Другая - Елизавета Евгеньевна Слесарева

Елизавета Слесарева

Другая

На меня словно выливают ушат ледяной воды. Я резко распахиваю глаза. Сверху нависает парень, прижимая меня к ледяному полу и страстно целуя. Его руки блуждают по моему телу, а ледяные пальцы умело касаются нужных участков. Даже примерно не помню, как и когда он расстегнул мою рубашку.

Герой-любовник не сразу замечает, что я очнулась, перестаёт целовать мою грудь и приподнимается, уперевшись руками в пол. Он невероятно красив, черные локоны спадают вниз, а бледно голубые глаза сверкают в свете уличных фонарей.

— Какого чёрта! Никто не имеет права использовать на мне свой гламур!

Я ору от гнева, осознавая, что передо мной не колдун. Простой вампир, от этого тошнит ещё больше. Как так получилось?!? Позор какой…

— Особенно мелкий клыкастик!

Я перекатываюсь, и он оказывается снизу. Руками свожу его руки, а ногами держу ноги, хотя он дёргается как червяк.

Потом замирает и улыбается страшной гримасой.

— Неужели думаешь, что простая девчонка способна сдержать вампира?!

Он с силой швыряет меня чётко вверх. Сначала я ударяюсь спиной, потом голова со страшным треском и адской болью врезается в потолок. Я зависаю на мгновение наверху над вампирюгой, понимая, что, если он меня сейчас не поймает, падать будет больно.

Когда лечу вниз, побелка сыплется сверху, блин, наверняка сзади я вся белая… Чёртов упырь!

— Попалась! — кричит вампир и швыряет меня на диван, что стоит неподалёку, а сам нависает сверху.

Вопрос: почему мы изначально валялись на бетонном полу, даже не на коврике возле мебели, остаётся открытым. Видимо, у нечисти свои предпочтения.

Любовничек снова начинает ласкать языком мою шею, отчего по телу разливается дрожь отвращения.

— Как же ты смогла воспротивиться моему гламуру?

Он задаёт вопрос, сажая меня и прислоняя к спинке дивана.

— Да ещё не сразу сняла… Ты, наверное, ведьма… Обожаю! У вас отменная кровь.

Он неприятно облизывается, каждое его движение вызывает во мне рвотные позывы. Я смотрю на свой медальон на груди, который отчего-то не оттолкнул от меня силу вампира, а позволил ему меня загипнотизировать. Понимаю, что он сломан и придётся справляться самой.

— Да пошёл ты! — вырываюсь я, но лишь хлестаю его волосами по лицу, кстати, от них во все стороны летит побелка. Голова болит от удара, словно налилась свинцом. Начинаю уставать от этого нелепого разговора.

— Я не собираюсь стать обедом вампира, приятель. После всего, что я пережила в своей жизни, это слишком нелепая смерть. Извини, клыкастик.

Он открывает рот, но я прерываю его, продолжая держать зрительный контакт, оказывается, зря…

— Нет, и жить вечно не планирую, отвали!

Он злится, потом хмурится, потом озаряется догадкой. Это он так думает…

— Что же ты пережила в жизни, красотка?

Он смотрит бледно голубыми глазами, обнажая мою душу. Руками продолжает массировать каждый участок под расстёгнутой рубашкой.

Я замолкаю и только потом понимаю, что выболтала ему всё, начиная с раннего детства.

— Страшное заболевание, неудачи… Милая, это была Шаманская болезнь. После неё или теряют дар и живут как смертные, или становятся знатными колдунами. Ты потеряла свою силу, милая?

Он обнажает клыки, собираясь вонзить их мне в шею. Я резко дергаюсь и валю его на ковёр. Собираю его руки над головой, а ногами сдерживаю вампиру бёдра.

— Я справлюсь с тобой без всякой магии, кровососина!

— Мы, кажется, это уже проходили, когда ты сверху, у тебя всё идёт наперекосяк.

Он усмехается, а я достаю одной рукой складной нож из штанов. Как удачно, что он его не заметил. В лезвии есть частицы серебра, и вампир это чувствует, извивается подо мной, понимая, что попал!

— Последние слова, клыкастик?

— Нет! — он приподнимается ко мне и вгрызается в шею. Я дергаюсь вверх и замираю.

Мы оба тяжело дышим. Клыки не задели сонную артерию, просто порвали кожу. Но крови достаточно. Я чувствую тёплые капли, что катятся под рубашку, а некоторые капают вниз на притихшего вмиг вампира. Он ловит одну каплю ртом и закрывает глаза. А когда открывает, его зрачки превращаются в миллиметровые кружочки, клыки прячутся во рту, и он собирается кричать от ужаса. Я наклоняюсь ближе.

— Ты не шаманка… Ты не человек!!! Ты…..