Юрий Никитин - Лоенгрин, рыцарь Лебедя

Никитин Юрий Александрович

Лоенгрин, рыцарь Лебедя

Лоенгрин, рыцарь Лебедя

Юрий Александрович Никитин

В историю искусства навечно врезаны имена самых знаменитых рыцарей-героев: Лоенгрина, Тангейзера, Парцифаля, Ланселота, Тристана, Танкреда... О них созданы оперы, величайшие художники запечатлевали их на полотнах, скульпторы высекали в мраморе, а поколение за поколением учило детей на их примере быть благородными, отважными, самоотверженными, верными слову чести и долгу.

Автор из того времени, когда эти имена были на слуху, а понятия о чести и долге еще не устарели. Не забывайте о них и вы!

2012

* * *

Часть I

Глава 1

Через все сияющее небо пугающе грозно протянулось тяжелое темное облако в виде дракона. Небосвод начал потрескивать, не выдерживая исполинской массы, но туча вскоре начала истаивать медленно и неторопливо, наконец на ее месте остался обглоданный скелет. Длинные острые шипы пошли ровно один за другим, нанизанные на толстый позвоночник, и жители Брабанта, поднимая глаза, вздрагивали и крестились. Не к добру такое знамение, не к добру.

Многие тут же поворачивались и тревожно смотрели на возвышающийся на холме гордый замок Анвер, сложенный из строгого серого гранита. На самой высокой башенке гордо реет знамя герцога Готвальда, в окнах из цветного стекла искристо переламываются солнечные лучи, но все знают, что в замке невесело: властелин Брабанта готовится принять причастие.

Тяжелые раны и суровая жизнь воина надорвали железное здоровье герцога. А в Брабанте, где сразу ощутили ослабление крепкой длани, мгновенно вспыхнули войны сеньоров друг с другом за пашни, леса, озера, а то и вовсе из-за косого взгляда, неосторожного слова.

Да что там взгляда или слова, достаточно и того, если сосед вроде бы слабее, можно попытаться отхватить часть владений, а при удаче и вообще захватить его замок и объявить эти земли своими.

В замке герцога тихо и сумрачно, солнце выглянуло из-за края земли и осветило флаги на вершинах башен, затем радостный свет начал сползать по грубой каменной кладке, но в замке еще царит ночь, а светильники на стенах рассеивают тьму только вблизи себя.

Страж в главном зале вздрогнул и крепче сжал копье. Массивная голова исполинского дракона, закрепленная стальными клиньями на стене напротив двери личных покоев герцога Готвальда, шумно вздохнула. Огни факелов затрепетали, плотные кожистые веки древней рептилии приподнялись. Страж оцепенел. На него в упор уставились огромные, размером с фламандские яблоки кроваво-красные глаза. И с каждым мгновением все больше разгорались зловещим пурпурным огнем.

Дракон всхрапнул, тяжелые веки медленно опустились, кровавый свет погас. Страж дрожащей рукой перекрестился, горло перехватило страхом, а когда набрался сил и завопил, голова дракона, убитого сэром Готвальдом, герцогом Брабанта, двадцать лет тому, уже стала неподвижной и безжизненной, как и все эти годы.

Священник, явившись по тревоге вместе с отрядом стражи, окропил голову чудища святой водой, прочел молитву, однако воины все равно переглядывались и поминали Врага.

Появился доблестный сэр Перигейл, старый соратник герцога, его друг с юных лет, суровый и немногословный рыцарь, массивный, собранный.

- Это знак, - буркнул он с великой неохотой.

- Герцог? - спросил тихонько один из стражей.

Сэр Перигейл кивнул.

- Дракон смотрел на эту дверь?

Он указал в сторону опочивальни, где, как все знают, на ложе распростерт тяжелобольной властелин Брабанта.

- Да...

- Дурной знак.

- Что нам делать?

- Пойду проведаю, - проронил он скупо.

Они все провожали его тоскливыми взглядами, в которых, как заметил священник, все еще теплится надежда.

Начальник стражи вошел в опочивальню и плотно прикрыл за собой дверь, а священник еще продолжал бормотать молитву, но воины слышали в его усталом голосе тоску и безнадежность.

Вера Христа пришла в эти суровые земли недавно, вроде бы успела закрепиться, однако старые взгляды сильны. Даже в самом замке, не говоря о его окрестностях, встречаются призраки, привидения, есть люди, что оборачиваются волками, а ведьмы умеют насылать на людей мор... Церкви только начали в Брабанте свой тяжелый неблагодарный и вечный труд, работы непочатый край, здесь нужно не только выпалывать сорняки, но сперва вообще распахивать слежавшуюся целину древних суеверий и представлений о роли человека в мире, который создал для него Господь.

Заканчивая молитву, священник прошептал с жаром:

- ...и еще, Господь, поддержи и умножь число тех, кто всеми силами души стремится построить Царство Божье на земле... Аминь.

Стражники промолчали, только один буркнул:

- Зачем?

- Как копию Царства Божьего на небесах, - ответил священник с просветленным лицом. - Это Его воля!

Дверь опочивальни распахнулась, сэр Перигейл появился на пороге бледный и с осунувшимся лицом.

- Буди Эльзу, - произнес он дрогнувшим голосом. - Его светлость просит позвать дочь... Бегом!

Один из стражей сунул копье и щит напарнику и ринулся со всех ног вниз по лестнице, промчался через зал, затем побежал наверх по другой лестнице, что ведет в другое крыло замка, где располагается женская половина.

Священник тяжело вздохнул, сэр Перигейл требовательно кивнул на дверь опочивальни.

- Господи, - воскликнул священник, - только не сейчас! У него еще много дел, пусть закончит, потом призовешь на свой суд...

Сэр Перигейл произнес мрачно:

- Мне почему-то кажется, Господь так же мало слушает святых отцов, как и всех прочих.

- Не богохульствуй, - сказал священник с праведным гневом. - Вот увидишь, сильные люди не уходят, не завершив земных дел и не сказав великих слов мудрости, которые нужно запомнить, начертать и выполнять свято!

Послышался топот, примчался запыхавшийся страж, выкрикнул с ходу:

- Эльзы нет в ее покоях!

Сэр Перигейл прорычал:

- Так найди...

Воин, что вернул посланцу его копье, сказал неуверенно:

- Уже утро... Я знаю, где она!

- Где? - вскрикнул сэр Перигейл нетерпеливо.

- На рассвете юная леди обычно ухаживает за нежными цветами на заднем дворе.

Сэр Перигейл взглянул на вспыхнувшие золотым огнем крыши мелких построек во дворе.

- Так рано?.. Неважно, беги за ней!

Воин сорвался с места, а когда он был уже на выходе, сэр Перигейл прокричал вдогонку:

- Пусть поторопится! Ее отец очень плох...

Через несколько минут со двора послышался девичий вскрик, тонкий и жалобный, в зал вбежала золотоволосая Эльза, платок не сумел удержать все кудри, пара крупных локонов выбралась на свободу, и они болтаются на бегу, а светлые, как вода горного ручья, глаза девушки уже наполнились слезами.