Сергей Алексеев - Волчья хватка Страница 79

— Товарищ Хитров… — несмотря на это, привычно начал Верховный, расхаживая. — Вы честно и… благородно исполнили свой долг. Какую бы вы хотели получить награду? И где хотели бы продолжить службу?

— В Троице-Сергиевой обители, — внезапно признался полковник. — Это для меня будет самая высокая награда.

Ему не надо было объяснять дважды или растолковывать то состояние, в котором находился Хитров. В своих трехдневных раздумьях вождю тоже приходила эта мысль…

— Я разрешаю вам… служить в монастыре, — после долгой паузы сказал Верховный. — Поезжайте в Троице-Сергиеву лавру. И служите. Насколько мне известно, там находятся мощи преподобного Сергия… И помолитесь за меня.

— Помолюсь, товарищ Сталин…

Проводив его. Верховный на несколько минут вновь погрузился в сон наяву, затем встряхнулся и вызвал из приёмной Всесоюзного старосту.

— Товарищ Калинин… Прошу вас издать Указ… о присвоении звания Героя Советского Союза… товарищу Хитрову. Посмертно.

— Посмертно? — невпопад спросил старый слуга. — Но я только сейчас видел его живым и радостным. Ещё спросил, как идёт жизнь, товарищ Победа…

Верховный оборвал эту речь своим взглядом.

— Полковник Хитров скоро умрёт. Калинин понял его не правильно, и потому у него вмиг запотели очки.

Сейчас, готовясь к встрече великой Тройки в Крыму, он отлично понимал, что предстоит неравный поединок одного против двух, и в результате столкновения ему обязательно навяжут условия, чтобы он после окончания войны с немцами сразу же начал кампанию против японцев на Дальнем Востоке. Навяжут участие в создании международных ми ротворческих организаций, дабы защититься ими от страха перед Россией, переделят и перекроят мир, чтоб сохранить своё влияние в Европе, обяжут помочь согнать палестинцев с их исконных земель и создать государство Израиль — будущий инструмент и своеобразный засадный полк в руках Запада.

В то время Верховный уже знал, что американцы закончили разработку атомной бомбы и изготовили несколько боевых образцов. Оружие возмездия, о котором мечтал и которое не успел доделать Гитлер, сейчас находилось в руках нового, свежего врага, на встречу с которым он собирался ехать в Крым.

Он даже знал, что Япония будет подвергнута ядерной бомбардировке с единственной целью — подавить свой всеобъемлющий страх. А пока, как доложила разведка, Рузвельт собирается продемонстрировать свой фильм, снятый на испытаниях атомной бомбы.

В день вылета на конференцию Верховный отправил свою свиту на аэродром, а сам с одним лишь телохранителем поехал в Загорск. У императоров была одна замечательная привилегия: их никто не смел спросить, что они делают в данную минуту, зачем и почему. Он оставил машину у монастырских ворот и в одиночку ступил на территорию лавры. За монастырской стеной тоже узнавалось время: на костылях, с палочками, с забинтованными головами по двору выхаживались раненые бойцы. Вождь был в привычной шинели без знаков различия и фуражке, но его никто не узнавал, поскольку никто не мог даже предположить, что сам товарищ Сталин может оказаться здесь.

Русобородого инока в рясе схимомонаха он встретил в галерее царских чертогов. Он не спросил его нынешнего имени и вообще ни о чем не поговорил, а просто снял фуражку, склонил голову и произнёс одну фразу:

— Благословите, отец святой.

Инок быстро и коротко перекрестил его, но руки на целование не подал, как это обычно делают, обронил сухими губами:

— Поезжай с Богом.

И ещё не утраченной поступью военного человека прошёл мимо, опахнув ветром от широкого одеяния…

На Крымской конференции все было так, как предполагал Верховный. Сражение, теперь уже с союзниками, началось сразу же, сначала в приватных беседах с Рузвельтом и Черчиллем, затем битва выплеснулась на обширное поле сражения. В нем уже видели победителя, хотя война ещё гремела в Европе, и пытались связать, сострунить, как волка, обездвижить всевозможными обязательствами, договорённостями и пактами, чтобы максимально обеспечить свою безопасность. Между делом, в передышке, Рузвельт показал кинохронику ядерных испытаний, и Верховный впервые в жизни увидел гриб атомного взрыва, раздавленную ударной волной бронетехнику, оплавленную землю и результаты воздействия проникающей радиации. Смотрел страшные кадры и не испытывал ничего, кроме любопытства и лёгкой зависти: киносъёмочная плёнка и монтаж были высочайшего качества. Фильм, который он привёз в Ялту, сильно уступал в этом отношении, к тому же был немой, и Верховный, прежде чем устроить показ, извинился за техническое несовершенство.

На экране, снятый скрытой камерой, сидел, ходил, щурился на солнце, трогал руками деревья и что-то говорил, тихо улыбаясь, немощный, согбенный старец.

— Что вы хотели нам показать, господин Сталин? — после демонстрации несколько разочарованно спросил Черчилль.

— Я показал вам Россию, — спокойно отозвался Верховный. — И хотел сказать, что её не надо бояться.

— Но кто этот больной старый человек? — премьер-министр тяжело задышал, что означало его неудовольствие.

Рузвельт осторожно молчал.

— Этот человек очень старый, но не больной, — пояснил через переводчика Верховный. — Напротив, абсолютно здоров и, как вы заметили, весел.

— Но почему он так медленно и болезненно двигается?

— Он сам себе подрезал сухожилия на руках и ногах, — Сталин старался говорить так, чтобы слова, переведённые на английский язык, не утратили смысла. — И если они срастаются и крепнут, старец подрезает их вновь, чтобы ослабить себя.

— Зачем нужен этот… странный, варварский обычай? — откровенно недоумевал английский премьер-министр, а Рузвельт тем временем молчал напряжённо и холодно.

Верховный любил говорить на ходу, потому встал и медленно, крадущейся походкой прошёл по ковру.

— Я согласен с вами, господин Черчилль… Обычай на первый взгляд странный, но, полагаю, вовсе не варварский, хотя… очень древний и относится к временам, когда славян именовали скифами. Демократически избранный духовным вождём воин таким образом лишал себя… возможности прибегать в судах и спорах к аргументу… оружия. — Сталин указал трубкой на экран. — Он не в силах поднять меч или ударить кинжалом. Только ослабленный физически человек достигает высого духовного совершенства. И тогда происходит… ядерный синтез: слабый становится самым сильным.

Ему показалось, что переводчик все-таки не донёс истинного смысла, поскольку премьер-министр все ещё выражал недоумение и требовал взглядом дополнительных пояснений.