Марек Гот - Я не люблю пятницу

Марек Гот

Я не люблю пятницу

***

Я не люблю пятницу.

Не из‑за суеверий, конечно. Да и особо выдающихся пакостей со мной по пятницам не происходило, насколько я помню. Просто мне не нравится этот крайне бестолковый и суетный день недели.

Когда все это началось, тоже была пятница. Я только–только заступил на смену и, протирал кружки за стойкой. Вообще‑то я мог этого и не делать — Юл, мой личный рабовладелец и напарник, к своим обязанностям бармена относился очень ответственно, так что вся посуда у нас просто сияла. Но, кроме этого привычного занятия, другой работы не было — ранним утром посетителей в баре обычно не очень много. Так что я лениво тер стаканы, размышляя о судьбах мира вообще и о своей судьбе в частности. Между тем моя судьба стояла с другой стороны стойки и глядела на меня внимательными карими глазами.

— Полагаю, вы и есть господин Фламм…

Я чуть кружку не выронил от неожиданности. Он подошел тихо, как кот и стоял здесь уже бог знает сколько времени. Кроме того, само обращение "господин" в баре "Овца и мельница" звучит нелепо, если не сказать издевательски, да и господином меня никто не называл уже давным–давно. Но самое главное, Фламм — это мое настоящее имя. Питер Фламм. Друзья могли бы называть меня Питом, если б у меня были друзья. Только вот друзей у меня не было, и сейчас меня звали совсем иначе. В документах я значился, как Максим Лэн. Для Юла, его жены Марты, как и для всех постоянных посетителей бара, я был Максом, а других знакомых я себе пока не завел. Так что повод для неприятного удивления у меня был весьма серьезный — хоть война и закончилась, но приговор трибунала никто не отменял.

— Не понял, господин… Вы что‑то заказали?

— Оставьте, Питер. Я знаю, кто вы. Я знаю о вас даже чуточку больше, чем вы сами о себе знаете и уж, конечно, гораздо больше, чем вы хотели бы, чтобы я о вас знал. Заканчивайте дурака валять и давайте поговорим как взрослые люди.

Поскольку в зале были только мы, я решил не устраивать представление под названием "закоговыменяпринимаетеячестнаядевушка".

— Вы из военной полиции?

— Нет. Я вообще не из полиции. Я зашел в это заведение, чтобы предложить вам работу.

— Да ну! Неужели ребята из службы занятости забыли вычеркнуть мою фамилию из списка безработных? Надо будет написать жалобу господину бургомистру. Государственные служащие не должны так наплевательски относиться к своим обязанностям! Вы согласны?

Вообще я соображаю достаточно быстро, но все это было слишком уж неожиданно. Черт! Да я даже не предполагал, что меня кто‑то будет искать. То есть, конечно, рассматривал такую возможность, но только чисто теоретически. Зная неповоротливость и тупость нашего государственного аппарата, я был уверен, что обо мне забыли еще до того, как тело сержанта Фламма было предано земле.

Зря, оказывается, я так думал…

Я внимательно рассмотрел посетителя. Худое некрасивое лицо с резкими чертами. Смуглая кожа. Черные прямые волосы. Аккуратная стрижка. Аристократический нос внушительных размеров. Карие глаза. Тонкогубый, желчный рот. Заостренный подбородок с заметным шрамом. Еще один, менее заметный шрам, под левым глазом. Ухоженная кожа, зубы ослепительной белизны и ногти с великолепным маникюром. По всем приметам — богатенький хлюст из Центра. На вид ему было очень хорошо за тридцать, хотя тут я мог сильно ошибаться — он был весь такой ухоженный и чистенький, что становилось ясно — этот парень никогда ничего тяжелее бумажника в руках не держал. Почему бы при такой беззаботной жизни и не выглядеть чуть моложе? Одет он был в исключительно дорогой костюм и белую рубашку. Над запонками трудилась, наверное, целая бригада ювелиров, причем не одну неделю и в две смены. В общем, если продать парнишку с аукциона, то можно нанять небольшую армию и отправиться завоевывать мир. Кроме того — у него был галстук. Люди в галстуках не заходят в "Овцу и мельницу". Люди в галстуках предпочитают "Золотой империал", "Орла и оленя" или, на худой конец, "Три короны". Эти забегаловки расположены на главной площади возле городской ратуши, центрального банка и управления полиции. А "Овца и мельница" расположена в Среднем городе, в двадцати кварталах от Центра и человек в галстуке может зайти сюда только случайно.

Или не случайно, как вот сейчас.

— Отказаться от этой работы я, по всей видимости, не могу…

— Точно. Предложения, от которых весьма затруднительно отказаться — моя специализация. — Он внезапно улыбнулся и стал почти приятным человеком. Вот тут‑то я его и узнал, хоть легче от этого мне не стало. Скорее наоборот.

Вряд ли во всей Федерации Свободных Торговых Городов нашелся хотя бы один человек, который не знал бы кто такой Виктор Карелла. Если бы он вдруг задумал основать какой‑нибудь религиозный культ имени себя, то, уверяю вас, в адептах не было бы недостатка. Газетчики, так просто обожали его. Для них он был всем — хлебом и зрелищами в одном лице. Редкий еженедельник выходил без описания очередного скандала с его участием. Он всегда делал то, что хотел и плевал на закон, на Федерацию, на правительство, на короля, на церковь и вообще на всех до кого только мог доплюнуть. Когда у человека много денег, то он становится сам себе государством. А денег у Виктора было очень много. Сколько точно, сказать никто не мог, да и сам он, пожалуй, не знал. Не уверен, что такие цифры вообще существуют. В той или иной степени он владел всем: производство стали, добыча серебра, алмазные копи, судостроительные верфи, шахты, доходные дома, оружие… Каким бы бизнесом вы не решили заняться, рано или поздно вы бы обнаружили, что имеете дело с Карелла…

И этот скромный мультимиллионер стоял не в самом лучшем пивном баре Среднего города, лукаво улыбался, и собирался сделать мне предложение, от которого я не смогу отказаться. Я даже предположить не мог, как он меня отыскал, но если отыскал он, то могут отыскать и другие.

И это будут вовсе не мои школьные друзья.

Признаться, я несколько расстроился — мне начинала нравиться спокойная жизнь бармена. С Юлом я играл в боулинг, и он уже заводил речь о возможном партнерстве; Марта кормила меня вкусными обедами и мечтала женить хоть на ком‑нибудь. Короче, жизнь удалась, и она была прекрасна.

Только закончилась как‑то очень внезапно.

— В Фаро находится несколько тысяч безработных демобилизованных солдат. И любой из них за пару монет сделает все что угодно, вплоть до того, что продаст вам обе свои почки. Кстати, а как вы меня нашли?

— Мне не нужен любой. Мне нужен Питер Фламм. А нашел я вас с большим трудом. Даже с моими деньгами и связями это было очень сложно. Во многом мне просто повезло.