Генри Каттнер - Темный мир

Генри Каттнер

Темный мир

1. Ночной огонь

Вновь откуда-то появилось сильное желание убежать, спрятаться. Ничего не предвещало опасности, кроме маленькой струйки дыма где-то на севере. Тоненькая, едва видимая, она извивалась и вздрагивала, как невиданный прозрачный росток, тянущийся к звездам. Это желание да еще непонятно откуда поднимавшийся страх уже долгое время преследовали меня. Я прекрасно понимал, что нет никаких причин для тревоги. Все, что я видел, — это просто дым костра или дым, поднимавшийся из болот, окружающих одно запущенное местечко в пятидесяти милях от Чикаго. А это уж совсем не место для суеверий. Между его небоскребами вряд ли найдется место призракам!

Головой я понимал, что вижу обычный огонь костра, но все мое существо кричало: «Не верь глазам своим, это совсем не то, что ты видишь перед собой!» И где-то в глубине души я знал, что это за огонь. Я видел того, кто стоит рядом с костром и смотрит в мою сторону сквозь стены шикарной библиотеки. Это была комната моего родственника, обставленная на индийский манер, со всеми атрибутами востока: опиумными трубками искусной отделки, инкрустированными серебром, слоновой костью и золотом. Совершенно отчетливо я увидел золотые и бронзовые фигурки из Индии и шпагу… шпагу.

Сильный страх тут же зашевелился внутри меня вперемешку с воспоминаниями.

Я одним прыжком оказался рядом со шпагой и тут же снял ее со стены, крепко обхватив пальцами рукоятку. Я не отдавал себе отчета в том, что делаю. Вернувшись к окну комнаты, я увидел тот же дым. Самое странное было в том, что я не почувствовал успокоения, взяв в руки оружие.

— Эдд, не горячись! — за спиной неожиданно прозвучал голос моего дяди. — Что случилось? Ты выглядишь немного… странно.

— Это не та шпага. Та осталась в Индокитае. Она один из трех талисманов короля Огня и королевы Воды, это — шпага «Як», охраняющая дух.

Дядя внимательно смотрел на меня.

— Что случилось, Эдд? — сказал он глубоким, мягким голосом. — Как ты изменился! Я думаю, это из-за войны. Впрочем, этого следовало ожидать — скорее всего ты серьезно болен. Раньше ты никогда не интересовался такими вещами, а теперь слишком много времени проводишь в библиотеке. Пора в отпуск: тебе не помешает хорошенько отдохнуть.

— Я совершенно не устал, — рассердился я. — Да я еще не оправился от предыдущего отдыха на Суматре! Полгода ничего не делал, только отдыхал в этой, маленькой вонючей деревушке и все ждал, ждал и ждал неизвестно чего.

И вновь я ощутил лихорадочную дрожь, сотрясающую мое тело, когда я лежал в общинной хижине, объявленной табу. Я видел ее перед глазами, чувствовал ее запах.

Я снова перенесся на восемнадцать месяцев назад, в тот последний миг, когда все в моей жизни перевернулось, но тогда я был еще нормальным человеком. Вторая мировая война шла к своему концу, и я постоянно летал над джунглями, или, как ее называли, римбой Суматры. Я не говорю, что есть что-то хорошее в войне, но просто тогда я был еще совершенно нормальным человеком, уверенным в себе, уверенным в своем месте в жизни. Это были последние мгновения моего спокойной, нормального существования.

Потом все просто исчезло. Я был в сознании, но исчез, этого не могло быть — но было. Самолет разбился, однако единственные полученные мною повреждения ограничивались тривиальными царапинами. Я остался цел и невредим, но что-то изменилось в моей голове — слепота и непонимание пришли ко мне.

Меня обнаружили в покалеченном самолете местные жители, совершенно чудесные люди. Они выходили меня от лихорадки и припадков своими странными, доисторически грубыми, но очень эффективными методами лечения. Но я никогда не мог и помыслить о том, что они сделали больше, чем просто вылечили меня от лихорадки. Только их шаман подозревал, что со мной происходит что-то не то.

Более проницательный, чем остальные, он о чем-то догадывался. Я не понимал, почему он уделяет мне столько внимания и зачем ему понадобилось проделывать со мной разные загадочные штуки.

До сих пор перед моими глазами стоит нависающая из темноты разрисованная маска и сильные руки, делающие непонятные движения перед моими глазами.

И его слова-заклинания, призывающие вернуться мою душу в мое же тело откуда-то… Да, он, безусловно, что-то знал про меня, но ничего не говорил ни мне, ни окружающим.

Сначала все жители деревни жалели меня. Но затем… Может, чувства шамана передались всем остальным, а может, еще кто-то кто почувствовал, что я не в себе, и ко мне стали относиться настороженно. Я ощущал, как возрастает эта настороженность, как меняется отношение жителей. Я все видел и знал: что-то происходит. Но боялись они не меня, а кого-то другого.

До того времени, как вертолет прилетел забрать меня обратно в цивилизованный мир, шаман успел немного рассказать мне. Ровно столько, сколько потребовалось, чтобы совсем меня запутать, и ровно столько, насколько осмелился.

— Всю свою жизнь ты должен прятаться. Ты должен постоянно прятаться, незнакомец. Что-то в этом мире ищет тебя…

И еще много слов, которые я не понял или не запомнил.

— Это пришло из другого мира. Знай: все волшебные предметы запрещены для тебя. Может быть, тебе удастся найти волшебное оружие против этого. Но пока наши силы слишком слабы. Мы не можем помочь тебе.

Все были рады, когда я улетел, особенно радовался шаман. Один он знал, какую опасность я представлял для его деревни.

После этого случая я не находил себе места, нечто полностью изменило меня. Возможно, последствия перенесенной болезни? Я не чувствовал себя тем человеком, каким был раньше. Предсказания шамана потихоньку сбывались сны, воспоминания — меня что-то преследовало, как будто где-то когда-то я оставил незаконченным важное дело.

Мне нужен был собеседник, с которым я мог бы говорить откровенно, и я решил, что свободнее всего могу говорить с дядей.

Туман понемногу исчезал, и вещи постепенно принимали другие очертания. В голове прояснилось, многое приобрело другой смысл. Со мной происходят вещи, которые показались бы раньше невероятными. Раньше, но не сейчас.

— Ты прекрасно знаешь, что я очень много путешествовал, был везде где только мыслимо, но… Всегда преследует одно и то же, постоянно один и тот же амулет…

Я замолчал.

— Продолжай, — подсказал мне дядя.

— Как-то я был в одном городе и ночью проснулся оттого, что рядом со мной в комнате кто-то был. Совсем близко. Под подушкой лежал пистолет. Когда я схватил его, она… назовем ее собакой… выскочила из окна. Но я только для простоты сравнил ее с собакой — формой она скорее напоминала не собаку, а что-то совсем непонятное.