Источник - Дмитрий Александрович Билик

Бедовый 11. Источник

Глава 1

Что я нахожусь не в самом приятном месте, стало понятно еще до того, как удалось разлепить глаза. Пахло кислым потом, вонючей шерстью и горьким крестсежем. Однако именно последний воскресил во мне то, что можно было бы назвать тягой к жизни. Потому что только одно место связывало меня с этим отвратительным и вместе с тем замечательным растением.

Я с трудом открыл глаза (казалось, словно к векам привязали пудовые гири) и с удовлетворением отметил знакомую обстановку. Именно здесь мне довелось заночевать в свое первое появление в Фекое — комната оказалась гостиной Анфалара. Разве что теперь появилось чуть больше мебели, на полу лежали шкуры, на прикроватной тумбочке стоял букет из сушеного крестсежа, а в углу покоился всякий хлам, среди которого я узнал очки зверолова и компас. Неплохо, такое ощущение, что здесь снимали бюджетную версию «Квартирного вопроса».

Что совсем неприятно — потом разило от меня. Причем нехило так. Это сколько же времени я здесь провалялся?

Первая попытка встать закончилась ничем. Я рухнул на кровать, с трудом переводя дух. Легкие словно скрутили в мокрый комок и забыли выжать. Что мне не понравилось вовсе — хист не просто остался на прежнем уровне, а значительно уменьшился. А еще по цвету и консистенции он как-то изменился, что ли? Так, где Гриша? Мне срочно нужен бес! С полным докладом по текущему состоянию и возможным прогнозам.

Вместо него появилась моя бывшая приспешница. За это время Алена как-то изменилась. Вроде по комплекции осталась прежней, но создавалось ощущение, что она стала крепче, мясистее. Настоящая русская женщина из деревни в глубинке. Разве что одетая не по фекойской моде, а по нашей, современной. Хотя вот передник явно здешний, да и забавная круглая шапка, под которой спрятаны волосы. Такие я уже видел в крепости.

— Привет, — выдавил я из себя.

— И тебе не хворать. Пить хочешь?

Создалось ощущение, что Алена Николаевна не совсем рада меня видеть. Правда, пары секунд мне хватило, чтобы понять — эта догадка ошибочна. Скорее, девушке монопесуально. Весь ее вид свидетельствовал о том, что Алена смертельно вымотана. Наверное, не так она себе представляла хозяйство местного правителя. Ну да ладно, мы еще выясним, что тут происходит.

— Хочу, — сказал я.

Алена поднесла к моим губам кувшин и держала его, пока я не напился. Это оказалось весьма предусмотрительно с ее стороны, поскольку силы в моих руках не было никакой. И это не понравилось мне даже больше, чем утекающий хист. Хотя девушка прокомментировала ситуацию по-своему: «Не трогай ничего, а то опять разобьешь». Ага, понятно, откат по везению по-прежнему действовал.

— А где мои?..

— Там, — еще более недовольно ответила Алена. — На скотном дворе позади. Вся твоя нечисть и эта…

Что она подразумевала под последним местоимением, я не мог взять в толк, поэтому стал размышлять. Так, беса с чертом бывшая приспешница знала. Более того, очень неплохо ими управляла и по-своему любила, получается, эта сладкая парочка вряд ли вызывала какое-то неприятие.

Лихо? Нет, и ее Алена видела. Даже давала пару мастер-классов, как стать сильной и независимой женщиной. Оставались лишь Куся и Наташа. Рубежница, конечно, девушка специфичная, но у нее хватит ума не влезать в жир двумя ногами в незнакомом месте. Она осмотрится, освоится и начнет действовать только тогда, когда получит общие вводные. Получается, весь вопрос в Кусаиниде. Не то, чтобы я был очень удивлен, однако требовалась дополнительная информация.

— Что-то не так с грифоном? — про женский род создания я благоразумно решил умолчать.

— Матвей, ты друг и все такое, — угрюмо вздохнула бывшая приспешница, — но ты нас жестко подставил. Анфалар, когда увидел, что из твоего артефакта вылезло, чуть заикаться не начал. Юнии и остальным пришлось долго убеждать его, чтобы не убивать эту… В общем, теперь мы вынуждены укрывать твою зверушку ценой собственной жизни. Потому что если кто-то из правителей великих городов узнает, что у нас грифон, не поможет даже Форсварар.

Я кивнул. Значит, в этом мире грифоны еще более редкие создания, чем в нашем. Ничего удивительного. Если бы здесь их водилось в избытке, рубежники бы давно придумали, как протащить нечисть к нам. Да и чуры бы так не возбуждались, у них ведь есть проход в любое место.

— Мы уйдем в ближайшее время, — пообещал я.

Почему-то при этой фразе Алена Николаевна скуксила такую физиономию, словно я сказал откровенную ложь. Больше того, рукой махнула, мол хватит молоть попусту языком. Так, чего я еще не знаю?

— Жди Анфалара, он в крепости. Я сейчас отправлю домового, чтобы привел его.

— Нечисть хоть мою можно увидеть?

— Жди Анфалара, — отрезала Алена, дав понять, что на этом разговор окончен, и покинула комнату.

Да что тут такое происходит? Сложилось ощущение, что я вроде пленника, которому не могут (или не хотят) ответить ни на один вопрос. А их набралась целая куча. Самое важное — как мне удалось выбраться из-под той метели? И, собственно, что именно это было? Кощеевская или кроновская способность Стыня? Рубежники, что находились возле него, умерли почти сразу. Так что, видимо, да.

Кстати, может, оттого у меня что-то и с хистом? Хотя нет, меня бы, наверное, тогда знобило или что-то навроде этого. В целом я чувствую себя нормально, можно даже сказать живым. Если не брать во внимание, что тело словно через мясорубку пропустили.

Замечательно, что ждать Анфалара пришлось недолго. Хотя эти десять минут растянулись для меня в вечность. Это хорошо, когда ты маленький пялишься в ковер — потому что книжка надоела, телевизор сломался, а о телефоне с интернетом слышал только от одноклассников — у бабушки не было на него денег. Но стоит лишь приобщиться к новинкам техники, как банальное ожидание, когда ты занят исключительно собственными мыслями и изучением интерьера, превращается в пытку.

Наконец мой друг ворвался в комнату. И в отличие от своей гражданской супруги весь лучился от радости. И сразу бросился ко мне, не взирая на то, что от его товарища разило, как от стухшего хорька.

— Брат за брата, — стиснул он меня в своих объятиях.

— За основу взято, — ответил я, мысленно уже жалея, что когда-то пошутил над другом.