Ржевский. Том 1 - Семён Афанасьев Страница 9

— Видимо, действительно дура, — прихожу к закономерному выводу. — Хотя и красивая. Потому что любой НОРМАЛЬНЫЙ мужик в таком случае тебя обязательно спросит, что случилось. Почему плачешь, чем помочь, кто виноват, как наказать, далее по списку.

— Да ну? — незнакомка удивлённо подаётся назад, словно пытается разорвать дистанцию. — Вот так запросто? И пофиг на запреты? Тебе закон что, не писан?! А ну погоди… — она начинает быстро листать воображаемые страницы на экране маленького прямоугольника.

Текстовый запрос. Моя фамилия её письменностью. Амулет недолго думает, потом выдаёт такие подробности, что даже я с памятью предшественника их помню смутно.

Ух ты. А ведь у меня точно такой артефакт в кармане. Полезная вещь, оказывается.

Хорошо, что подошёл к ней: и знакомство приятное, и обстановка сама местами доразведывается.

Без этой подсказки мой расовый бонус на познание любой техники с прямоугольником почему-то буксовал до сего момента.

— Хочешь — браслетами потрёмся, — предлагаю, припоминая, как продавщица таким образом обо мне всё выяснила. — У меня больших секретов нет, а то ты ещё больше нервничаешь.

— Чего?! Браслетами потрёмся?!

— Ну да. — Или я чего-то не учёл. — Не плачь, — предлагаю миролюбиво, протягивая бутылку с портером, которую так и несу в руке от самого магазина. — Лучше пивка садани, тоска и попустит. Я из этой бутылки ещё не пил, только пробку скручивал — понюхать. Так что у тебя случилось?

Второй рукой отвинчиваю при этом колпачок.

Разогретая солнцем и тряской жидкость пенным фонтаном окатывает нас обоих с головы до ног.

Чёрт, не подумал. Тот случай, когда решительность во вред.

А следующий момент двое громил одолевают оставшиеся ярды и налетают на меня с кулаками.

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Высочества Далии аль-Футаим, третьей в списке наследников одного из эмиратов.[1] Менталистка 4-го ранга.

Мерзко, занятно и немыслимо. Именно в таком порядке.

Она, конечно, не думала, что ей всерьёз удастся скрыться от сопровождающих, но не сидеть же в резиденции сложа руки, право слово.

Как баран на заклание. Ходи по территории да жди, когда тебя в жертву принесут: сильная менталистка, ещё и почти сестра, рядом с Далиёй сейчас, понятно, её старому дяде-ишаку нах*** не нужна — ему престол надо под себя подгребать любой ценой, причём срочно.

Быть выданной замуж насильно за престарелого мудака, лишь бы сын дяди Далии спокойно на трон взошёл (а её задвинуть, как кувшин) — считай, кончилась жизнь, не успев начаться.

Хоть потрепыхаться им всем назло напоследок, пусть наивно и глупо, как сейчас: сбежать в город и шагать в никуда по старинной красной «королевской» дорожке, на которую, теоретически, никто кроме монаршьих семей становиться не должен.

Понятно, что дядиных слуг это не остановит, но… продолжить мысль не получалось.

Не приходило в голову ничего конструктивного после «но». Только молиться и идти дальше, делая вид, что не слышишь мерзких команд соотечественников вернуться в дом. Как будто имеют они право ей приказывать.

Суки.

В реальности будучи почти атеисткой, она весьма удивилась, когда небо словно услышало её молитвы.

Сразу после унизительного собачьего оклика в спину по имени (без лакаба, насаба, нисба, как шлюхе!) навстречу решительно приблизился невзрачный на первый взгляд парняга:

— Привет, красавица! Как дела? Эти мудаки тебе досаждают? Помочь не надо?

Неужели бог есть?!

— Ты кто?! — эмоции проконтролировать не вышло.

Незнакомец без затей представился в традициях её же народа, смешно добавляя имя своего отца в насаб[2]. Правда, вместо «ибн» он почему-то использовал диалектное магрибское «бен».

Тоже странно. На выходца из африканского Магриба никак не похож — светловолосый, голубоглазый, нос картошкой. Кожа северная, белая-белая.

Парень по фамилии Ржевский был кем угодно, но явно не африканцем. Удивление рвануло далеко за верхнюю планку.

Мадина отреагировала без заминки и разогнала ментал высокого для своих лет четвёртого ранга, чтобы думать в уникальной ситуации быстрее.

Всего этого не могло случиться, но оно происходило.

Во-первых, незнакомец говорил с ней на одном языке. Задумываясь, подбирая слова — но относительно легко, словно делал это регулярно.

ОТКУДА…?!

Насаб, имя отца, он вообще назвал по-магрибски, остальная речь примерно как у выходца из Залива. Физиономия и имя при этом русские.

КТО ТАКОВ?!

Во-вторых, в городе декларативно соблюдались уголовные правила абсолютно ВСЕХ юрисдикций: как и дома, никто не имел здесь права первым начинать беседу с покрытой незнакомой женщиной её народа, соблюдающей канон.

Харам. Запрещено. Может, и не семь лет тюрьмы, как в Заливе, но на три года даже местного либерального законодательства этот Дима с ней уже наболтал — все должны уважать обычаи всех. Хаоса в Соте никто не потерпит.

Если она решит официально заявить о его нарушении, сидеть ему в тюрьме.

Боже, сделай так, чтобы это не был сон, взмолилась она мысленно. Если Ты и правда протягиваешь руку помощи (а больше рассчитывать не на что), пусть это будет не мираж.

Мозг на бусте продолжил работать параллельно.

Третье. Разговор с членом монархической семьи на «царской полосе». Скорее даже не сам разговор, а тот факт, что парень пошёл по красной дорожке (то, что она лишь двойник, никто не знает, лицо вообще скрыто под никабом).

Теоретически это тоже вне закона, хотя и мелочь. По нынешним временам, с учётом разницы культур, отчаянный Ржевский именно по этому пункту может отделаться административкой.

— Я вижу, что ты плачешь. Что у тебя случилось? Когда на улице плачет женщина, нормальный мужчина не пугается, а старается ей помочь. — Ничем не обязанный ей человек говорил сейчас именно те слова, которые весьма взволновали людей дяди Далии.

Ха. Мадина стояла к сопровождающим спиной, но их истинные эмоции видела хорошо: менталист отлично чувствует всех простаков, которых знает лично.

На кого-то серьёзного старый сорокалетний аль-Футаим поскупился.

Простроив в голове варианты, она решила убедиться, что неожиданная потенциальная поддержка незнакомца — не фантом и не случайное недоразумение:

— Лучше честно и сразу скажи, чего тебе надо? Какая просьба либо ходатайство?

Мало ли. Вдруг херня какая-то со сменой подданства? Он считает её Далиёй, подошёл как к принцессе, а она себе тут понапридумала…

Слово за слово, отвечал ей Ржевский грубо и где-то даже по-хамски. Именно эта искренность заставила сердце биться сильнее.

Приставленные от гвардии ишаки рефлекторно притормозили в первую секунду, повинуясь её жесту. Потом принялись лихорадочно и бесшумно докладывать по закрытой линии, испрашивая инструкций.

Всевышний, хоть бы получилось. Непонятно что, но хоть что-то. Она сжала кулаки