Виктор Ночкин - Дети оружия

Виктор Ночкин

Дети оружия

Глава 1

ВЛАСТЬ СТРАХА

— Ну а он чё?

— Шарпан-то? Шарпан меня спрашивает: «А чего ты умеешь?» Стрелять, говорю, умею. А он: «Это мы сейчас проверим». И здоровому такому, который меня привел, говорит…

— Митяю.

— Ну да, Митяю говорит: «Дай ей ствол», — и кивает так по-особенному. А сам снова ко мне: где бывала, какие края знаешь? Я отвечаю: там-то и там-то, делаю вид, что не гляжу, как Митяй у меня за спиной свой револьвер разряжает. Револьвер такой здоровенный, патроны под заказ, видно, ему делают, а на поясе кармашки для патронов. Так я, пока он меня к Шарпану вел, парочку стянула. Вот он, значит, сует свой ствол разряженный, а Шарпан и командует: «Стреляй мне в лоб, прямо в середину. Если попадешь, не сдрейфишь, то беру тебя стрелком. Мне охранники всегда требуются». И скалится этак ласково. Я туда-сюда глазами, будто забоялась, а он и рад, Шарпан-то. Следит за моим взглядом, на руки не смотрит. — Йоля[1] вспомнила, как нарочно прикусила губу и шмыгала носом, будто вот-вот слезу пустит. Сейчас ей было весело рассказывать, а тогда сердце ёкало, конечно.

— Радостный человек Шарпан, любит пошутить, — вставил Киря.

— Так и я тоже радостная. Пока он веселился, я патрон-то и зарядила. Взвожу курок, он все радуется, и Митяй за спиной у меня тоже радуется. Дала им маленько порадоваться, потом револьвер поднимаю. Вроде боязно мне — то нацелю Шарпану в лобешник, то ствол отведу вбок… Потом — раз! — вскидываю над собой и ба-бах в потолок. А уж второй выстрел — точно в лоб, но патрона нет, щелкнул курок, и только. Вот тут-то самая смехота и началась. — Вспомнив смехоту, Йоля улыбнулась.

— Представляю, да… — глубокомысленно вздохнул Киря.

— Ага. Я стою, на меня с потолка труха сыпется, Шарпан сидит весь бледный, аж посинел маленько. Народ в двери ломится — как же так, у хозяина стрельба, не случилось ли чего? Митяй, тот грох на колени! «Разрядил, — бормочет, — чтоб меня некроз взял, разрядил!»

Киря тоже улыбнулся, растянув морщинистое запыленное лицо:

— Да, дела… Но работу тебе Шарпан все-таки дал.

— А как же. Чего бы я иначе с тобой тряслась на мотоциклетке на этой? Объяснила, откуда патрон у меня, Митяй уже с коленок встал, кармашки на ремне проверил, весь красный сделался. Но смолчал, хотя сильно на меня сердитый был. Я ему потом объяснила: не сердись, дядька Митяй, очень мне служба нужна, до зарезу надо пристроиться, скоро ж сезон дождей, никуда отсюда не денусь, мне бы переждать…

— Ну и ладно, — заключил Киря. — Вот и ты при деле, и мне веселее. Не то пришлось бы одному катить на прииск.

Киря был мужик спокойный, возраста немолодого и попутчик вполне подходящий. Одно в нем Йоле не очень нравилось — любил, чтобы ему что-то рассказывали, пока он мотоциклетку ведет. Даже не важно что, лишь бы орал кто-то над ухом сквозь рев мотора и лязг подвески. Эту историю, как ее Шарпан на службу принимал, Йоля уже в третий раз повторяла.

— Здесь поворот, — объявил Киря, — от караванной дороги уходим.

Мотоциклетка, рыча, запрыгала, выбираясь из накатанной колеи.

— А далеко еще?

— Да считай две трети пути отмахали. И самое опасное место уже проехали. Бандиты какие, они на караванную дорогу выходят. А здесь края безлюдные, безводные, и никаких тебе бандитов. Разве что орда мутантская нагрянет, так что ты по сторонам все же поглядывай.

— А зачем сюда мутантам? Что им тот прииск?

— Прииск им ни к чему, а ты поглядывай. Мало ли, какая беда. Ведь не прибыла цистерна вовремя, что-то там стряслось.

Прииск, при котором богатый торговец Шарпан устроил производство, лежал посреди безводной пустоши, где ни людей, ни зверья не водилось. Раз в две декады оттуда прибывала цистерна, но вот срок миновал, да еще декада сверх того, а доставщики не приехали. Шарпан отправил Кирю на мотоциклетке, чтобы выяснить причину. Это и стало первым заданием Йоли. Поручение спокойное, безопасное, с надежным проверенным попутчиком. Для начала в самый раз. И гонца сопровождать не помешает, и заодно Киря после расскажет, какова девчонка в работе. Шарпан хоть и любил изредка пошутить, но вопросы решал основательно, ничего не делал зря и привык одно с другим увязывать.

Старая дорога, которой пользовались торговцы, осталась позади, теперь мотоциклетка катила по равнине. Куда ни глянь — все плоское и желтое, пропеченное солнцем. Пока держались дороги, за мотоциклеткой вспухал пышный желтовато-серый хвост, теперь пыли стало поменьше. Йоля тряслась на сиденье, поглядывала по сторонам и изредка косилась на водителя. Крепко сбитый, плотный, загорелый Киря сгорбился, сжимая руль, и медленно цедил слова. Он все так делал — медленно, основательно, наверняка.

— Расскажи еще чего, — попросил он, — а то скучно едем. Вот, к примеру, как ты в первый раз человека пристрелила? Не холостым, а всерьез?

— Про это не люблю.

— А и зря. Ничего хорошего в таком нет, но если нужно, то приходится, и я своего первого как сейчас помню… Морду-то укутай, через дым поедем.

Мотоциклетка обогнула бугор, и впереди встали, как серые колонны, плотные струи пара. Равнина была покрыта озерцами грязи, источающими зловонные испарения. Киря натянул очки с чензировыми прокладками, плотно прилегающие к лицу, и прикрыл нос шарфом. Йоля прежде дивилась, зачем ему очки, сдвинутые на лоб, он же их ни разу не надел. И шарф, как у небохода. Теперь понятно, к чему эта справа. Девушка закутала лицо платком, но очков не имела, так что пришлось закрыть глаза — пар из горячих источников оказался едким и противным.

— Что ж ты не сказал, дядька?.. — прохрипела она в платок.

— Сейчас проедем, это недолго, — бросил Киря. — Пешему не пройти, а так можно. Вдыхай полегче, всего и делов… Эй, а чего это там? Ох ты ж…

Йоля глянула одним глазом — и тут же едкий пар выжал слезу. Она успела различить длинную цистерну, замершую перед холмом. Киря свернул ближе, объехал вокруг и затормозил. Поблизости гейзеров не было, и едкий пар лишь изредка налетал клубами. В этом сером тумане нечетко вырисовывалась цистерна на колесах, прицепленная к небольшому открытому мотофургону. Мотофургон въехал радиатором в склон холма, столкновение было не очень резким, и кабина не пострадала. Киря вытащил дробовик, покосился на Йолю — проверить подозрительное место было ее обязанностью, водитель должен оставаться на месте. Она спрыгнула на землю и медленно пошла вдоль цистерны, держа наготове «беретту». От разогретого на солнце бока цистерны в черных потеках исходило тепло. И ни звука, лишь ветер тихо шипит, перекатывая лохматые гроздья тумана.

Йоля добралась до мотофургона, сунулась в кабину — никого. Рулевое колесо залито багрово-черным, похоже кровью. Но ни тела, ни снаряжения, ни клочка одежды. Она обернулась и махнула рукой. Мотоциклетка, фырча, подкатила ближе, Киря, привстав, заглянул в кабину поверх Йолиного плеча:

— Вот он, который не приехал в срок. А где ж Каравай?

— Кто?

— Водила мотофургона, Каравай… — Киря огляделся. — Слышь, девка, а что там на бугре, вон там?

Йоля утерла слезящиеся глаза и посмотрела, куда он указывал. Потом побежала к соседнему пригорку и вернулась с грязным растоптанным башмаком.

— Вроде у Каравая такие копыта были… — протянул Киря, тревожно озираясь. — Вот что, садись да покатим отсюда. Нас на прииск отправили, вот туда и доберемся. После будет видно.

Йоля отлично понимала напарника. Вдвоем здесь слишком опасно, и непонятно, что произошло. Куда подевался водила, почему его башмак в трех десятках шагов валяется? Его это кровь на руле или чья? С прииска можно на мотоциклетке пару охранников привезти, вчетвером надежней.

На прииске добывали слоистый камень, который после варки и обработки превращался в некое подобие чензира. Может, это чензир и был, только плохой, низкого качества. «Чензир для бедных», — так сказал Киря, пока ехали по тракту. Небоходы его не покупают, потому что тяжелый и слишком легко плавится, вон из цистерны по пути расплескивался. Но Шарпан все же умел эту липкую дрянь продать, а инкерманские гетманы хотя и блюли свою монополию, но пока что к Шарпану ничего не имели, конкурент он для них не слишком опасный. К тому же гетманов недавно крепко побили под Херсон-Градом, им сейчас не до Шарпана…

Йоля взгромоздилась на сиденье, и Киря повел мотоциклетку вокруг холма, потом долина гейзеров осталась позади, а на горизонте синеватой глыбой встал горный кряж, где и располагался прииск. Там, по словам Кири, трудились с десяток рабочих да втрое больше рабов копали породу. При них восемь человек охраны.

Мотоциклетка въехала на фабричный двор и замерла. Побелевшие от солнца стены, примыкающие к скальным отрогам, дощатые пристройки, груды обломков, какие-то ржавые железяки, повсюду лужи застывшей черной массы… и тишина. Такая же странная тишина, как в долине с ядовитыми испарениями, где осталась цистерна. Там и здесь — предметы, принадлежащие человеку, совсем недавно бывшие в употреблении и заброшенные.