Рогал Дорн. Крестоносец Императора (ЛП) - Торп Гэв

Гэв Торп

Рогал Дорн

Крестоносец Императора

«РОБАУТ ЖИЛЛИМАН. ВЛАДЫКА УЛЬТРАМАРА»

Дэвид Аннандейл

«ЛЕМАН РУСС. ВЕЛИКИЙ ВОЛК»

Крис Райт

«МАГНУС КРАСНЫЙ. ПОВЕЛИТЕЛЬ ПРОСПЕРО»

Грэм Макнилл

«ПЕРТУРАБО. МОЛОТ ОЛИМПИИ»

Гай Хейли

«ЛОРГАР. НОСИТЕЛЬ СЛОВА»

Гэв Торп

«ФУЛГРИМ. ПАЛАТИНСКИЙ ФЕНИКС»

Джош Рейнольдс

«ФЕРРУС МАНУС. ГОРГОН МЕДУЗЫ»

Дэвид Гаймер

«ВУЛКАН. ВЛАДЫКА ЗМИЕВ»

Дэвид Аннандейл

«КОРАКС. ВЛАСТЕЛИН ТЕНЕЙ»

Гай Хейли

«АНГРОН. РАБ НУЦЕРИИ»

Иэн Сент-Мартин

«КОНРАД КУРЦ. НОЧНОЙ ПРИЗРАК»

Гай Хейли

«ЛЕВ ЭЛЬ’ДЖОНСОН. ПОВЕЛИТЕЛЬ ПЕРВОГО»

Дэвид Гаймер

«АЛЬФАРИЙ. ГОЛОВА ГИДРЫ»

Майк Брукс

«МОРТАРИОН. БЛЕДНЫЙ КОРОЛЬ»

Дэвид Аннандейл

«ДЖАГАТАЙ-ХАН. БОЕВОЙ ЯСТРЕБ ЧОГОРИСА»

Крис Райт

«РОГАЛ ДОРН. КРЕСТОНОСЕЦ ИМПЕРАТОРА»

Гэв Торп

«САНГВИНИЙ. ВЕЛИКИЙ АНГЕЛ»

Крис Райт

Также в серии

«СЫНЫ ИМПЕРАТОРА»

Антология

«ОТПРЫСКИ ИМПЕРАТОРА»

Антология

«КРОВЬ ИМПЕРАТОРА»

Антология

Во славу Джона Френча, Крестоносца Императора

Gav Thorpe

Rogal Dorn: The Emperor’s Crusader

Литературно-художественное издание

DesperadoPhobosGroup по заказу группы «Дети 41-го тысячелетия», 2023

Переходите по ссылке в группу, чтобы приобрести эту и другие книги в печатном виде и поддержать бесплатный выпуск электронных версий.

Иллюстрация на обложке Михаила Савье

Перевод выполнила Luminor

Литературный редактор Георгий Воронов

Корректоры Нафисет Тхаркахова, Larda Cheshko

Технические редакторы Urbasian, Ejiarch

Это легендарное время.

Могучие герои сражаются за право властвовать над Галактикой. Огромные армии Императора Человечества завоёвывают звёзды в ходе Великого крестового похода.

Его лучшим воинам предстоит сокрушить и стереть со страниц истории мириады чуждых рас.

Человечество манит рассвет новой эры господства в космосе. Блестящие цитадели из мрамора и золота восхваляют многочисленные победы Императора, возвращающего под свой контроль систему за системой.

В миллионе миров возводятся памятники во славу великих свершений Его самых могучих чемпионов.

Первые и наиболее выдающиеся среди них — примархи, сверхчеловеческие создания, что ведут за собой на войну легионы Космического Десанта. Они величественны и непреклонны, они — вершина генетических экспериментов Императора, а сами космодесантники — величайшие воины, каких только видела Галактика, способные в одиночку одолеть в бою сотню и даже больше обычных людей.

Много сказаний сложено об этих легендарных созданиях. От залов Императорского дворца на Терре до дальних рубежей сегментума Ультима — повсюду их деяния определяют само будущее Галактики. Но могут ли такие души всегда оставаться непорочными и не ведающими сомнений? Или соблазны великого могущества окажутся слишком сильны даже для самых преданных сыновей Императора?

Семена ереси уже посеяны, и до начала величайшей войны в истории человечества остаются считаные годы...

Две пары глаз смотрели вверх, сквозь облака Терры, словно их обладатели стремились пронзить взором бескрайние просторы Солнечной системы и завесу самого варп-пространства. На своём веку им выпало повидать столько смертей и разрушений, что с лихвой хватило бы на пару человеческих жизней, однако же грядущие события затмят собой всё, что эти двое видели прежде.

Он уже почти добрался сюда. Тот, кого называли магистром войны. Предатель.

Хорус.

Вместе с ним прибыла армада, рядом с которой показались бы крошечными даже флоты крупнейших кампаний Великого крестового похода. В скором времени эти два героя из героев будут сопровождать своего примарха обратно в космос, готовые сразиться в пустоте с кораблями и воинами предательских легионов. А пока два собрата по оружию разделяли несколько минут, посвящённых созерцанию, что удавалось им редко. Эти соратники держались порознь в той же мере, в какой сражались вместе, но их связывали узы, суть которых никто не мог объяснить. В жизни они преодолели почти одинаковые дороги, однако пришли в совершенно разные места.

— Почему мы? — нарушил молчание Фафнир Ранн.

— Ты же знаешь, подобные вопросы лучше не задавать, — ответил Сигизмунд. — Искать несуществующие истины — безумие.

Ранн приоткрыл рот и, повернув голову, посмотрел на товарища. Лицо Фафнира в тот момент казалось полем битвы между весельем и скепсисом.

— Чтобы ты, да сказал такое... — Ранн выглядел изумлённым, пока не заметил характерный блеск в глазах соратника.

Шутил тот чрезвычайно редко. Фафнир покачал головой.

Сигизмунд, посерьёзнев, обратил на товарища холодный взор.

— Почему ты ищешь смысл? — спросил он. — Не в твоей природе сомневаться, туда ли течёт река жизни[1].

— Вопрос касается не грядущего потока, а уже проложенного русла, — Ранн глубоко вздохнул. Атмосферу мира насыщали выбросы военной промышленности и строительная пыль. Если бы Фафнир очень сильно постарался, то мог бы притвориться, что помнит, каков на вкус морозный свежий воздух ледяных ульев Инвита. — Как мы оказались здесь, на этой стене, а не там, с другими легионами?

— По воле Императора, разумеется, — отозвался Сигизмунд. Он шагнул вперёд, к ферробетонному валу, и посмотрел вниз. Колонна из двенадцати боевых танков «Леман Русс», рокочущих моторами, ползла по мостовой от ворот, извиваясь, будто змея. Машины направлялись к районам сосредоточения в сотне километров к востоку, и краска на них уже потемнела от смога. — После Улланора, когда Император удалился к Своим трудам под Дворцом, Дорна наделили военной властью над Террой. Вот почему мы здесь.

— Ты всё ещё не понимаешь, о чём я, брат. — Ранн ударил кулаком по зубцу крепостной стены. — Хотя всё кончилось скверно, в те времена мы знали, почему именно Хоруса назначили магистром войны. Ведь он казался лучшим среди примархов. Прямой, любимый своими братьями, исключительно способный. Наверняка Император имел столь же весомые причины, чтобы избрать Дорна для возвращения на Терру. Почему не Сангвиния, за которым охотно пошли бы все мы? Или Гиллимана? Разве для заседаний в Совете Терры найдётся кандидатура лучше, чем зодчий Пятисот Миров? — Фафнир понизил голос. — Или, если уж Император нуждался в кастеляне, который защищал бы Его родной мир, подошёл бы даже Пертурабо. При всём своём непростом нраве он почти не уступает в достижениях нашему генному отцу.