Роберт Сальваторе - Последний Порог

Роберт Сальваторе

ПОСЛЕДНИЙ ПОРОГ

Пролог

— Нельзя полагать, что это существо естественно, в любом смысле этого слова, — сказала седобородому старику темнокожая женщина шадовар, известная как Мираж. — Она — истинное извращение.

Старый друид Эрлиндир пошаркал обутыми в сандалии ногами и громко фыркнул.

— Истинное, говорю я тебе. — Мираж постучала пальцем по виску старого друида и изящно провела им под его глазом и через щеку, чтобы коснуться его кривого носа.

— Так на сей раз ты действительно передо мной, — прокудахтал Эрлиндир, ссылаясь на то, что, когда кто-то обращается к Миражу, как правило, фактически обращается к спроектированному изображению, фантому, самой неуловимой чаровницы.

— Я говорила, что ты можешь доверять мне, Птичий Манок. — Ответила она, используя прозвище, которое дала ему, когда встретила его в его роще много месяцев назад.

— Если бы я тебе не верил, то пришел бы сюда? — он оглянулся на темные образы Царства Теней, его взгляд, остановился на витой крепости и башне перед ним, с ее многочисленными шпилями и многоженством — вероятно, оживленных — горгулий, они искоса на него смотрели и хищно улыбались. Они только что путешествовали через очень неприятное болото, с сильным запахом смерти и разложения, населенное немертвыми чудовищами. Этот замок был не многим лучше.

— Зачем ты мне льстишь Эрлиндир, — дразнила Мираж, она схватила его за подбородок и направила его взгляд на свое лицо. Она знала, что ее заклинание не будет длиться вечно, и не хотела, чтобы любое из неестественных изображений вывело друида из оцепенения. Эрлиндир был старой школы, в конце концов, ученик богини природы Миликки. — Но помни, почему ты здесь.

— Да, да, — ответил он, — это неестественная кошка. Значит, ты хочешь, чтобы я ее уничтожил?

— О, нет, только не это! — воскликнула Мираж.

Эрлиндир посмотрел на нее с любопытством.

— У моего друга лорда Дрейго есть пантера, — объяснила Мираж. — Он — чернокнижник — волшебник громкой славы и огромной силы. — Она сделала паузу, чтобы посмотреть реакцию друида, боясь, что ее близкий промах мог быть подсказкой в ее старой хитрости. Была причина, по которой болото кишело нежитью. Никакой друид, очарованный или нет, не стремился бы так помочь чернокнижнику.

— Лорд Дрейго боится, что хозяин кошки создаст другую… мерзость, — солгала она. — Я хотела бы, чтобы ты предоставил ему сродство с кошкой, чтобы он мог бы видеть ее глазами, когда она вызвана домой, и отрезать ее привязку от Астрального уровня и закрепить ее вместо этого здесь.

Эрлиндир посмотрел на нее подозрительно.

— Только на короткое время, — заверила она. — Мы уничтожим кошку, когда будем уверены, что ее хозяин не извращает природу для своего злого умысла. И уничтожим его, также, в случае необходимости.

— Я предпочел бы, чтобы ты привела его ко мне, чтобы я мог бы изучить ущерб, который он уже нанес, — сказал Эрлиндир.

— Пусть будет так, — с готовностью согласилась чаровница, поскольку ложь легко сошла с ее губ.

— Врата было труднее поддержать, — прошептал Дрейго Проворный через свой хрустальный шар равному себе, Паризе Алфбиндеру, такому же высокопоставленному и влиятельному чернокнижнику, который жил в башне, подобной Дрейго в Анклаве Тени, но на Ториле. — И мой дублер сказал мне, что шаг сквозь тень назад к себе домой не так легко осуществить, как он ожидал.

Паризе погладил маленькую черную бороду, которая казалась Дрейго странно преувеличенной в очертаниях хрустального шара. — Они воевали с дроу, не так ли? И, несомненно, с темными эльфами ткачами.

— Не в то время, я не верю.

— Но в недрах Гонтлгрима было много дроу.

— Да, именно так мне сказали.

— И Глорфатель? — спросил Паризе, ссылаясь на эльфа-мага из группы наемников Кавус Дун, который совершенно неожиданно и быстро исчез в Гонтлгриме прямо перед важной конфронтацией.

— Нет слов, — сказал Дрейго Проворный. И быстро добавил, — Да, возможно, что Глорфатель создал ряд магических волн, чтобы препятствовать нашему отступлению. Мы не знаем, предавал ли он нас. Только дворфа-жрица.

Паризе расслабился и провел пальцами по длинным темным волосам. — Вы не думаете, что это Глорфатель, препятствовал шагу сквозь тень, — заявил он.

Дрейго Проворный покачал головой.

— Вы не думаете, что это работа дроу-магов или жриц, — сказал Паризе.

— Шаг сквозь тень был сложнее, — настаивал Дрейго. — Имеется изменение в воздухе.

— Магическая Чума была изменением, сказал Паризе. — Появление Тени было изменением. Новая действительность в настоящее время лишь закрепляется.

— Или старая действительность готовится к возвращению? — спросил Дрейго Проворный. На другом конце хрустального шара Паризе Алфбиндер мог только вздохнуть и пожать плечами.

Это была лишь теория, в конце концов, вера, основанная на прочтении Паризе, Дрейго Проворным, и некоторыми другими, «Тьмы Черлриго», загадочного сонета, найденного в письме, написанном древним волшебником Черлриго. Черлриго утверждал, что перевел поэму из Листьев Одной Травы, теперь уже потерянного фолианта написанного почти за тысячу лет до этого, основанного на пророчествах сделанных почти за тысячу лет перед этим.

— Мир полон пророчеств, — предупредил Паризе, но в его голосе было мало убежденности. В конце концов, он был с Дрейго, когда они нашли послание, и кучу проблем и силу проклятий, они нашли наряду со страницей, казалось, давало этим словам некоторый вес.

— Если мы верим словам Черлриго, фолиант, в котором он нашел этот сонет, был сочинен в Миф Дранноре, — Дрейго Проворный напомнил Паризе. — Темными Пророками из Башни Песни Ветра. Это не книга бессвязных заблуждений некого неизвестного предсказателя. — Нет, но это — книга загадочных сообщений, — сказал Паризе.

Дрейго Проворный кивнул, признавая этот печальный факт.

— Суждение октавы называет это временной формой, — продолжал Паризе. — Давайте не будем бояться того, что мы не в полной мере понимаем.

— Давайте не будем расслабляться, в то время как окружающий нас мир готовится измениться, — парировал старый чернокнижник.

— На временную форму! — Паризе ответил.

— Только если второе четверостишие расшифровывается как измерение времени, но не пространства, — напомнил Дрейго Проворный.

— Рубеж девятой линии это явный намек, мой друг.

— Существует много толкований!

Дрейго Проворный откинулся назад, постучал кончиками своих иссохших пальцев, сложенных вместе, выше нахмуренных бровей, и случайно бросил взгляд на пергамент, который лежал лицевой стороной вниз в стороне его стола. Слова сонета плясали перед его глазами, и он пробормотал, — И враги которые смердят особым запахом их бога.