Ханну Райяниеми - Пряник

Ханну Райяниеми — ПРЯНИК

Он нашёл её обгоревшие останки в печи.

На чугунной заслонке глубокие царапины, в агонии она рвала металл своими длинными острыми как ножи ногтями. Он хорошо помнил их остроту, шрамы, которые она оставила на его спине в минуты страсти, до сих пор иногда ныли в холодную погоду. Густой сладковатый смрад из печи вызывал рвотные позывы. Её плоть сгорела почти полностью. На обнажившихся костях-палках остались только остатки мышц и сухожилий. Ни единого локона её прекрасных волос не сохранилось. Он представил себе, как они вспыхнули первыми, и как она пыталась руками сбить пламя с этой огненной короны. Он отвернулся и начал глубоко дышать, пока эта картина в его голове не исчезла.

Он пропустил пепел сквозь пальцы и закрыл глаза: мягкий и прохладный, такой была её кожа в ночном мраке, когда они вдвоём лежали в одном из потаённых мест в лесу. Благоухание влажной чёрной земли смешивалось с её сильным сладким дразнящим ароматом, напоминая запах свежих пряников.

— Тебе бы как-нибудь сходить со мной на охоту, — он снова говорил ей. — Мы пойдём в лесную чащобу, где ещё бродят древние звери. Я бы научил тебя оборачиваться волком, а ты бы показала мне как превращаться в белоснежную птицу с красными глазами. Ничто не может сравниться с моментом, когда ты бежишь после первого снегопада сквозь лес, а холод лижет тебе лапы и заставляет чувствовать себя живым. Пойдём! Мы спрячемся и насладимся, наблюдая как прекрасные девы-лебеди прилетают, чтобы искупаться в озере с серебряной водой. Я покажу тебя места, где время застыло, там стоит заколдованный замок, дорога к которому заросла розами, и мы можем проспать в нём века и проснуться в новом мире. Оставь свой дом, идём вместе.

— Но я не могу оставить свой дом, — отвечает она. — Мой дом — часть меня. Я не могу отказаться от него, как ты не можешь отказаться от волчьей шкуры и клыков.

Её маленькие острые зубы, которые прячутся за влажными губами, дразнят, когда она целует его.

— Не говори ничего, любовь моя, будь со мной здесь и сейчас, — она говорит, а он тонет в её раскосых глазах. — Ты тот, кто охотится, кто следует голосу крови и мчится за добычей, чтобы отнять жизнь. Я та, кто ждёт, кто шепчет, зовёт и ведёт к себе. И дети сами идут сюда, в это старое место, которое стало моим жилищем. Это сильное место, и я сильна здесь. Даже тебя я смогла привести сюда.

Да, так всё и было. Он помнил, как предательские тропинки, словно ручьи, меняли своё направление под лапами, как белоснежная птица с красными глазами насмехалась над ним. Он бежал вслед за ней между стволов деревьев, пока они не добрались до старого места, где стояли серые камни, а духи кружили на их нетронутых резцом спинах. И там она ждала его. Бледная кожа под плащом из перьев и пышная грива серебряных волос. И он впервые сбросил с себя волчью шкуру, оставшись в слабой и нежной, как у ребёнка, коже. Её плащ упал, и там, где мир духов оставил поцелуй земле, они сплелись в единое целое. Её худое тело было сильным как голод или смерть.

А теперь, только пепел, кости и горелые пряники.

Дом уже начал разваливаться. Стены пропитались влагой и покосились. Сахарная глазурь под дождём уже давно растаяла как снег весной. Но в углу, на тёмном сладком тесте чётко виднелись отпечатки двух рядов маленьких ровных зубов.

Очень скоро он нашёл дорожку из крошек, ведущую в лес.

© Hannu Rajaniemi, «Gingerbread»