Андрей Смирнов - Безумная Роща

Андрей Смирнов

БЕЗУМНАЯ РОЩА

Посвящается Константину Ковальчуку

БЕЗУМНАЯ РОЩА

(история первая)

В далекие времена, когда боги сходили на землю, а люди были равны богам, в числе прочих демонов и духов стихий был некто, носивший имя Мъяонель. Некогда он мог присоединиться к пантеону небожителей и стать одним из младших богов, но он пренебрег этой возможностью, ибо не желал быть младшим. Он стал могущественным магом и долго жил в уединении, совершенствуя свое искусство. Подобно многим другим небожителям, отказавшимся от блаженства — тем, кто сходил на землю до него, и тем, кто сходил на землю много позже — следуя Путям Силы, однажды он обнаружил, что Сила его не является целостной. Заклинания, которые он творил, он заимствовал у ветра и пламени, у шума морских волн и безмолвия гор, читал письмена в путях облаков и в знаках, что чертили на небе парящие птицы. Заимствовал — и только, но сам Мъяонель не являлся источником волшбы, не мог сотворить ничего, что прежде не существовало бы в этом мире, на земле, в аду или под небесами, не мог соединить того, что не было соединено, или разъять того, что составляло единое целое. Осознав это, еще тысячу лет он провел, оттачивая свое искусство и продолжая искать в мире стихийных сил дорогу, что привела бы его к тому могуществу, которого он так жаждал. Но он искал — и не находил этой дороги.

Меж тем, наблюдая в своем уединенном жилище за течениями Силы, он мог видеть, что мир сущий не замкнут в числе стихий, принесенных в него изначально. Странные существа и странные силы являлись словно из ниоткуда и находили себе место под лучами солнца или под покровом темноты, или даже под сиянием черного солнца, освещающего пределы Нижних Миров. Небывалое становилось явью, а потом — неотделимой, естественной частью мироздания, и невозможное сплеталось с невозможным. Цветы из пламени, пряжа из морских волн, стеклянная земля и ветра, чьи блестящие крылья жалят, как отточенные клинки… Мир полнился чудесами — а Мъяонель мог лишь пользоваться силой этих чудес, но не творить новые.

И вот, в один из дней, когда он исследовал сущность огня, раскладывая пламя на составляющие — на теплоту и вечно меняющуюся форму, слуги донесли ему, что в его земли забрел какой-то путник — тяжело раненный, нуждающийся в немедленной помощи. Мъяонель приказал принести чужака в свои заклинательные покои, вооружился колдовскими инструментами — ножом для воздуха, чашей для воды, массивной печатью для земли и короткой палочкой для пламени. Вскоре распахнулись двери и четверо самых сильных слуг внесли на своих плечах чужеземца. Оставив его в центре заклинательного круга, они удалились, а Мъяонель, присмотревшись, вздрогнул, ибо узнал его лицо. По своему происхождению пришелец был равен Мъяонелю — один из тех, кто в свое время покинул небеса и поселился на земле. Звали его Рафаг. Хотя он был без сознания и медленно умирал от страшной раны в груди, Мъяонель не испытывал сомнений, что скоро сможет поставить его на ноги и расспросить, что привело собрата в столь печальное положение.

Он отсек ножом боль, затем силой чаши замкнул кровь так, чтобы она больше не изливалась из тела Рафага. Водой из чаши он очистил рану и жезлом вдохнул новое пламя жизни в грудь умирающего. Печатью он закрыл рану, соединив ее края.

Отложив инструменты в сторону, Мъяонель заметил, что его гость пришел в чувство. Так же он понял, что Рафаг узнал его и пытается что-то сказать, но, поскольку он еще был слишком слаб, Мъяонелю пришлось наклониться, чтобы услышать его.

— Это не поможет, — прошептал тот, кто когда-то был бестелесным духом, а теперь умирал, потому что умирала плоть, в которую он был заключен. — Старое волшебство бессильно против пришедших следом за нами… Вот, взгляни сам.

И, покосившись на грудь Рафага, Мъяонель увидел, как медленно, но неуклонно расползаются края раны, являя всю тщету его усилий.

— Кто это сделал? — Спросил Мъяонель.

— Он называет себя Дарующим Имена. Он сумасшедший.

— Из-за чего вы поссорились?

Рафаг горько рассмеялся.

— Не было настоящей причины. Я был слишком горд, а он захотел проучить меня.

— Где я могу найти Дарующего?

— Не ищи его. Твоя магия будет бессильна против него, так же, как и моя. Наше время кончилось. Хозяева небесных сфер отзывают нас обратно.

— Посмотрим, — сказал Мъяонель, ибо верил словам, рожденным в отчаянье, так же мало, как и тем, что произносятся, когда говорящий опьянен радостью.

Однако шли дни, а он так и не смог излечить Рафага. Через семь дней тот, не в силах больше противостоять смерти, покинул свою обескровленную оболочку и ушел из поднебесного мира. Мъяонель отнес на погребальный костер его тело и в тот же день стал собираться в дорогу.

Кроме плаща, который по желанию владельца мог делать его невидимым, невесомым и неуязвимым, и дорожного посоха, который казался всякому магу могущественнейшей вещью, исполненной Силы — но на самом деле таковым не являлся — Мъяонель не взял с собой ничего.

Он долго бродил по дорогам, ведомым только бессмертным, замечая и запоминая перемены, произошедшие с миром. Издалека он видел множество удивительных мест: замок на вершине горы, окруженный силой, в которой соединились пламя и тьма; дворец, поднимавшийся из морской пучины — дворец, состоящий из пены, воды и хрусталя; огромный храм с золотой крышей, парящий над шумным городом. И вот однажды он вступил под сень темного леса и шел по лесу шесть дней, пока не встретил юношу в сверкающих, отполированных доспехах. Заметив его, юноша вынул из ножен меч и преградил дорогу Мъяонелю.

— Остановись! — Промолвил юноша. — Остановись и отвечай мне: ты заплутал в лесу или намеренно идешь к его сердцу, к Башне Без Окон, где обитает Повелитель Оборотней?

— А если и так, то что? — Ответил Мъяонель, подумав: «Какая удача, что этот юнец оказался болтлив! Как бы иначе я узнал, чьи это земли?!»

— Тогда, — воскрикнул воин, занося меч, — мне придется тебя убить!

Но Мъяонель не сдвинулся с места и не поднял посох, чтобы защититься, ибо прочел в глазах юноши, что тот не сможет ударить безоружного. Юноша замешкался, а Мъяонель насмешливо спросил:

— Зачем ты хочешь убить меня? Ведь я не враг тебе. Мы едва знакомы. Или Повелитель Оборотней приказал убивать тебе всех, кто забредет в его земли?

— Вовсе нет, — ответил юноша презрительно, — я не служу ему. Но я иду к Башне Без Окон, чтобы убить Повелителя Оборотней, и не потерплю соперников. А если ты не соперник, а один из его прихвостней, будет лучше уничтожить тебя сейчас, чем потом, когда ты станешь помогать своему господину!