Владимир Пучков - Черти поневоле

Владимир Пучков

Черти поневоле

— Привалов, зайдите в деканат!

Секретарша посмотрела на Костю сквозь толстые очки и улыбнулась.

— Стружку снимать будут! — сказал Валя Носков. Его веснушчатая физиономия порозовела от удовольствия.

— Не дождешься, — бросил на ходу Костя, направляясь вслед за секретаршей.

В деканате царил полумрак. Стеллажи с книгами уходили под потолок. Возле стены стояло здоровенное чучело медведя. Со шкафа, свесив вниз оскаленную морду, поглядывало чучело рыси.

Возле окна в большой плоской кадушке рос баобаб. Когда-то он был совсем маленьким, но со временем перерос кадушку и корнями глубоко ушел в старинную кладку. Теперь это было молодое коренастое дерево, и Костя не сразу заметил стоящего в его тени человека.

— Здравствуйте! — сказал Костя, закрывая за собой дверь.

— А! Привалов! Заходи, заходи… — Декан поднялся ему навстречу, и не только поднялся, но даже вылез из-за стола — поступок совершенно невероятный!

При виде декана не только студенты, но даже преподы впадали в какой-то необъяснимый трепет. Обычно ему хватало одного взгляда, чтобы призвать к порядку самого злостного закольщика! И вдруг такой жест! Неспроста это, ох неспроста…

— Иван Петрович! — провозгласил декан, глядя в сторону баобаба. — Вот, познакомьтесь. Это и есть тот самый Привалов, можно сказать, надежда нашего института!

«Надежда института» слегка обалдел от такой похвалы и почувствовал, что мучительно краснеет. Декан был скуп на слова, тем более — на комплименты, за всем этим крылся какой-то подвох. Костя невольно закашлялся и повернул голову туда, куда смотрел декан. Тут-то он и увидел совершенно незнакомого человека.

В отличие от декана, от одной только поступи которого дрожали стекла, незнакомец был изящен, невысок ростом и совершенно лыс.

— Очень приятно! — произнес он шелковым голосом и улыбнулся белозубой улыбкой.

— Иван Петрович познакомился с твоим курсовым проектом о реликтовых зонах в среднерусских лесах, — пояснил декан.

— Да-да, очень интересная работа, — снова улыбнулся лысый, — особенно то место, где вы рассуждаете о чудесах.

— О неустойчивости морфологического типа, — поправил Костя.

— Вот именно, — обрадовался лысый. — О чудесах! О возможности перехода одной информационной структуры в другую.

— Да ты присядь, присядь! — Декан насильно подвел Костю к креслу и уселся рядом. — Скажу прямо, — продолжил он, — у нас сегодня какое число? Двадцатое! Значит, через неделю практика. Так вот, Привалов… — Декан на секунду замер с раскрытым ртом, точно забыл, что хотел сказать, и незнакомец тут же пришел ему на помощь.

— Насчет практики, — подсказал он.

— Ну да, да, — словно бы растерялся декан. — Вот Иван Петрович, видный ученый, возглавляет отдел в одном из смежных институтов. Так вот… — Тут декан снова замолчал.

Костя в первый раз видел его таким озадаченным.

— Мы хотим предложить вам практику в одном очень перспективном районе, — перехватил инициативу Иван Петрович, — дивные места, целебный воздух, можно сказать, всероссийская здравница и житница, если бы не одно «но»…

Он замолчал, и многозначительная пауза повисла, словно грозовая туча. Иван Петрович вздохнул, достал из кармана фотографию и протянул ее Косте.

— Взгляните, — коротко сказал он.

Костя уставился на фотографию, ничего не понимая. Со снимка на него смотрело странное грустное существо, заросшее короткой бурой шерстью, с пятачком вместо носа, с длинным, словно плетка, безвольно висящим хвостом и небольшими рожками на голове.

— Это вам никого не напоминает?

— Черт какой-то! — бухнул Костя неожиданно для самого себя.

Лысый прямо-таки засиял от удовольствия:

— Вот она, молодежь! Правду-матку прямо в глаза! А то эксперты все как один заладили: реликтовый гоминоид да реликтовый гоминоид! Однако вынужден вас огорчить. Это не черт, а наш сотрудник! Есть все основания считать, что это автопортрет! Мы получили фотографию по почте. В конверте было еще письмо. После этого от нашего сотрудника известий не поступало. А такого вы тоже, наверное, не видели? — И он протянул еще один снимок, на котором гордо красовался четвероногий петух.

— Это тоже ваш сотрудник? — спросил Костя, не в силах сдержать улыбки. — И где же такие чудеса происходят?

— В Калиновском лесном хозяйстве, — пояснил декан. — И мы хотим послать тебя туда на практику.

— Чтобы превратить в черта? — не выдержал Костя.

— Чтобы разобраться на месте! — насупился декан.

— Сотрудников своих вы туда больше не посылаете? — спросил Костя.

— А у нас больше не осталось сотрудников, — развел руками лысый, — все…

— Превратились в чертей! — буркнул декан и тут же вкрадчиво осведомился: — Ну как, Привалов, согласен?

Костя встал. Он с ужасом представил себе лесного черта, вспомнил про четвероногого петуха и понял… что если сейчас откажется, то другой возможности взглянуть на чудеса, наверно, уже не представится.

— А люди-то там живут? — спросил он.

— Живут, — почему-то замялся Иван Петрович.

— Хорошо, — сказал Костя, — я согласен.

Так он оказался в селе Калиновка, что лежит на высоком берегу реки Смородины, в том самом месте, где до сих пор стоит Калинов мост.

Спустя два дня после исторической беседы в деканате Костя с замиранием сердца осматривал это архитектурное чудо. Изящно изогнутый мост был сложен из огромных серых валунов, покрытых вековым мхом. По его краям высились небольшие островерхие башенки. Под мостом неторопливо несла свои воды река Смородина. Справа от моста, задрав жерло к небу, стояла пушка времен Василия Темного. Вид у пушки был грозный и сердитый. Рядом, собранные в горку, лежали ядра. Каждое было величиной с большой арбуз.

От благоговейных размышлений о древности сего памятника Костю отвлек веселый голос, донесшийся откуда-то снизу. Костя перегнулся через каменные перила и увидел довольно странную картину. На песке возле деревянного ящика подозрительной конфигурации суетился незнакомец. Он помахал Косте рукой, приглашая спуститься вниз.

— Пособи в воду столкнуть, — сказал незнакомец, — никак что-то не получается. Тяжелая, зараза, из сырой доски!

— А что это? — поинтересовался Костя, со страхом глядя на подозрительный ящик.

— Самодельная подводная лодка новейшей конструкции, — не моргнув глазом сказал незнакомец.

Так Костя впервые встретился с Евстигнеевым. А минутой позже он встретился и с Полумраковым…

Подводная лодка полностью оправдала свое название. Евстигнеев залез внутрь, выгреб на середину, и самодельное чудовище с какой-то нехорошей быстротой, буквально залпом, затонуло. По счастью, рядом оказался прохожий, и Евстигнеева совместными усилиями вытащили на берег. Фамилия второго спасителя была довольно странная — Полумраков. Тем не менее этот Полумраков вовсе не был мрачен. Напротив, он прямо-таки светился от счастья, что ему удалось спасти незадачливого изобретателя.

И через час потрепанный, но довольный Евстигнеев поил Костю и Полумракова экспериментальным чаем «Громовержец» и посвящал их в свои планы.

Надо сказать, что Евстигнеев оказался человеком незаурядным. Свою могучую эрудицию он почерпнул из многолетних подшивок журналов «Техника — молодежи», «Знание — сила» и «Юный техник». Вообще, в Калиновке все люди были незаурядные. Даже Лисипицин, бывший замдиректора по производству, казался весьма незаурядным жуликом. Что же касается лесных жителей…

Если бы неделю назад Косте Привалову сказали, что он познакомится с Ягой и Горынычем, он бы только посмеялся. Если бы намекнули, что он будет заниматься изготовлением искусственных алмазов при помощи древней пушки и что ядро, выпущенное из жерла этого мастодонта, вдребезги разобьет оказавшееся рядом летающее блюдце, он воспринял бы это как анекдот. И, наконец, если б ему шепнули, что он успеет побывать в двух сказочных царствах и сразиться с джинном, Костя посоветовал бы такому выдумщику заняться сочинением сказок.

Но тем не менее все так и случилось! Да разве только это? А камень чудес? Тот самый, из-за которого и разгорелся весь сыр-бор! Его привез космический пират Крукс, чью тарелку так удачно сбили наши друзья. Камень потом нашел Евстигнеев — чудакам везет. Свойства камня действительно оказались самыми невероятными: о чем его ни попроси — все исполнит. А вот космическому пирату не повезло…

После аварии он шмякнулся на кучу навоза, и Лисипицин, которому эта куча принадлежала, решил проявить добрую волю и отмыть пришельца. Сделал он это очень просто: выплеснул на него два ведра воды. После этого злобный Крукс, будучи существом наполовину кибернетическим, коротнул, заглючил и превратился в тихого безобидного работягу, которому дали имя Гаврила. Гаврила обожал всего две вещи: работу и сахарок, но и то и другое — без меры. Посему Лисипицин и сплавил его главному механику Шлоссеру.