Павел Корнев - Чёрные сны

Павел Корнев

Чёрные сны

Новую кровь получила зима,

И тебя она получит,

Ну, а классовая борьба

И тебя она получит…

Пролог

Осень умирала.

Даже не так — осень готовилась испустить последний вздох.

И пусть пока еще заканчивалась только вторая неделя ноября, уже не оставалось сомнений, что не сегодня завтра ее предсмертное дыхание обернется выпавшим поутру снегом. Снегом, который больше не превратится в грязную слякоть под выглянувшим из-за туч солнцем. Снегом, который пролежит до столь далекой весны.

Да и вечерело уже по-зимнему рано — еще и семи нет, а уличную темень толком не могут разогнать ни выстроившиеся за окном фонари, ни яркие витрины дорогих магазинов. Ветер теребит деревья, на ветвях качаются скукоженные буро-желтые листья, и их тени темными пятнами бегают по замощенному разноцветной плиткой тротуару.

Темно, холодно, противно. Тоска зеленая…

Вот выпадет снег и все изменится. Город повеселеет и вновь станет по вечерам светлым и нарядным. Люди перестанут использовать любую возможность, чтобы быстрее убраться с темных улиц и дворов в такие уютные квартирки. На главной площади примутся строить ледовый городок, привезут ель, и начнется ненапрягающая предновогодняя суета.

Да, все изменится. Для всех. Только не для меня.

Завтра выпадет снег, мы вернемся домой,Серый иней укроет озя-а-абшие души,Завтра выпадет снег, но что мне с того —Если кровь холодна, если кровь холодна,А тоска режет душу…

Меня передернуло, я поставил кружку с пивом на столик и отвернулся от окна, нижняя часть которого была забрана желто-зеленой мозаикой.

Не-на-ви-жу!

Ненавижу холод, снег, лед и темные зимние вечера. Ненавижу обжигающе-пронзительный ветер, гололед и низкие свинцовые тучи. И даже серебром сверкающий поутру иней ненавижу ничуть не меньше.

Отхлебнув черного горького пива, я в очередной раз попытался успокоиться. Чего распсиховался-то? Снег выпадает каждую зиму. Это нормально, непреодолимо и, в конце концов, с этим придется смириться. По крайней мере, до тех пор, пока не будет денег на ежегодный отпуск в теплых краях протяженностью месяцев эдак в шесть. А этого в обозримом будущем не предвидится.

Допив пиво, я подозвал официантку и попросил повторить — как ни крути, сейчас просто необходимо немного расслабиться. Горькое послевкусие приятно щекотало язык, и с каждым глотком накопившиеся за рабочий день раздражение и усталость понемногу отпускали. Вот только дело вовсе не в работе — сегодня ночью опять приснился, казалось, навсегда позабытый сон, и настроение было ни к черту с самого утра.

Как там говорят? Сон в руку? Нет, на хрен такие сны не нужны. Ни к чему мне воспоминания ни о заснеженном поле, ни об ослепительных лучах прожекторов. Но оставшийся от ночного кошмара противный привкус собственного бессилия полностью не могло перебить даже великолепное пиво.

Да, что-то у меня нервишки в последнее время сдавать начали. А когда снег выпадет, что будет? Совсем крыша поедет? И так ведь все время чудится, будто из темноты кто-то в спину пялится. С нехорошим таким интересом пялится, недобрым. До того дошло — просто по улице иду и невольно прикидываю, кто из встречных ледяным ходоком оказаться может. А людишки какие-то все больше серые попадаются, неприметные. Никакие, можно даже сказать. Отвернешься и лиц уже не вспомнишь. Так и вертится на языке слово — нежить. Вот надоест им притворяться и слезет эта серость, как змеиная шкура, а под ней…

«Тихо шифером шурша, едет крыша не спеша»…

Нет, надо выбивать из конторы отпуск недели на две и ехать отдохнуть куда-нибудь к теплому морю. На большее моих изрядно ослабленных покупкой квартиры и двумя месяцами отдыха в Сочи финансов уже не хватит. Да и насчет отдыха — совсем не факт. Если только срочно причину для командировки на юг придумать…

Прикрыв глаза, я откинулся на спинку стула и тихонько рассмеялся. Ну что я за человек такой? Вечно всем недоволен. Казалось, смог вырваться в нормальный мир, живи и радуйся. Наслаждайся жизнью. Так нет — как обычно ложка дегтя поблизости маячит.

Да и жизнь в нормальном мире оказалась не сахар. Деньги прошуршали прямо-таки сквозь пальцы, и пришлось срочно устраиваться на работу, друзья старые куда-то запропастились, теперь вот снег еще…

Да уж, запропастились — не то слово. Из старой компании нашел только одного, да и с тем пересеклись за это время всего пару раз — то у него дела, то я занят. С остальными и того хуже — двое на кладбище, третьего на пятнадцать лет в том году закрыли. Такие вот пироги.

А тут еще старые страхи в снах надумали возвращаться. То Хранитель, чтоб ему пусто было, приснится, то Крис мертвый с ножом. Хорошо хоть живу один — криков никто не пугается.

Ладно, хватит голову себе всякой ерундой забивать! Что было, то прошло. А если разобраться, то и не было ничего вовсе.

Ничего. Никогда. Не было.

Точка.

Но чего ж так паскудно сегодня на душе?

— Здравствуйте, Александр Сергеевич! Какими судьбами? — Задумавшись, я и не заметил, как рядом со столиком остановился заместитель, а по совместительству еще и сын генерального директора конторы, в которой мне приходилось зарабатывать себе на хлеб насущный последнюю пару месяцев. — У тебя ж на сегодня спортзал по расписанию?

— Ты тоже в театр вроде собирался, — хмыкнул я и допил пиво. С Артемом Морозовым мы сошлись на почве совместного употребления алкоголя и кое-каких мероприятий оздоровительного характера, а поэтому давно уже общались без излишнего официоза. Тем более что и разница в возрасте как таковая отсутствовала — сын генерального был младше меня всего на год.

— А я и сходил! — гордо заявил Морозов. — А после сюда. Пошли, у нас столик уже заказан, я машину на стоянку отгонял.

— Ты с кем? — Поднявшись со стула, я отсчитал в принесенную официанткой книжечку сторублевые купюры и убрал ее на край стола.

— Там Маринка с Анькой и Андрей Сим. Ну, ты его видел, он к нам заходил пару раз в качок.

— Толстый, что ли? — Имена девушек мне ни о чем не говорили, да и Андрея я запомнил только из-за, мягко говоря, пухлого сложения.

— Ага, он, — усмехнулся Морозов, который тоже худеньким не был, но благодаря постоянным тренировкам в спортзале, поддерживал себя в очень приличной форме.

— Не помешаю? — засомневался я. Соотношение мальчик-девочка, мальчик-девочка несколько настораживало. Как бы лишним в компании не оказаться. Не люблю.