Сергей Булыга - Прекрасная дама

Сергей Булыга

Прекрасная дама

Это случилось давно, еще за четыре династии до славных лет Великого Нашествия. Среди зеленых долин Редколесья, на самой границе со страной Говорящих Болот, на очень красивом и в то же время неприступном холме возвышался трехбашенный замок. В том замке жили знаменитый, некогда непобедимый лэйн и его жена, в былые времена первая красавица в округе. Супруги не держали слуг, так как из дальних походов отважный лэйн не привез ничего, кроме славы, подагры и долгов. Обычно – за исключением Поминовения, Трех Страждущих и дня св. Микла – хозяин замка ел похлебку из бобов, приготовленную его супругой и госпожой, а в праздники к бобам подавалась кружка доброго шипучего с перцем. Дни обычно проходили в заботах о хлебе насущном – при замке имелся огород в три нареза пахотной земли, – а по вечерам супруги грелись у камина в зале для приемов, где с закопченных стен на них смотрели портреты мужественных предков. Госпожа, как водится, вязала, а бывший, но по-прежнему доблестный лэйн либо чистил доспехи, либо молча предавался боевым воспоминаниям. Так было заведено давно и так всегда бывало весной, летом и осенью. Ну а холодными зимними вечерами, когда ветер по-разбойничьи свистел в дымоходах и призраки, таясь и улыбаясь, выходили на винтовые лестницы замка…

Госпожа откладывала в сторону вязание, вздыхала и вопросительно смотрела на супруга. Тот в свою очередь тоже вздыхал, убирал с колен начищенные латы, вставал, садился ближе и обнимал жену за плечи. Они сидели рядом, смотрели на поблекший гобелен, подаренный им к свадьбе, и молчали. Однако молчание обычно длилось недолго. Лишь только начинала мигать догоравшая свеча, лишь только пробегали по гобелену первые неверные тени, как супруги – она, а за нею и он – начинали говорить, вспоминать, представлять былую молодость. И вновь, уже в который раз, под сводами залы для приемов звучала история любви отважного лэйна к прекрасной даме и о кознях маркграфини Уи, о кровопролитной битве с восьмиглавым драконом и об ужасном шторме, отколовшем и унесшем в море едва ли не треть королевства.

Воспоминания, как видите, были героические, увлекательные и благополучные. Супругам становилось хорошо и покойно. Им даже казалось, будто они снова молоды и красивы, и что впереди их ждет только счастье и ничего кроме счастья. Правда, хозяин замка, наверное в силу своего более практичного ума, нет-нет да и задумывался о настоящем, и тогда он замечал, что супруга его… Нет, супруга его хороша как и прежде, она величава, а серебро ее седых волос еще сильнее оттеняет ее большие черные глаза. Она любит его, и он счастлив, жизнь течет размеренно и праведно. Вот только хорошо ли это? Всё ли он успел, достаточно ли подвигов он совершил? Прохожий пилигрим рассказывал, что за Большой Рекой объявился какой-то дотоле невиданный зверь. Днем этот зверь отсыпается в скалах, а ночью бродит по полям, топчет посевы и, случается, входит в селенья. Люди при виде его падают замертво. Округа сильно опустела. А еще говорят… И еще… Но что с того?! Пройдет еще совсем немного лет, и вот тогда уже наверняка не будет никакого смысла чистить латы и готовиться к сражениям. Увы!

Подобные грустные мысли ни для кого не проходят бесследно. Так есть, так будет, так было и в нашей истории. Однажды, стоя у окна, славный лэйн увидел на дороге, пролегавшей неподалеку от замка, богато разодетую кавалькаду кавалеров и дам, спешивших на славный весенний турнир. О, турнир! О, сколько громких, оглушительно громких побед было им там некогда одержано – не счесть! Отважный лэйн с мягкой грустью вспомнил, как вначале он сбил шлем, а после вышиб из седла Гью Молчаливого, и как поверженный Гью пытался превратить его в камень, а он схватил противника за волосы, лишил его чародейства, развеял по ветру, и как потом…

А что потом?! Потом было венчание, застолье, заботы о поместье, дети, которые, кстати, давно уже не кажутся в родные стены.

Устало вздохнув, отважный лэйн еще раз глянул на дорогу…

И хотя с годами глаза его несколько утратили былую зоркость, однако, тем не менее, в той спешащей на турнир кавалькаде он не мог не заметить белокурую красавицу в небесно-голубом одеянии. Одеяние это было настолько ярким, что по сравнению с ним вмиг поблекли и забылись покойные вечера у камина, а бобовая похлебка показалась далеко не самым изысканным блюдом на свете. Вот так-то вот! Сияло солнце, пели птицы, рука тянулась к мечу, нога искала стремя, а в ушах уже слышались победные фанфары, топот боевого коня и гром рукоплесканий. Двадцать шесть походов, восемь ран, пять заточений в подземелье – все это сразу ему вспомнилось. Да, он четырежды тонул и один раз горел, не раз его хотели отравить, он пережил троих оруженосцев, присягал четырем королям – и для чего? Чтобы теперь сидеть в своей норе как крот и покорно, безропотно ждать, когда безносая придет за ним? Отважный лэйн подошел к погасшему камину и, сложив руки на груди, задумался.

– Что с тобой? – спросила госпожа.

Он не ответил. Да и что он мог сказать? Пятнадцать лет тому назад он обещал, что больше никогда, ни при каких условиях… А она плакала, целуя ему руки, и шептала:

– Лекарь обещал… ты будешь жить. Мальчики очень волнуются.

Мальчики! Лэйн усмехнулся. Теперь они уже мужчины, им не до старого отца. Старший в дальнем походе, а младший, говорят, на севере. Воюет против короля. Что ж, может, он и прав…

– Ты что, собрался на турнир? – уже напрямую спросила госпожа.

Лэйн снова промолчал. Он даже не обернулся. У нее красивые и добрые глаза, он не сможет им лгать. Тогда она, легко ступая, подошла к нему и после долгого молчания сказала:

– Поцелуй меня.

Но он по-прежнему боялся ее глаз, а посему, поспешно опустившись на одно колено, взял ее руку и хотел было припасть к ней губами…

– Не смей! – вскричала госпожа и, отшатнувшись от него, ушла, не обернувшись.

Когда он подошел к ее опочивальне, дверь была закрыта. Он звал, потом даже стучал, но госпожа не откликалась. Он с сожалением вздохнул, еще немного постоял, пожал плечами и ушел.

До полудня отважный лэйн расхаживал по крепостной стене и напряженно думал. А затем, скормив Гордому последнюю меру овса и выпив последнюю кружку шипучего с перцем, он опоясался мечом, вскочил в седло и отправился в путь. Будь что будет!

Хозяин уехал, а покинутая хозяйка еще долго стояла в распахнутых настежь воротах и из-под руки смотрела на давно уже опустевшую дорогу. Должно быть ветер гнал к замку едкую пыль, потому что госпожа то и дело подносила к глазам кружевной с вензелями платок.

Что, дорожная пыль? Вот и славно! И вообще, какой чудесный день! Копыта отбивали дробный марш, сверкали латы, перья райской птицы величаво трепетали над высоким шлемом. И, главное – о, чудо! – сквозь узкие щели забрала мир виделся куда полнее и прекрасней, нежели с вершины башни. Вот ровный и просторный луг: здесь можно выстроить отряд в две сотни воинов и встретить неприятеля, ударить по нему, прижать к холму, разбить, а после гнать, рубить, брать пленных и кричать «Да здравствует Поминовение!» А здесь, в лесу, в непроходимых зарослях боярышника он бы устроил засаду и, подпустив врагов на верный выстрел, махнул рукой – и стрелы, пробивая панцири… Ну, да, вот это дело! А после прямо здесь, возле реки, можно стать лагерем, разжечь костры и пировать. А рано поутру построиться в походную колонну и двинуться на город, с которого нетрудно взять богатый выкуп. Богатый – это хорошо!