Сергей Лукьяненко - Ночной Дозор

Сергей Лукьяненко

Ночной Дозор

Данный текст одобрен к распространению как способствующий делу Света.

Данный текст одобрен к распространению как способствующий делу Тьмы.

История первая

Своя судьба

Пролог

Эскалатор полз медленно, натужно.

Старая станция, ничего не поделаешь. Зато ветер гулял в бетонной трубе вовсю — трепал волосы, оттягивал капюшон, забирался под шарф, толкал вниз.

Ветер не хотел, чтобы Егор поднимался.

Ветер просил вернуться.

Удивительно — но никто вокруг, казалось, не замечал ветра. Людей было немного — к полуночи станция пустела. Несколько человек ехало навстречу, на лестнице с Егором тоже почти никого: один впереди, двое или трое сзади. И все.

Разве что еще — ветер.

Егор засунул руки в карманы, покосился назад. Уже минуты две, едва он вышел из поезда, его не оставляло ощущение чужого взгляда.

Почему-то совсем не страшное, скорее — завораживающее, резкое, как укол.

В самом начале эскалатора, едва начиная подъем — мужчина в форме.

Не милиционер, военный. Дальше женщина — с сонным малышом, держащимся за руку. Еще один мужчина, молодой, в яркой оранжевой куртке, с плеером.

Он, казалось, тоже спал на ходу.

Ничего подозрительного. Даже для мальчишки, который слишком поздно возвращается домой. Егор снова посмотрел вверх — увидел милиционера, привалившегося к блестящим поручням, уныло высматривающего среди редких пассажиров легкую добычу.

Ничего страшного.

Ветер толкнул Егора последний раз и стих — будто смирился, понял, что бороться бесполезно.

Мальчик еще раз глянул назад — и побежал по сминающимся под ногами ступенькам. Надо было спешить. Непонятно почему, но надо. Его еще раз кольнуло — бессмысленно и тревожно, по шее прошел холодок.

Это все ветер.

Егор выскочил в полуоткрытые двери, и пронизывающий холод навалился с новой силой. Волосы, еще мокрые после бассейна — сушилка снова не работала — мгновенно стали ледяными.

Егор надвинул капюшон глубже, не останавливаясь проскочил мимо ларьков, нырнул в переход.

На поверхности людей было куда больше, но тревога не проходила. Он даже обернулся — не замедляя шаг — но никто за ним не следовал.

Женщина с малышом шла к трамвайной остановке, мужчина с плеером остановился возле ларька, изучая бутылки, военный вообще еще не вышел из метро.

Мальчик шел по переходу, все убыстряя и убыстряя шаг.

Откуда-то лилась музыка — тихая, едва слышная, но удивительно приятная. Тонкое пение флейты, шелест гитарных струн, перезвон ксилофона.

Музыка звала, музыка торопила.

Егор увернулся от спешащей навстречу компании, обогнал плетущегося еле-еле пьяненького и веселого мужичка. Из головы будто выдуло все мысли, он уже почти бежал.

Музыка звала.

В нее уже вплетались слова… пока невнятные, слишком тихие, но такие манящие. Егор выскочил из перехода, на миг остановился, глотая холодный воздух. К остановке как раз подкатывал троллейбус.

Можно было проехать одну остановку, почти до самого дома…

Медленно, словно внезапно онемели ноги, мальчик пошел к троллейбусу. Несколько секунд тот ждал с открытыми дверями, потом створки сошлись, и машина отъехала от остановки. Егор вяло смотрел вслед — музыка становилась все громче, заполняла весь мир, от полукружья высотной гостиницы до видневшегося невдалеке «коробка на ножках» — его дома.

Музыка предлагала идти пешком. По ярко освещенному проспекту, где до сих пор шло немало людей. Всего-то пять минут до подъезда.

А до музыки — еще меньше…

Егор успел пройти метров сто, когда гостиница перестала прикрывать его от ветра. Ледяной поток ударил в лицо, почти заглушая зовущую мелодию. Мальчик зашатался, останавливаясь.

Очарование рассеялось, зато вновь вернулось ощущение чужого взгляда — теперь еще густо замешанное на страхе. Он обернулся — к остановке подходил еще один троллейбус.

А еще в свете фонарей мелькнула ярко-оранжевая куртка. Мужчина, поднимавшийся с ним на эскалаторе, шел следом. Все так же полуприкрыв глаза, но неожиданно быстро и целеустремленно — будто видел Егора.

Мальчик побежал.

Музыка зазвучала с новой силой, прорвалась сквозь завесу ветра.

Он уже мог различить слова… мог, но не хотел.

Правильнее всего сейчас было идти по проспекту, мимо закрытых, но ярко освещенных магазинов, рядом с припоздалыми прохожими, на виду у несущихся машин.

Но Егор свернул в подворотню. Музыка звала туда.

Здесь было совсем темно — и только у стены шевелились две тонкие тени. Егор видел их как сквозь туман, словно подсвеченные мертвенным синеватым светом. Юноша и девушка, молодые, очень легко одетые, будто на дворе не минус двадцать.

Музыка грянула последний раз — пронзительно и торжествующе.

Смолкла. Мальчик почувствовал, как обмякает тело. Он весь был в поту, ноги не держали, хотелось сесть на скользкий, покрытый обледенелой грязью тротуар.

— Хорошенький… — тихо произнесла девушка. У нее было тонкое лицо, впалые щеки, бледная кожа.

Только глаза казались живыми — черные, огромные, затягивающие.

— Оставишь… чуть-чуть… — сказал юноша. Улыбнулся. Они были похожи как брат и сестра — не чертами лица, а чем-то неуловимым, общим для них, наброшенным сверху, словно пыльная полупрозрачная тюль.

— Тебе? — девушка на миг отвела от Егора взгляд.

Оцепенение слегка спало, зато нахлынул страх. Мальчик открыл рот — но встретил взгляд юноши, и не смог закричать. Его будто стянуло холодной резиновой пленкой.

— Да. Держи!

Девушка насмешливо фыркнула. Перевела взгляд на Егора, вытянула губы, будто в воздушном поцелуе. Тихо произнесла уже знакомые слова — те самые, что вплетались в манящую музыку.

— Иди сюда… иди ко мне…

Егор стоял неподвижно. Сил убежать не было, несмотря на весь ужас, несмотря на рвущийся и застревающий в горле крик. Но, по крайней мере, он мог просто стоять.

Мимо подворотни прошла женщина с двумя здоровенными овчарками на поводке. Медленно, заторможено, будто двигаясь под водой, будто снясь в страшном сне. Краем глаза Егор увидел, как псы дернулись, потянули в подворотню — и в душе вспыхнула безумная надежда.

Овчарки зарычали, но как-то неуверенно, с ненавистью и страхом одновременно.

Женщина на миг остановилась, подозрительно посмотрела в подворотню. Егор поймал ее взгляд — слепой, словно сквозь пустое место.