться до узкой полосы из порошка, способной дать крохотный шанс на выживание. Добраться до узкой полоски, названной Шольцем «дорогой жизни». Или смерти, если не успел добежать.

— Сколько там их насчитали? Около трех сотен головорезов? Вся шваль, которую удалось собрать с округи? — переспросил сыщик, отобрав у Веркера подзорную трубу. — Наверное, треть из них дойти не смогла. По-крайней мере, сколько я пытаюсь посчитать, больше двух сотен там вряд ли собралось…

Беглецы, далеко опередившие товарищей, так и не смогли добраться до полиции. В затихающей пальбе несколько раз громыхнуло, и изломанные тела неудачников повалились на траву.

— Укрыться! — заорал Шольц, подныривая под тяжелый щит, поднятый и подпертый распорками. В узкие бойницы уставились стволы ружей. Унтера выискивали цели, храня молчание. Для прицельных выстрелов еще очень далеко, а противник не собирается атаковать. Грабители и жулики, купившиеся на посулы о богатой жизни, лихорадочно пытались перегруппироваться, отбиваясь от наиболее настырных тварей. Кому-то заматывали окровавленными тряпками раны, кого-то добивали, не имея возможность оказать другую помощь. Над болотом снова нависла хрупкая тишина.

— Вроде всех собрали, — сплюнул крохотную палочку оружейник, жевавший деревяшку все это время. — Будущие несостоявшиеся хозяева Города в одном месте, вместе с сектантами и Конструктором. А вокруг пляшут друзья со всего болота. Пора поднимать занавес над последней сценой.

Рука дернула рубильник, и на месте ящиков с красными отметинами на крышках взбухли разрывы. Перепуганные бандиты дали залп в сторону Города, но укрытые за надежной защитой полицейские молчали. Прошла минута, пошла вторая, как со стороны пустоши на измочаленных людей покатил черный вал. В едином порыве на узкую припорошенную полосу пошла вся нечисть, которая до этого даже не помышляла об атаке. Казалось, болото исторгло из себя сам Ад, заполонив кочки и лужи бесконечной вереницей черных тел.

Люди ответили разрозненными выстрелами, а потом побежали. Побежали на встречу к окраинам Барахолки, навстречу «погонникам», которых ненавидели и мечтали убить. Но которые были единственными, кто мог спасти. Потому что выстоять перед подобной атакой не смогли бы и не двести бойцов, и не две тысячи. На Город шла волна, способная снести его, будто карточный домик.

— Смотри, смотри, наша премия! — захохотал палач, возбужденно сжимая рукоять дробовика. Потом повернулся к испуганным унтерам и скомандовал: — Расчехляй!.. И без приказа — не стрелять! Держать дистанцию, парни, держать!.. Зато потом сметем сволочей одним махом!..

Брезентовые чехлы полетели на землю, обнажив оскаленные пасти пяти метателей — чудовищных порождений войны, добытых на армейский складах правдами и неправдами под личное поручительство Шольца. Загремели ленты с патронами, начали раскручиваться роторы стволов. Оборона Города готовилась достойно ответить на вызов Тьмы.

Не больше двух десятков людей с болот добежали к первым сухим проплешинам в ста метрах от выстроенных в ряд телег. Они еще неслись вперед, не разбирая дороги, они еще с ужасом слышали рев за спиной, но уже не знали, что мертвы. Что уже не важно, откуда придет смерть — спереди или сзади. Потому что были обречены. Обречены в том самый миг, как первые монстры пошли в атаку. И отданная команда лишь поставила точку в этой агонии:

— Огонь!

Шквал свинца выбил первые ряды атакующих, не разбирая — кто попал под сокрушающий удар, зверь или человек. Перечеркнув голову колонны, стрелки метателей прошли по растянувшимся крыльям и снова свели смертоносные плети в центре. Вторя им, унтеры разряжали магазины ружей, стремясь задавить нарастающий ужас перед все приближавшейся волной. Казалось, черная плоть Тьмы смеется над жалкими потугами людей, продолжая неумолимо накатывать все ближе и ближе. Уже сменили по две ленты на каждом из метателей. Уже испарилась вода из раскалившихся опреснителей, даруя роторным стволам лишний миг жизни. Уже полетели на дно телег последние ружья, даруя еще мгновение перед страшным прыжком оскалившего пасть монстра.