Кристофер Раули - Драконы Аргоната

Хроники Базила Хвостолома 7

Атлас

Рителт

Аргонат

Кенор

Центральный Аргонат

    Глава    

первая

долине Валмес фермеры имели обыкновение бороновать поля по весне, после вспашки и до посева. Упряжки из двух, а то и четырех лошадей тащили здоровенные бороны с длинными зубьями.

Со стороны это могло показаться картиной мирной и безмятежной, чуть ли не идиллической. Ни дать, ни взять – гимн ежегодному севообороту. Но для мелких полевых зверушек боронование оборачивалось сущим бедствием, ибо для них не было спасения от пятнадцатифутового гребня стальных лезвий, взрыхлявших верхний слой почвы. Правда, у шустрых полевок еще оставалась возможность спастись бегством, но уж для медлительных, неуклюжих жаб попадание под борону означало неминуемую гибель.

В связи с этим в Валмесе, как и во всем старом Кунфшоне, укоренился своеобразный обычай. Старые, удалившиеся от дел ведьмы рыскали по полям, собирая жаб. Кунфшонские фермеры знали толк в земледелии и имели представление о том, сколь полезны жабы, уничтожающие вредных насекомых.

То был всего лишь один из многочисленных способов, которыми на старости лет ударившиеся в мистику или просто удалявшиеся от дел колдуньи платили за свое содержание. Само собой, занимались они и ведовством – их заклятия способствовали увеличению урожая, повышали плодовитость скота и отгоняли вредных, надоедливых насекомых от домов, загонов и конюшен. Пользу ведьмы приносили огромную, ибо многие болезни, бедствие для всего мира, обходили Кунфшон стороной.

По обыкновению, каждую отставную ведьму содержали за счет какой-нибудь фермы. Старая Лессис, удалившись от колдовских дел, работала на земле Гелурдов – на поле, которое возделывало уже семь поколений этой семьи.

Забросив в тачку заплечный мешок с двумя дюжинами недовольных жаб, Лессис бросила взгляд на соседнее, принадлежавшее семейству Бартлейн, поле, где старая ведьма Катрис тащила по меже полную тачку жаб.

День выдался прекрасный – не настолько жаркий, чтобы обливаться потом, но вполне теплый, чтобы можно было работать в одной лишь полотняной сорочке и сандалиях.

Про себя Лессис благословляла и погоду, и глупых, прожорливых жаб. Она чувствовала, что они боятся – всякий испугается, угодив в темный мешок, – но на самом деле им ничего не грозило. Не позже чем послезавтра – сразу после того как бороны взрыхлят землю – жаб вернут на поля. Причем вовсе не колдуньи, а батраки: всего-то и требуется – развязать мешки да осторожненько выпустить животных наружу. Устроившись для завтрака у каменной ограды поля, Лессис отдыхала душой и телом. Позади нее серовато-коричневой массой вздымался холмистый кряж. Впереди раскинулся городок Валмес: шпили и крыши проглядывали среди деревьев. На севере высилась изящная колокольня, а позади нее маячил скат крыши храма. Планировка этого не одно столетие просуществовавшего города не могла не радовать глаз. Примерно в полумиле от поля гнали по дороге стадо коров. Еще дальше, на склонах Меловой горы, виднелись черные точки – то паслись овцы. В небе белели пушистые облака.

Всех трудившихся на его полях фермер Гелурд снабжал хлебом, сыром и фруктами, а уж сборщицам жаб всегда перепадало самое лучшее. Потому-то в простенькой оловянной кружке Лессис было лучшее вино из подвалов Валмеса. Запив свежеиспеченный хлеб и мягкий белый сыр выдержанным вином, Лессис сочла его слишком хорошим для старой походной кружки, но, в конце концов, пришла к заключению, что Гелурд просто выполняет свои обязательства по отношению к жабам – «достойному маленькому народцу»,{1} оберегающему поля от вредоносных жуков, гусениц и саранчи.

Наслаждаясь отдыхом, Лессис безмятежно поглядывала на город. Уход от дел оказался для нее более приятным, чем она ожидала. Почти все дни проходили в заботах о доме, цветах и плодовых деревьях. Если добавить к этому сбор жаб да волшбу, посвященную урожаю… Неудивительно, что на мистические обряды и научные занятия времени почти не оставалось.

Но неожиданно идиллическое настроение Лессис было нарушено ощущением странной тревоги. На дороге за деревьями появилась торопливо шагающая женщина, весь облик ее излучал напряжение, нарушающее безмятежность окружающего пейзажа.

Дорога делала изгиб, и торопливая незнакомка исчезла из поля зрения, но вскоре появилась снова. С усилием взобравшись по склону, она свернула на тропу, ведущую к полю Гелурда.

Вне всякого сомнения, незнакомку подгоняло какое-то важное, неотложное дело. Через некоторое время Лессис уже ясно видела приближающуюся к ней высокую молодую девушку в голубом платье послушницы. По мере приближения девушки Лессис приглядывалась к ней, отметив решительный разворот плеч и темные, собранные, как и подобало послушнице, в пучок волосы.

Девица явно направлялась к ней, и старой колдунье стало не по себе. Все знали, что она отошла от дел. Неужели ведьма, прослужившая более пятисот лет, не заслужила права на отдых? Есть ведь и другие волшебницы, обладающие достаточными знаниями и навыками, – та же Ирена или, например, Мелаан. В конце концов, она, Лессис, и так уже отправила на смерть слишком много людей.

– Прошу прощения, Леди, – промолвила девица, сделав неловкий книксен. Судя по всему, она была деревенской простушкой.

– Да, в чем дело? – спросила Лессис, нутром чуя неладное.

– Еще раз прошу извинить меня за беспокойство, но для вас поступило послание. Мать-настоятельница говорит, что оно очень важное.

Повисло долгое, тягостное молчание: лишь ветер шелестел в высокой траве. По синему небосклону все так же проплывали безмятежные облака.

– Да, дитя, – отозвалась наконец Лессис, – где же это послание?

– Вот оно, Леди, – промолвила девушка и вручила колдунье маленький свиток, явно доставленный имперской почтовой чайкой.

Всего лишь мгновение потребовалось Лессис, чтобы развернуть свиток и пробежать его глазами.

Рибела, Королева Мышей, обращалась к ней с просьбой о помощи. Возникли некие дела, которые могла сделать только она, Лессис. Следовало предпринять определенные действия. Встретиться с определенными людьми…