Александр Рудазов - Война колдунов. Вторжение.

Александр Рудазов

Война колдунов. Вторжение.

Глава 1

Дориллово ущелье заволокло сизым туманом. Густой кустарник, усеивающий обрывистые склоны, обратился сплошным расплывающимся пятном. Уже в двадцати шагах все исчезает в белой дымке. Утреннюю тишину нарушают только кукование заблудившейся кукушки и топот марширующих ног.

Ста шестидесяти тысяч ног.

Сверху армия Серой Земли выглядит крысиным морем. Восемьдесят тысяч совершенно одинаковых серых мундиров. У всех пепельно-серая кожа и почти такого же оттенка волосы. Мушкетеры и пикинеры шагают отрешенно, глядя в одну точку остекленевшими глазами. Большинство не видит ничего, кроме затылка впереди идущего. То тут, то там развеваются красно-серые знамена с черной звездой в центре.

Некоторое разнообразие унылому серому потоку придают только офицеры-колдуны. Яркие плащи всех цветов радуги выделяются на общем фоне, словно пестрые птицы на голой земле. Преобладают одеяния фиолетового, синего, голубого окраса. Зеленых и желтых гораздо меньше, оранжевых совсем мало, а красных можно пересчитать по пальцам одной руки.

В войске есть и серые плащи. Не один или два, как бывает обычно, а целых пять. Сразу пятеро членов Совета Двенадцати покинули Промонцери Царука, чтобы возглавить вторжение в Рокуш.

В отличие от рядовых колдунов, разделяющих с солдатами тяготы пешего перехода, серые плащи ног не утруждают — едут с комфортом. В самой сердцевине людского потока перебирает двенадцатью бронзовыми лапами колдовская машина — причудливая помесь мамонта и паука. Огромный автомат не проявляет никаких признаков усталости, готовый идти столько, сколько пожелают его хозяева. В роскошном паланкине на спине царят прохлада и умиротворение.

Бестельглосуд Хаос сидит неподвижно, без интереса разглядывая угрюмый пейзаж ущелья. Он, как и остальные члены Совета, не ожидает от начавшейся кампании никаких сложностей. В отличие от своего беспощадного деда, нынешний король Рокуша — слабовольный рохля и нытик. Сократив свои вооруженные силы столь резко, он фактически пригласил серых в гости.

Нужно ли удивляться, что те не заставили себя долго ждать?

— Туман, — задумчиво проговорил Искашмир Молния.

— В этом ущелье всегда туман, владыка, — ухмыльнулся Теллахсер Ловкач. — Не стоит беспокоиться, к полудню мы из него выйдем.

— Вот когда выйдем, тогда и будешь это говорить, — буркнул Баргамис Осторожный, недобро косясь на Теллахсера.

Решение о выборе пути было принято четырьмя голосами против одного. Все, кроме Баргамиса, посчитали, что лучше будет пройти Дориллово ущелье напрямик, нежели обходить длинным кружным путем.

— Если бы я искал место для засады — выбрал бы это ущелье, — продолжал ворчать Баргамис, оглядывая крутые склоны, усеянные щелями и трещинами. — Мы здесь как будто внутри огромной трубы. Если подвергнемся нападению, обороняться будет сложнее, чем где-либо…

— Нападение, опасность, беда!… - хмыкнул Теллахсер. — А других слов ты не знаешь? Сколько я себя помню, ты всегда изрекал мрачные пророчества! Не стоит беспокоиться из-за выдуманных чудовищ!

— Я перестану беспокоиться, когда мы возьмем Владеку и принудим Рокуш к покорности, не раньше, — упрямо твердил свое Баргамис. — Это ущелье мне не нравится. У меня зудит шрам на щиколотке — тревожный знак…

— Теллахсер, каков прогноз разведки? — повернул голову Искашмир.

Теллахсер Ловкач коснулся ладонью лба, на миг закрыл глаза, обегая мысленным взором весь южный Рокуш, и с готовностью ответил:

— На десять ларгинов вокруг ни одного сознания, кроме наших солдат. Мы распугали всех, даже дикое зверье.

— Значит, неожиданное нападение рокушцев нам не грозит?

— Разве что свалятся с небес… — усмехнулся Теллахсер. — До ближайшего крупного скопления сознаний — почти двадцать ларгинов. И это не солдаты, а всего лишь грязные пеоны. Смею предположить, что мы до самой Владеки не встретим ничего хоть сколько-нибудь похожего на вооруженное сопротивление, владыка…

— Никого нет? — нахмурился Баргамис. — В самом деле? Мне доносили, что здесь, на южных границах, должна быть расквартирована гренадерская дивизия «Мертвая Голова»…

— Одна дивизия? — противно улыбнулся Теллахсер. — Одна-единственная дивизия? Баргамис, Баргамис, ты как нельзя точнее оправдываешь свое прозвище… Я не могу уверенно сказать, где сейчас эта дивизия, но повторяю — в пределах двадцати ларгинов вокруг ее точно нет. А даже если они каким-то образом сумеют сюда телепортироваться… что дальше? Что дальше-то, Баргамис? Одна дивизия! Да мы сметем их, едва заметив!

— Еще мне доносили, что эту дивизию возглавляет не кто иной, как Бокаверде Хобокен, — упрямо приводил новые доводы Баргамис.

— Железный Маршал? — повернул голову Искашмир. — Он все еще жив? Хм-м-м… Сколько ему уже — восемьдесят? Для обычного человека это глубокая старость…

— Уверен, слухи о его непобедимости сильно преувеличены, — поддержал главу Совета Теллахсер. — В конце концов, он даже не колдун…

— Но он еще ни разу в жизни не терпел поражения, — скрипнул зубами Баргамис. — Я видел его в деле… помните, кампания Каридоша, когда я возглавлял резервный корпус?… Хобокен тогда разгромил нас наголову. В каждом сражении он лично возглавлял наступление — я всегда видел его в самой горячей точке…

— В таком случае, он неважный стратег, — холодно проговорил Искашмир. — Главнокомандующий должен находиться в стороне от основного сражения.

— Это смотря какой главнокомандующий, владыка, — возразил Баргамис. — Железный Маршал… я просто не могу представить его в стороне. Он как будто бы удесятеряет силы своих солдат — такой невероятный боевой дух от него исходит… Помню, рокушцы при одном только виде своего маршала творили настоящие чудеса… А противник при виде Хобокена, наоборот, впадает в дикую панику. Да ему стоило только крикнуть погромче, чтобы наши мушкетеры бросились врассыпную!

— Я далек от того, чтобы недооценивать значение воинской морали, — хмуро ответил Искашмир. — Но что если твоего хваленого маршала убьет шальная пуля?

— Ну, пока что такого не происходило — ему сопутствует редкая удача. Между прочим, наши солдаты верят, что Хобокен заговорен от стали и свинца. Хотя правда ли это…

— Что ж, поглядим, поможет ли его удача против моих молний… — размял пальцы Искашмир.

Бестельглосуд равнодушно зевнул. В отличие от старика Баргамиса, не раз бывавшего в нумирадских королевствах, старший сын Искашмира до этого времени не покидал Серую Землю. Происходящее здесь и сейчас его не особо волнует — пусть с военными делами разбирается отец со своими маршалами.

Остальные двое, едущие на штабном автомате, также хранят молчание. Мардарин Хлебопек, как обычно, складывает столбики цифр в тоненькой тетрадке с зеленой обложкой. Наверняка ищет новый способ урезать пайки нижним чинам.

Мардарин и его колдуны-пищевики отвечают за снабжение армии продовольствием. Нельзя сказать, что они балуют солдат — нет, пищевики серых производят исключительно липкое буроватое тесто.

Зато в громадных количествах.

Голод это тесто утоляет превосходно, но вкусом больше всего похоже на мокрый картон. Восемьдесят тысяч понурых лиц — отличная иллюстрация того, как к подобному питанию относятся потребители.

Мардарин, в отличие от пятерых остальных, облачен не в серый плащ, а в красный. Однако это лишь потому, что Совет Двенадцати на сегодняшний день полностью укомплектован. Ни для кого ни секрет, что как только одно из мест освободится, его займет именно Мардарин. Пусть в бою от него проку и немного, однако без снабжения армия тоже далеко не утопает. А в снабжении Мардарин просто неоценим.

Молчит и Гайяван Катаклизм, внучатый племянник Искашмира. Впрочем, этот вообще редко открывает рот.

Гайяван — не самый обычный колдун. Его ментальная сила воистину чудовищна — пожалуй, за всю историю Серой Земли еще ни у кого не было такой колоссальной мощи. Однако она практически не поддается контролю. Гайяван совершенно не умеет действовать хотя бы вполсилы — каждый раз выбрасывает предельный заряд.

Еще в юности он, осваивая азы колдовства, одним-единственным заклятием уничтожил гимнасий, в котором учился. А ведь собирался всего лишь сбить с ветки грушу!

Искашмир Молния постоянно держит племянника на коротком поводке, контролируя каждый шаг. Его ни в коем случае нельзя применять в тонкой работе — только в качестве машины разрушения. Эта машина владеет едва ли полудюжиной самых простейших заклятий, однако в ее руках они обращаются в нечто воистину ужасающее.

Гаяйван Катаклизм — идеальное оружие массового уничтожения… но это обоюдоострое оружие. Если он вдруг выйдет из себя, последствия даже страшно вообразить.