Молчун - Полина Люро

Полина Люро

Молчун

Мой старший брат Рик ― немного странный и всегда таким был, даже в детстве. Нет, он не псих, совсем наоборот ― слишком спокойный. Такой молчун, ни с кем не ругается ― просто уходит. То ли ему плевать на всех, то ли… я и не знаю, что. И это в нашей-то семейке, где каждый взрывается как вулкан при малейшем поводе, да и без повода тоже.

Папа, стоит ему немного выпить, гоняет всех без разбора, а бывает это частенько, особенно после того, как в прошлом году он потерял «хорошую» работу. Перебивается теперь случайными заработками. Мама тоже себя не сдерживает, и я её не виню: муж никудышный, дети ― оболтусы, с её слов, конечно. Во многом она права, но могла бы хоть орать потише, а то скоро точно оглохну.

Сёстры ― отдельная песня, даже говорить не хочется: чуть что не так, сразу то в слёзы, то в крик. Честное слово, хоть ходи целый день дома с затычками в ушах. Но, справедливости ради, признаю ― я тоже не подарок, но с кулаками на всех подряд не бросаюсь, между прочим. Бабушка говорит, что это наши итальянские корни виноваты, мол, кровь горячая, эмоции через край. Корни, корни… в гробу я видел таких предков ― достали, сил нет…

И в таком аду Рик ― настоящий оазис спокойствия, неудивительно, что меня всегда к нему тянуло. Когда дома обстановка заметно накалялась, он не ввязывался в разборки, а уходил в заброшенный сад, что рос за нашим домом. И я бежал следом за ним. Рик сидел на поваленном дереве, строгал ножиком корягу, но меня никогда не прогонял ― просто игнорировал. Ну, я так думал.

Сначала пытался с ним разговаривать, душу изливать или жаловаться. Рик молчал, и в тот момент казалось, что он и не слушал совсем. А в конце «излияний» брат обычно просто кивал головой. Соглашался со мной? Не знаю, дождаться от него ответа было трудно. Хотя однажды он всё-таки сказал:

– Забудь, ерунда всё это, ― и для меня его слова стали неожиданностью. Я даже растерялся…

А он, казалось, ничего и не ждал, продолжал резать ножиком старое дерево, и у него получались удивительные, на первый взгляд странные и совершенно непонятные фигурки. Я пытался спрашивать брата:

– Что это? ― но Рик только загадочно хмыкал и пожимал плечами, отдавая их мне, и я подолгу рассматривал переплетённые между собой корни или изгибы шершавой коры.

Казалось бы ― обычные коряги, но стоило присмотреться к ним повнимательнее, и в руках оказывались фигурки необычных фантастических животных, иногда с большим количеством конечностей, хвостов и даже крыльев. Я с ума по ним сходил, на полке в комнате собралась уже целая коллекция, а мне всё было мало. И когда Рик отдавал очередную поделку, хватал её, умоляя:

– Сделай ещё, это так круто!

Старший брат был талантлив, это понятно. Он так отличался от всех нас: отлично учился, умело обходил конфликты в школе, был аккуратным и собранным. В общем, прямая противоположность мне и сёстрам. Да, и ещё Рик не врал как я, потому что мало говорил; мы между собой так его и звали ― «Молчун». Только за глаза, а прямо в лицо сделать это никто не решался: взгляд у Рика был особенный ― тяжёлый… Ему в глаза даже мама не смотрела.

Признаюсь, что в нашей семье к брату относились неоднозначно, потому что не понимали его. Он даже внешне не был похож на меня или родителей: светлокожий и сероглазый, высокий, с правильными чертами лица и хорошей фигурой. Рядом с нами ― коренастыми, кареглазыми и смуглолицыми южанами, чей рост, на мой взгляд, мог бы быть и повыше, он казался человеком, пришедшим откуда-то с севера. И я имею в виду не север штата, а гораздо дальше.

Отец не скрывал своей холодности к старшему сыну. Если бы он сам ни принял его у мамы, родившей Рика прямо в нашем грузовичке по пути в больницу, то наверняка кричал, что ему подменили сына в роддоме. А так, когда напивался, просто обвинял маму в банальной измене, что приводило её в ярость и обычно заканчивалось битьём посуды и метанием тарелок прямо в его пьяную физиономию.

Мама по-своему любила первенца, но побаивалась его, и даже иногда шёпотом рассказывала, что при родах у неё было видение ― кто-то большой и страшный грозил ей пальцем с небес и даже обещал покарать, если она не сбережёт Рика. Смех, да и только! И как в такую чепуху вообще можно верить? Он ― нормальный парень, просто молчун.

Сёстры злословили о старшем брате, а ведь он их не обижал, а когда они были маленькими, терпеливо с ними нянчился. Ну, дуры, что с них взять. Линн, младшая из сестёр, не раз пыталась меня убедить, что Рик только притворяется хорошим, а на самом деле он ― змеюка, которая однажды всех нас погубит. Знаю я, откуда ветер дул ― бабушкино влияние.

Наша бабуля считала себя потомком известной ведьмы и Рика откровенно не любила, с пеной у рта доказывая всем, что он ― не наш, мол, в нём сидит нечистый и вообще несла всякую ересь, даже повторять противно. И сёстрам это внушала. А ещё она говорила, что поделки Рика ― «от дьявола» и их надо сжечь. В страхе потерять дорогие вещи, я срочно упаковал и спрятал их в надёжном месте. Как же это бесило, но переубедить бабушку было нереально, меня же за упорство ещё и выпороли. Но, несмотря на это, я продолжал считать Молчуна хорошим человеком.

Стоит ли удивляться, что при таком отношении в собственной семье брат при первой же возможности ушёл из дома. После окончания школы, а он был лучшим учеником, Рику светила прямая дорога в колледж. Но денег на обучение у нас не было, а даже если бы и были, брат вряд ли попросил их у отца.

Кто знает, как Рик нашел работу помощника лесничего в заповедном реликтовом лесу. Это не так далеко от нас, всего–то пару часов на машине. Короче, уехал, впервые за всё время погладив меня по голове ― я, прям, чуть не разревелся, но сдержался под ехидными взглядами сестёр.

За прошедшие с его отъезда три месяца брат так ни разу и не позвонил, что, понятное