Вадим Леднев - Операция "Муравьиный бог" Страница 90

— Что? — у Никиты отвисла челюсть. — Ах вон оно… Алена Вишняк… черт!

— Ну да… — Климонтович ехидно улыбался, — Гуслярский цикл, Алена Вишняк — возлюбленная Миши Стендаля, мастер спорта по теннису, финалистка первенства Союза в женском парном разряде. Мария у меня такая выдумщица… Когда ездила отдыхать в лагерь, обозвалась так… а уже потом, когда разрабатывали операцию, решили это обстоятельство использовать на завершающем этапе. Признаюсь, у меня были некоторые сомнения, что вы сможете создать ассоциативную цепочку между именем и увлечением теннисом. Но нужен был совершенно неочевидный и нетривиальный подход, не поддающийся логике… Иначе бы Брюс обязательно вышел на нее первым… уж чего, чего, а опыта и оперативной смекалки ему было не занимать… Вам не чета. Вот только Булычева, в отличие от вас, он точно не читал.

— Не вижу логики… — мрачно буркнул Никита, — Как я понял, там возле «Поганки» вы буквально сунули Алену… то есть, вашу дочь, в лапы «муравьев».

— Да! — кивнул Климонтович. — Мы очень рисковали… тогда, возле ресторана… Но, во-первых, необходимо было убедиться, что они идут за вами по пятам, заставить их проявиться… Во-вторых, мы были почти на сто процентов уверены, что Мария надежно закрыта и Брюс не сможет распознать в ней Наблюдателя, по крайней мере, через своих «муравьев», ну и в-третьих, оперативная работа не бывает без риска, — он развел руками, — тут ничего не поделаешь… назвался груздем…

— Цинично! — Никита покачал головой. — Сунуть собственного ребенка… совсем еще девочку, в лапы отморозков…

Климонтович внезапно расхохотался.

— Девочку?.. Хорошо… пять баллов!

— Чего? — хмуро спросил удивленный такой реакцией Никита.

— Видите ли, коллега… — отсмеявшись, тот снова стал серьезен, — дело в том, что Мария, носит гармонизатор с десяти лет. Поэтому, она так хорошо… хм… сохранилась… В душе, она конечно вечный ребенок, за что ее и люблю… однако, ей уже давно не…

— Папа! — раздался из кухни возмущенный девичий голос, а следом на пороге комнаты появилась его хозяйка. — Нельзя ли без этих подробностей?! И вообще, кажется, ты торопился…

— Ах, да, да… — спохватился Климонтович, — собственно, мне и в самом деле уже пора. Суть я вам изложил… Вы, конечно, сейчас почти все забудете… Зачем тогда, я тут столько времени распинался, спросите вы? Ну, во-первых, некоторые ключевые моменты останутся зафиксированы, в виде э-э… «интуиции», а во-вторых после окончания операции… успешного, разумеется, окончания… воспоминания вам вернут… ведь это ценный оперативный опыт! — он встал со стула, огладил ладонями топорщащиеся на коленях брюки, поправил рубашку и протянул Никите руку, — Желаю удачи коллега, то есть выжить! И до свидания! На самом деле, я буду рад, если в СК появится, такой близкий мне по духу человек!

— Подождите… — пробормотал Никита, машинально пожимая его руку. — Вы что, уже уходите?

— Да. Необходимости моего присутствия здесь более нет. Зато есть ряд срочных дел, ведь операция «Второе пришествие» начинается уже через полчаса.

— Да постойте же… — крикнул Никита уже ему в след. — А если… если, я откажусь? Не стану участвовать, в этой вашей операции?

— Очень обяжете! — Климонтович обернулся и холодно прищурил свои арийские глаза. — Свое мнение на этот счет я уже выразил. Прошедшую операцию считаю удачной и смысла в ее повторении не вижу…

— Папа! — укоризненно сказала Мария.

Климонтович сделал резкое движение рукой, останавливая ее.

— Не перебивай старших, дочь! — затем он вновь повернулся к Никите. — Так вот, обязан вас предупредить… дело действительно добровольное… можете отказаться. Но!.. я бы вам не советовал! Ибо в этом случае, Третья сфера отыграет назад и вы вернетесь обратно в двадцать шестое июля. Этот день недели хоть и называется Воскресеньем, но как бы помягче сказать… к вам это не относится! Так и что? Какое ваше положительное решение? Ну, вот… по глазам вижу, что согласны, — и добавил с напором. — Да?!

— Да… — подавленно промямлил Никита, потрясенный нарисованной перспективой.

— Ну, и прекрасно! Не отчаивайтесь, коллега, с каждым разом, ваши шансы будут возрастать. Извините… неудачная шутка. На самом деле, хотелось бы еще с вами поработать! Ну, всего доброго! Адьюс амиго! Мария еще немного побудет с вами. Проконтролирует, так сказать, вашу готовность.

Сказав это, Климонтович развернулся и стремительно вышел в коридор. Мария поспешила за ним, прикрыв за собой дверь в комнату. Никита слышал, как в коридоре они перекинулись парой фраз, но слов было не разобрать. «Проконтролирует мою полную готовность, — подумал Никита. — Черт, я же забыл, они видят мою черепушку насквозь… Слушай, как это оказывается неприятно знать, что кто-то может прочитать все твои мысли… А сейчас я вообще все забуду… и сам забудусь… кажется мысли уже начинают путаться… Я опять увижу Милу! Неужели сегодня опять, тот волшебный первый день?! Какой я был идиот!.. ссорился, как мальчишка… А, может, они мне все врут? — вдруг встревожился он. — И никакой сегодня не понедельник. А может их вовсе нет, и это все сон… Или я сошел с ума… Помнится, был фильм, про какого-то ученого-шизофреника… он все время путал реальность и галлюцинации… общался с вымышленными людьми, попадал в вымышленные ситуации…

Голоса в коридоре стихли. Бухнула входная дверь, повернулся ключ в замке и в комнату вернулась Мария. Испытующе посмотрела на Никиту. Затем молча подошла к телевизору, взяла пульт и лежащую рядом на столике газету, раскрытую на программе передач. Посмотрела в ней что-то, бросила взгляд на часы и включила телевизор. Пощелкала пультом, перебирая программы. Остановилась на НТВ. Как раз заканчивалась реклама — хорошенькие подушки-подружки дочищали чьи-то огромные зубы. Вот они пропищали что-то про сенсацию, сексуально хихикнули и под знакомые позывные на экран вывалилась заставка новостей «Сегодня». Приветливо улыбнувшись, дикторша сообщила, что сегодня понедельник, двадцатое июля и она рада ознакомить уважаемых телезрителей с текущими новостями.

— Тоже галлюцинация? — Мария протянула Никите газету и пульт. — Если хочешь сам пошарься по программе…

— Не хочу! — отстранился тот. — Смысл? С одной стороны, ты мне можешь внушить все, что угодно и я приму это за правду… А с другой, если ты мне можешь внушить все что угодно… значит все правда и есть…

— Соображаешь! — хмыкнула девушка, садясь на диван рядом с ним. — Пока еще… Действует, значит, эликсирчик! Спасибо, кстати, за лестное мнение о моих вторичных половых признаках.