Ульрике Швайкерт - Наследники ночи. Смертельная схватка Страница 95

К черту Иви с ее интригами! Неужели Абрахам ван Хельсинг позволит какой-то ирландской девчонке указывать ему, что делать?

Профессор уже решил, что не будет больше откладывать поездку в Лондон, когда получил от Иви еще одно письмо. Ван Хельсинг торопливо разорвал конверт и развернул лист плотной дорогой бумаги.

Словно громом пораженный, охотник на вампиров несколько минут смотрел на портрет, лежавший в его руках. Это был всего лишь набросок, очевидно срисованный с картины, о чем свидетельствовала начерченная вокруг портрета рамка. Глаза изображенного на портрете человека смотрели прямо на профессора.

И хотя Иви — если она действительно нарисовала этот портрет сама — нельзя было назвать выдающейся художницей, ей удалось уловить характер картины и передать черты лица так, что ван Хельсингу не составило труда догадаться, кто был изображен на этом портрете. На мгновение профессору показалось, что он смотрит на самого себя, однако он сразу же понял свою ошибку. Нет, прическа и несколько деталей одежды свидетельствовали о том, что портрет был написан в прошлом веке. Если эта картина висела где-то в Лондоне, а изображенный на ней мужчина был так похож на профессора, речь могла идти только о его прадеде Георге ван Хельсинге, рассказами о подвигах которого Абрахама в детстве развлекала и время от времени пугала бабушка. Да, возможно, именно эти истории побудили ван Хельсинга пойти по стопам прадеда — великого охотника на вампиров, который так рано ушел из жизни.

К сожалению, когда Абрахам начал изучать эти истории критически, бабушки, которая могла бы объяснить ему противоречивые места и заполнить пробелы между отдельными рассказами, уже не было в живых. Профессору до сих пор не удалось найти ответы на интересовавшие его вопросы о прадеде. Со временем ван Хельсинг почти позабыл об этих неразгаданных тайнах и перестал пытаться выяснить что-то новое. И вдруг в его руках оказался портрет, с которого на профессора задумчиво взирал его знаменитый предок. Под рисунком было написано всего несколько строк.

«Хотите закончить то, что не удалось ему?» — С такого провокационного вопроса начиналось послание Иви.

«Тогда наберитесь терпения. Не совершайте необдуманных поступков и не спешите отправляться в Лондон прямо сейчас! Я знаю, что вам все сложнее сдерживаться и вы сгораете от любопытства. И все же прошу: оставайтесь на месте, пока я вас не позову».

Терзаемый противоречивыми чувствами, ван Хельсинг смотрел на письмо, которое лежало в его руках. Для охотника на вампиров не было ничего сложнее, чем ожидать сложа руки. Больше всего ему хотелось вскочить и тотчас же начать собираться в дорогу. Однако профессор не двигался в места и пытался делать то, что получалось у него хуже всего: сидеть и ждать, что произойдет дальше.

СКОТЛЕНД-ЯРД

Разван беспокойно ходил вдоль стены, высматривая повелителя, который рано вечером отправился на охоту и пока еще не вернулся.

И где он мог так задержаться? Накануне Дракула обмолвился, что все вот-вот начнется. Разван выполнил поручение хозяина и самостоятельно, лопата за лопатой, наполнил проклятой карпатской землей все гробы, выстроенные в ряд посреди каменной часовни. Все было готово, вот только к чему? Это был главный вопрос, который мучил горбуна, но повелитель не спешил на него отвечать.

С той ночи, когда Дракула приказал слуге приготовить гробы, изменилось лишь одно: сам повелитель! Теперь в нем кипела жажда деятельности. В последний раз горбун наблюдал такое оживление перед поездкой хозяина в Вену. Дракула все чаще покидал крепость и возвращался почти на рассвете. В древних стенах Поенари царила особая атмосфера. Что-то происходило. Шли какие-то приготовления, и Развана раздражало то, что он ничего о них не знает.

Свист крыльев заставил горбуна обернуться. Краем глаза он увидел летучую мышь, которая приземлялась на площадку круглой башни. Спустя мгновение из тумана вышел Дракула. Разван почтительно поклонился.

— Надеюсь, вы приятно провели ночь и хорошо поохотились, повелитель.

— Пара глоточков крови на ходу, — отмахнулся вампир. — Но если ты спросишь меня, была ли эта ночь удачной, я с полной уверенностью отвечу «да», — добавил он и посмотрел на слугу с торжествующим видом.

— Мне радостно это слышать, — сказал горбун, еще раз поклонился и еле сдержался, чтобы не попросить повелителя наконец-то рассказать ему о своих планах.

Дракула внимательно посмотрел на слугу, и на его лице промелькнуло насмешливое выражение.

— Вижу, тебя распирает от любопытства, но должен признать ты научился владеть собой. За это я проявлю милость и немного утолю твою жажду знаний.

Развану трудно было поверить своим ушам. Он с ожиданием посмотрел на повелителя.

— Приготовления закончены, — начал Дракула и умолк, на смешливо разглядывая горбуна, который изо всех сил старался скрыть нетерпение.

Наконец вампир снова заговорил:

— Сразу же после того, как ты получил от меня задание, я связался с одной из лондонских канцелярий. Когда-то я уже пользовался услугами этого старинного учреждения. Я дал им поручение снять для меня тихий дом в Холборне или его окрестностях и вскоре получил ответ от некоего Джонатана Харкера. Судя по запаху письма, речь идет об одном из младших служащих фирмы, но это так, к слову. Я приказал ему продумать быстрый и надежный способ перевезти в Лондон двадцать пять тяжелых... ящиков.

— Гробы едут в Лондон? — вырвалось у Развана. — Вы же говорили о двадцати пяти гробах?

— Да, — кивнул Дракула, — и я буду лично сопровождать этот ценный груз.

Горбун по-прежнему не мог представить, зачем его господину понадобилось везти за тысячу миль обычную землю, но теперь он хотя бы знал, куда тот собирается.

— Значит, вы едете в Лондон. Когда и какой дорогой? Перевал уже занесло снегом, — выпалил Разван и сразу же пожалел о своей несдержанности.

Однако повелитель был в хорошем расположении духа и не стал его бранить.

— Я отправляюсь следующей ночью. С наступлением темноты цыгане, которые уже не раз помогали мне, поднимутся в долину и погрузят гробы на свои повозки. Их сильные кони повезут этот груз на юг, до самого Дуная, где нас ждет небольшой пароход, на котором я доберусь до устья реки. Несколько цыган поедут со мной и перенесут гробы в трюм «Одиссея» — крепкой морской шхуны, которая быстро пройдет через Дарданеллы и вывезет нас в Средиземное море. Оттуда мы возьмем курс на Гибралтарский пролив, затем вдоль побережья Испании и Франции доберемся до устья Темзы. Не пройдет и трех недель, как мы окажемся в Лондоне.