Вороны вещают о смерти (СИ) - Darknessia

Вороны вещают о смерти

Глава 1. Дурной знак

Вороны взметнулись с осиновых ветвей, будто их что-то спугнуло, и закружили над селом черной бесформенной тучей. Их хриплое карканье разнеслось по округе, заставив селян отвлечься от дел и запрокинуть головы. Десятки мрачных лиц следили, как птицы мечутся низко над покрытыми дёрном и камышом крышами.

Дурной знак. Вороны предвещают горе.

– Видели, как они зависли над двором кузнеца? – едва слышно проговорила Беляна.

– Скоро беда в их дом придет, – мрачно подхватила Нежана.

– А может, обойдется?

– Забыла, как несколько седмиц назад вороны точно так же кружили над селом? А потом – помните? – Дара сына своего схоронила. Совсем ещё крохой был. И в конце зимы кружили. Тогда три костра было. – Нежана обвела девушек хмурым взглядом. – Чувствую, скоро снова тризну справлять.

Мы стояли по щиколотку в ледяной воде. Камышовые корзины с бельем ждали на берегу, на камнях – мокрые рубахи. Но неумолкающие крики ворон заставили забыть о стирке.

Погребальные костры в селе горели часто в последнее время. И вот снова черные птицы танцуют в небе, возвещают о новом костре.

– Может, это проклятие? – севшим голосом прошептала Беляна. Ее белое лицо сделалось ещё бледнее от испуга. Широко распахнутыми глазами она следила, как вороны садятся в покрытое сочно-зелеными ростками поле.

– Лихо, – в тон подруге прошептала Нежана. – Все он, как пить дать!

Мы побросали недостиранные рубахи в корзины и уселись вокруг Нежаны на берегу в мягкой молодой траве. Собралось нас четверо: Беляна со светлой как снег кожей и косой почти белых волос, сероглазая Нежана с волосами цвета соломы, хмурая Милана с темными косами, и я. Всем хотелось послушать.

Я вытерла мокрые по локоть руки о подол и спрятала в рукавах, чтобы немного согреть.

– Лихо?

Чуть подавшись вперёд, приглушённым голосом Нежана начала:

– Княжья дружина – помните? – осенью после сбора урожая приезжала к нам за десятиной. Они тогда проехали через Чернолес, хотя все говорят, что нельзя туда ходить. Проехали – и потревожили Лихо. – Девушка обвела всех многозначительным взглядом исподлобья. – Вот он теперь и наводит несчастья на село. А спал бы спокойно, и у нас было бы все хорошо.

Беляна поежилась, обхватила себя руками. Она была чересчур впечатлительной, и Нежана любила иной раз над ней подшутить.

– До прошлой осени люди тоже умирали, – напомнила я, а сама принялась в уме подсчитывать покойников.

– Да, но то были старики в основном. А теперь – и дети, и молодые, все подряд. Точно говорю: это Лихо. Он страданиями людскими питается. А вороны чуют надвигающуюся беду и слетаются со всех окрестных лесов.

– Так может, перестрелять их или потравить? – предложила Милана.

– Это же просто птицы. Вестника не убивают за плохие вести.

– А если б они кружили над твоим домом, Огниша?

Девушки ахнули и уставились на Милану с укором, а я спокойно ответила:

– Кружили уже.

Две зимы назад справляли тризну по отцу. От горя матушка едва не взошла вслед за ним на костер, и с тех пор медленно угасала. Глаза ее потускнели, щеки впали, она редко покидала двор и почти не общалась с селянами. Вот и сейчас матушка снова слегла с болезнью.

– Кажется, жена кузнеца – это твоя старшая сестра? – вспомнила Нежана, обратив ко мне встревоженный взор. – Может, стоит сходить к волхву за толкованием знака?

– Волхва нет сейчас в селе. Сама ходила к нему недавно за травами.

– В последнее время он часто в лесах пропадает.

– И в Чернолес как ни в чем не бывало захаживает, – протянула Милана сощурившись. – Может, он сам и потревожил Лихо, а не всадники? А что: нечисть на село беды и хворь наводит, народ к волхву идёт за снадобьями и заговорами. В обмен за свою помощь Рябина получает еду и утварь. Хорошо устроился, а?

Подруги снова глянули на Милану с неодобрением.

– Каждый знает, что если волхв зло замыслит или потребует плату за помощь – его дар тотчас пропадет, а сам он не сможет потом, после смерти, на ту сторону перейти.

– А если не сможет, что с душой будет?

– Душа его вернётся в Явь в виде навьего духа или ещё какой нечисти. Сама будет вечно страдать и обречет на страдания других.

– Жуть какая, Нежана!

– То-то! Рябина не стал бы Лихо будить. Но Огниша права, теперь и я вспомнила: были ещё странные смерти до прошлой осени. Один мужик в бане угорел, другого собственный конь затоптал. Да и сам отец Огниши – помните? – на охоте в трясину угодил…

– Всякое случается, и не все смерти по чьему-то умыслу происходят. Винить тут некого, – со вздохом напомнила я подругам и поднялась. – Дел ещё много.

Остальные поднялись тоже, потянулись к корзинам с невыстиранным бельем и молча склонились над водой.

У берега были сложены большие камни, наполовину покрытые водой. Речка здесь спокойная, неглубокая. Сквозь прозрачную воду виднелось дно, присыпанное песком и мелкими камнями. Я намотала рубаху на прямую крепкую палку и принялась тереть ее о камень. Пальцы рук и ног быстро онемели от холодной воды. Шел последний месяц весны, солнце ласкало теплыми лучами, обещая скорое начало лета, но речка ещё не успела прогреться.

Мы не обращали на холод внимание, с детства приученные приходить на реку, едва лёд растает. Как только сойдёт снег, прятали валенки в сундук – и доставали в конце осени. Бывало, бежишь в одной рубахе по мёрзлой земле босиком, по покрытым инеем жухлым листьям. Тепло, пока делом занят. А как почувствуешь холод, можно припасть к тёплому лошадиному боку, погреться немного – и снова за работу.

Выстирав рубахи, я села на берегу, поставила сбоку корзину, достала рубель¹. Нужно хорошенько отжать одежду и потом, когда высохнет, прокатать все заново, иначе колом встанет. Одной рукой я держала рубель за ручку, другой катала намотанную на палку рубаху по ребристой поверхности.

За работой мысли то и дело возвращались к воронам и к тому, что предвещает их карканье. Птицы, точно услышав меня, сорвались с поля и понеслись с криками обратно в леса.

– Видели? – Нежана проводила птиц мрачным взглядом, пока те не скрылись за верхушками далёких деревьев, и обернулась к остальным. – В Чернолес полетели.

– Стоит ли кузнецу про знак сказать?

– Мы же не волховки, Беляна. А то вдруг ошибёшься – только зря человека напугаешь. Пусть люди знающие чтением знаков занимаются.

– Это ты про нашего волхва? – рассмеялась Милана. – Старик только и умеет, что с бешеным взглядом бегать по деревне да бормотать глупости в бороду. Не пойму, почему люди его до сих пор слушают.

Нежана с укором покачала головой:

– С таким характером ты, Милаша, долго себе жениха искать будешь. Рябина знает много, стоило бы уважение проявить.

Милана насупилась, сложила руки на груди и глянула на подругу, потом на меня, изогнув бровь:

– Между прочим, я тут не самая старшая. Рано мне беспокоиться, что одна останусь. А вот кое-кому следовало бы.

Остальные девушки тоже повернулись ко мне. Они сидели на берегу неподалеку и, как и я, катали одежду.

Из моей груди вырвался тяжкий вздох. Почему-то в последнее время ни один разговор подруг не обходился без обсуждения замужества, будто не было для них ничего интересней. Я же пыталась сообразить, как бы поскорее отделаться от этой темы.

Обвела взглядом подруг, занятых катанием. У каждой рубель был разный, и самый красивый у Беляны: украшенный узорами на ручке и по бокам. Я подняла вверх свой, простой и грубый, который вырезала сама.

– Глядите, – сказала. – Кто меня замуж возьмёт? У меня ни приданого, ничего нет, кроме старой избы да больной матушки. Все, что было, раздали старшим сестрам. А с тех пор, как отец на ту сторону перешёл, достатка в доме не было.

– Разве невесту по достатку выбирают? – вступилась добросердечная, но наивная Беляна. – Если вы полюбите друг друга, то он и без приданого тебя замуж позовет.