Том Холт - Переносная дверь

Том Холт

Переносная дверь

ГЛАВА ПЕРВАЯ

По прошествии долгого-предолгого времени дверь отворилась, и вышел высокий тип арийской наружности. Он улыбался и пожимал руку мрачнолицему мужчине. Как ни крути — дурной знак. "Впрочем, — сказал самому себе Пол, когда мрачнолицый назвал новое имя, и девушка с волосами в духе прерафаэлитов, встав, последовала за ним в комнату для собеседований, — на черта мне эта треклятая работа".

Ариец тем временем снял с вешалки пальто и удалился, оставив Пола в обществе худой девушки. "Бессмысленно, — сказал самому себе Пол, — с тем же успехом мы оба можем пойти по домам и избежать лишних унижений". Если бы ему предложили угадать, кто из побывавших за дверью десяти кандидатов получит работу, он бы отказался. На его, Пола, взгляд, все они были само совершенство: сверхсущества с талантами суперменов и, вполне возможно, родом с планеты Криптон. Единственно непреложным он готов был счесть (и, соответственно, на это поставить) только то, что у него самого нет никаких шансов, а единственным утешением — что и у худой девушки на соседнем стуле их, вероятно, тоже не было.

Он скосил на нее глаза. Маленькая, чернявая, с худеньким удлиненным личиком и огромными глазами, она походила на юрких зверьков, которых в зоопарке приходится держать в вольерах с приглушенным освещением. То, что он не испытал искушения влюбиться в нее с первого взгляда, уже о чем-то говорило. Нельзя сказать, что она была совсем уж непривлекательной (для Пола все женщины в возрасте до сорока и еще живые были более или менее привлекательными, а также внушали невыразимый ужас), но его отпугнула леденящая душу аура враждебности, которой ей удалось себя окутать. "Просто бритва, а не человек, — решил он. — О такую и порезаться недолго, а она даже не заметит".

Тем не менее он глянул снова. Она сидела, съежившись, на краешке стула и колпачком авторучки чистила себе ногти. Ранее она ковыряла в носу, а до того — левым мизинцем в ухе. Руки у нее были крошечные, точно из рукавов делового пиджака высовывались птичьи лапки с коготками. Больше всего она напоминала летучую мышь.

— Знаю, — внезапно сказала она, не поднимая глаз и вытирая колпачок о юбку, — отвратительная привычка.

Пол сжался.

— Да нет, все в порядке, — сказал он и тут же отвел взгляд. — Не стесняйтесь.

Мертвая тишина. Пол прирос взглядом к носкам своих ботинок (потертых и нуждающихся в чистке) и попытался думать о чем-нибудь абстрактном. "Итак, — спросил он самого себя, — будь твоя воля, кого бы ты выбрал?" Он ненадолго задумался, сведя число кандидатов до Прерафаэлитки, Настойчивой-в-очках, Молодого Индианы Джонса и Щенка. По зрелом размышлении он проголосовал бы за Щенка — просто потому, что возненавидел его больше других, а значит, его победа неизбежна. Впрочем, он все равно не узнает результата. Да и вообще ему все равно. Будь у него хоть толика здравого смысла, он прямо сейчас встал бы и ушел, а тогда, если повезет и приедет семьдесят пятый автобус, он поспеет в Кентиш-таун как раз к началу второй половины "Баффи, охотницы на вампиров".

Но он остался сидеть на месте, а худышка тем временем принялась ковырять когти на левой руке — ни дать ни взять Говард Картер с лордом Карнарвоном, раскапывающие усопших фараонов. Из комнаты для собеседований не доносилось ни звука (как и вся обстановка, дверь была массивной, солидной и старинной). Впрочем, не требовалось большого воображения, чтобы представить себе, как, скромно улыбаясь, Прерафаэлитка дает четкие и сжатые ответы на тщательно подобранные вопросы комиссии. Может, следовало бы поставить на нее? В конце концов, на их месте он нанял бы ее сразу, причем на любой пост вплоть до главы ООН и Королевы эльфов.

— Вы, вероятно, правы, — вдруг вырвал его из задумчивости голос худышки. — Особенно если интервьюеры мужчины.

На сей раз он просто не мог удержаться и уставился на нее во все глаза. В ответ девушка язвительно усмехнулась.

— Ваши мысли совершенно очевидны, — сказала она. — Читаются по вашей плаксивой мине и по тому, как у вас плечи поникли. Точно кто-то посадил вас перед обогревателем, и вы начинаете таять.

На это он не нашелся, что ответить, и только выдавил:

— Э-э-э...

Стянув улыбку в кривую гримаску — будто кто-то дернул за поводок расшалившегося терьера, — она почесала под правой мышкой.

— Жаль, что я так не умею.

— Что, чесаться? Это совсем просто, смотрите.

— Нет, угадывать, о чем думают люди, только на них посмотрев. В некоторых случаях это может оказаться полезно.

Она пожала плечами:

— Не особенно.

Он подождал, не объяснит ли она почему, но худышка как будто была не в настроении. Она, похоже, исчерпала свой репертуар отталкивающих занятий в ожидании собеседования при приеме на работу и застыла, сразу показавшись совсем маленькой. Пол почему-то решил, что теперь его черед поддержать разговор.

— Ну, не знаю. Иногда это, наверное, полезно. Она пробуравила его взглядом.

— И чем же? — поинтересовалась она. "Ну вот!" — мысленно воскликнул он.

— Экстрасенсорное восприятие, — произнес он вслух. — Ури Геллер гнет ложки. Вы могли бы выступить в шоу Пола Дэниэлса и все такое.

Она моргнула.

— Прошу прощения, — сказала она, — но я не имею ни малейшего понятия, о чем вы говорите.

"Значит, теперь нас двое", — подумал он.

— Не важно, — сказал он вслух и, хотя у него возникло такое ощущение, будто он бредет по колено в жидкой грязи, добавил: — Почему вы послали сюда свое резюме?

— Из-за матери, — печально ответила она. — Во всяком случае, она обвела желтым маркером объявление в вечерней "Телеграф" и стала подбрасывать газету, куда бы я ни пошла. А вы?

— Ну, не знаю, — протянул он, спрашивая себя, зачем вообще завел этот разговор. — Наверное, потому что вакансия подвернулась. Я посылаю резюме на все вакансии, где не требуется превосходное знание санскрита.

Она скорчила гримаску, явно давая понять, что считает шутку неудачной.

— Интересно, кто получит это место? — сказала она.

— Вы хотите сказать, помимо нас?

— Да будьте же реалистом!

— Не знаю, — ответил он. — Или та девушка, которая сейчас туда вошла, или невысокий смуглый тип.

— Который похож на собаку?

Он кивнул:

— Да. Скорее всего. Он из тех, кто способен решать в уме квадратные уравнения, одновременно исполняя концерт Малера для фортепьяно.

— Думаю, это все же будет та рыжая. — Худышка шмыгнула носом. — Особенно если вся комиссия из одних мужчин.

— Вполне возможно, вы правы, — сказал он. — Идиотизм, конечно, но такова жизнь.

— А ведь так не должно быть! — отрезала она. — Тем не менее родители от меня на пару дней отвяжутся, и потом — все лучше, чем болтаться по дому. Надеюсь.

Снова повисло молчание, но Полу надоело рассматривать стены и предаваться мрачным размышлениям, а поговорить, кроме нее, было не с кем.

— На самом деле, — сказал он, — понимаю, что это прозвучит глупо, но вы, случаем, не знаете, чем, собственно, эта фирма занимается?

Худышка пожала плечами:

— Понятия не имею.

— Я тоже. А жаль. — И добавил: — И сомневаюсь, что теперь когда-либо узнаю.

— Я-то из-за этого убиваться не стану.

— Ну да, ну да, — сказал он. — И все же: "Свободно место младшего клерка". Прямо как из Диккенса.

— И вполне подходит к этой обстановке, — согласилась худая девушка. — Ну и сарай.

Пол с минуту смотрел на нее: она обкусывала ноготь. "А, была ни была!" — подумал он.

— Как насчет того, чтобы выпить после собеседования? — спросил он. — Я мог бы подождать вас на улице.

Она посмотрела так, будто только что обнаружила его на подошве своей туфли.

— Нет, пожалуй.

— А... ладно. Я просто подумал...

Она пожала плечами. Плечи у нее были прямо-таки созданы для того, чтобы ими пожимать. Тут провидение смилостивилось над Полом, и дверь открылась.

Улыбаясь так, что у Пола едва не растаяли зубы, вышла Прерафаэлитка, и мрачнолицый позвал:

— Мистер Карпентер, пожалуйста.

"Это я", — мгновение спустя сообразил Пол. Он встал, умудрившись не оступиться и не поскользнуться на вощеном дубовом паркете, и последовал за мрачнолицым в комнату для собеседований.

На свете полно мест, высасывающих душу из любого, кто туда попадает. Больницы, полицейские участки, центры по трудоустройству, конторы правительственных учреждений и тюрьмы — всем им свойственна тончайшая палитра красок и обстановка черной дыры и способны — случайно или умышленно — стереть остатки самоуважения и волю к сопротивлению, как пригоревшее молоко. Комната для собеседования производила аналогичное впечатление, но несколько по-иному. Она была такой же суровой и мрачной, как все вышеупомянутые места, но тем дело не ограничивалось. Дубовая обшивка стен как будто впитывала свет, а широкий стол для заседаний, напротив, был отполирован, словно зеркало. Огромная хрустальная люстра казалась выросшим за долгие годы из потолка гигантским сталактитом. Сияющие паркетины стонали под ногами, как будто желали знать, кто вообще впустил сюда такую жалкую личность. Свободный стул был только один — столь же привлекательный, как ацтекский алтарь. Мрачнолицый жестом указал на него Полу.