Валентин Леженда - Песнь кецаля

Андрей ЧЕРНЕЦОВ, Валентин ЛЕЖЕНДА

ПЕСНЬ КЕЦАЛЯ

Все события, происходящие в романе, вымышлены. Любое сходство с реально существующими людьми, местностями, сооружениями — случайно.

Оттуда, из глубины веков, сквозь хаос междоусобиц нам слышится полный печали голос, словно поет невидимая глазу вещая птица: “Фью… фью…” Кому дано разгадать, о чем твердит одинокий, не умолкающий столько веков голос оракула, в загадочных звуках которого кроется тайна избавления от невзгод, ответ на проклятые вопросы нашего времени…

Глава первая

ВИЗИТЫ

— Ваша почта, миледи!

“Как?! Снова! Здесь?! Не может быть!”

— Вам срочная телефонограмма! — Улыбка молоденькой стюардессы была какой-то неловкой, даже жалкой. — Извините, госпожа баронесса, за причиненное беспокойство!

Еще бы ей не извиняться! Это в первом-то классе!

Но кто это так ловко ее вычислил?

Бетси развернула листок.

“Баронессе Эльзе фон Эссенхауз-МакДугал…”

Ага, милая тетушка. Только она одна именует Элизабет подобным образом. Давно расстались. Ну, что там у нее стряслось?

“Регентруда сбежала! По всей видимости, она летит с тобой одним рейсом! Прими меры к ее срочному задержанию и отправке домой! Германгильда Клюге фон Клюгенау”.

Вот уж и впрямь, не было печали…

Что может быть хуже визита престарелого родственника? Правильно! Визит двух престарелых родственников.

Сначала как снег на голову свалился дядюшка Арчи. Бравый отставной полковник, осколок былой славы Британской империи решил наконец-то засесть за мемуары. Поведать потомству ему было о чем. Например, о своей бурной военной молодости. О службе в Индии (Еще бы! МакДугал — и не был в Индии? Бред! Нонсенс! Все мужчины их рода начинали свою карьеру в Индии!), а затем в оккупационных частях в Германии.

И вот сэр Арчибальд МакДугал прикатил в Перт, чтобы “поработать в Семейном Архиве”. Именно так, с большой буквы.

— Семья — это святое, — важно вещал старичок, похожий на кэрролловского Шалтай-Болтая. — Да! И у меня есть долг перед ней. Да. Если бы все неукоснительно исполняли свой долг, Британия по-прежнему правила бы морями. Да! А все проклятые либералы. Да…

Дядюшка сел на своего любимого конька. Ругать либералов, противопоставляя их “истинным защитникам имперских ценностей”, то есть консерваторам, уже давно вошло у него в привычку. Так же как и поминать при всяком удоб-ном и неудобном случае свою любимую кобылу Хорду, героически павшую в Индии в результате оплошности полкового коновала. Дядина жена даже подала на развод после того, как полковник однажды ночью назвал ее Хордой. Она подумала, что это имя горничной…

Едва-едва сэр Арчибальд разместился в гостевых покоях, как верный дворецкий Седрик огорошил молодую хозяйку новым известием. Оказывается, в Перт с инспекцией (а назвать этот визит иначе у Бетси просто не хватило фантазии) решила нагрянуть ее дражайшая тетушка Германгильда Клюге фон Клюгенау. “Последняя валькирия Третьего Рейха”, как язвительно называла немецкую родственницу мать Элизабет, недолюбливавшая всю многочисленную аристократическую родню своего супруга…

…Бетси уже с самого детства хотела стать археологом — настоящим, профессиональным. Очень хотела.

Единственная дочь вестфальского барона Генриха фон Эссенхауза и истинно британской леди Эмили МакДугал появилась в тысяча девятьсот шестьдесят девятом, в самый разгар “сексуальной революции” и бунтов хиппи.

Ветер Эпохи ворвался даже в ее детскую, где у колыбели молодые родители вели отчаянный спор о том, как называть наследницу. Мать хотела, чтобы девочке дали “настоящее”, то есть английское имя. Барон, чей отец сложил голову под Тобруком, яростно махал в воздухе тевтонскими кулаками, но в конце концов был вынужден смириться, рассудив, что по-немецки “Элизабет” звучит вполне пристойно — “Эльза”. Так он и называл дочь, когда поблизости не было супруги.

Разочарованный Ветер Эпохи выпорхнул в окошко и помчался по своим делам дальше, а для маленькой Элизабет-Эльзы началась обычная жизнь. Обычная, конечно же, для таких, как она. Чьи имена вписывают в Готский альманах и чьи родители не успели еще растратить достояние предков. Правда, ее прадед по линии отца сколотил капитал на поставках в прусскую армию, а предки по материнской линии нажились в британских колониях, главным образом в Индии, но в таких кругах “это” полагалась не вспоминать. Достаточно того, что семья живет “как должно”, что отцовский замок красуется на берегу Рейна, а особняк МакДугалов украшает графство Перт. Приемы, высшее общество, скачки, “роллс-ройс” у подъезда…

Первая трещина расколола семью, когда Элизабет исполнилось семь. Тогда она думала, что все дело в школе, куда ее собирались отдать, и очень удивлялась, отчего папа впервые в жизни кричит на маму, а та не спорит, как обычно, а плачет. Не все ли равно, где учиться, в Германии или в Англии? Тем более девочка вовсе не торопилась покидать родной дом и куда-то ехать. Почему бы не учиться прямо здесь, в соседней деревенской школе, ведь по-немецки она говорила ничуть не хуже, чем по-английски и по-французски!

Пришлось. Мать увезла Эльзу в Великобританию. Правда, не в Англию, как думала девочка, а в Шотландию, ибо графство Перт, как выяснилось, находится именно там. С тех пор отца она видела всего несколько раз, да и письма от него приходили исключительно к очередному Рождеству. Уже очень скоро маленькая леди МакДугал поняла, что ее мама плакала отнюдь не из-за педагогических проблем.

Когда после совершеннолетия Элизабет-Эльза приняла британское подданство, барон фон Эссенхауз не стал возражать. Он даже прислал деньги на ее первую экспедицию в Египет, посоветовав, однако, найти более достойное —занятие для молодой девушки, чем археология — а заодно и альпинизм, которым Бетси в это время всерьез увлеклась. На этом барон счел отцовские обязанности завершенными.

Барон, но не его родная тетушка графиня Германгильда Клюге фон Клюгенау! Она не забывала о внучатой племяннице и время от времени наведывалась в гости, лелея розовую мечту выдать наследницу фон Эссенхаузов замуж. Разумеется, в Германии и, само собой, за какого-нибудь графа или даже курфюрста. Например, за “очаровательнейшего молодого человека” Вильгельма Пфальцского. На худой конец, сойдет кто-нибудь из “этих ротозеев” Гогенцоллернов, так бездарно профукавших в тысяча девятьсот восемнадцатом году империю.

Вообще тетя Германгильда была личностью страстной и увлекающейся. Что само по себе странно для особы, в жилах которой течет холодная арийская кровь тевтонских аристократов.