Наследница Бабы-Яги (СИ) - Вериор Лика

Сказ первый. Про то, что утро вечера мудренее

Я задумчиво наблюдала, как Лену, старосту, буквально запихивает в такси её подружка. Лена всё сопротивлялась, и странно, что без криков — мычала что-то невразумительное, да и только. Таксист, вон, в напряжении — явно не хочет везти двух пьяных девиц. Хотя чего он ожидал, принимая заказ к клубу в три утра? Пару пенсионерок, собравшихся на утреннее богослужение?

Лену всё же запихнули в такси, дверь тут же захлопнулась. Фух, я даже как-то напряглась, наблюдая за всем этим действом, прямо-таки подмывало помочь. Можно даже с ноги… К Лене за четыре года учёбы я особо тёплыми чувствами не воспылала. Слишком уж она «староста» — в самых плохих ассоциациях.

Ладно, учёба позади, ВУЗ окончен, синяя корочка на руках, можно и выдохнуть. Правда, жить теперь негде, пенсию выплачивать не будут, работы нет… И надо было четыре года жизни тратить, чтобы потом уткнуться в безжалостное «по данной специальности вакантных мест нет». Придётся, видимо, дальше чай продавать, но хоть полную ставку возьму и официально оформлюсь, раз учёбы больше нет и за пенсию не страшно. Да и сомнительно, что по специальности я вообще хоть куда-нибудь пробьюсь. Посредственные работники никому не нужны, а свою исключительность мне нечем доказывать.

Чёрт, какой же отстой. Ещё и снять жильё в Питере летом нереально, люди толпами съезжаются на белые ночи, а владельцы ставят несусветные ценники даже на посуточные хостелы.

Вытянула перед собой ноги, постучала поцарапанными мысками туфель друг о друга. Наверное, я совсем жалко выгляжу — на ступеньках бара, с вечным кипишем на голове и аурой безысходности.

Двадцать пятое июля официально входит в топ моих нелюбимых дат: вручение никчёмного диплома, выселение из общежития… Как бы ещё вещи перетащить все, коменда сказала — максимум на два дня могу оставить.

Музыка из бара стала громче, я повернулась к двери и еле сдержала улыбку — Вита стояла в проёме с куском торта со вставленной в него полуоплавившейся свечкой.

— Уже двадцать шестое! Три часа тридцать три минуты! — провозгласила она, пританцовывая на месте. — Петь, сама знаешь, не буду, но ты там нафантазируй — «хэппи бёздэй ту ми» и так далее.

Я сверилась с часами.

— Надо же, как пунктуально, — с кряхтением встала и отряхнула задницу. Забавно, что несмотря на всю расплывчатость моей биографии, записи о дате и точном времени рождения в моих документах имеются.

— А то! С тридцати минут под дверью выжидаю, молилась, чтоб никто не решил выйти и момент попортить. Дуй давай!

Покачала головой и задула свечу.

— Эй! — визг пронзил уши. Да, петь Вита не умеет, зато визжит первоклассно. — А желание?

— Господи, Вита…

— Я не господи! А ну давай по новой! — она быстро достала зажигалку, свеча вновь загорелась. — Вдумчиво, с чувством и толком. Устроила тут не пойми что… Что смотришь? Загадывай! Только не вслух!

Придурочная. Надо же было именно с этой связаться. Как там говорится? Дал бог зайку, даст и крепкую нервную систему? Что-то просчитался.

— Загадала?

— Нет.

— Давай, уже весь торт воском затёк!

И что загадывать? Чтоб жизнь получше стала? Чёрная полоса закончилась? Стабильности хоть какой? Чтобы жить где было?

Это и загадаю. Снова подула на свечу. Огонёк согнулся, исчез на мгновение и вновь разгорелся.

— Вот паскуда, — возмущённо проговорила.

— Ну всё, не сбудется теперь, — кончики губ Виты опустились вниз.

— Ага, щас, не сбудется! — облизнув пальцы, быстро сжала фитиль. Тихое шипение ознаменовало мою победу. — Вот теперь точно потух.

— Всё не как у людей, — Вита покачала головой и достала из кармана ложку. — Ешь. Не съешь — прибью.

— Ой-ой-ой, — забрала тарелку и села обратно на ступеньки. Вита села рядом, и мы синхронно вытянули ноги.

— Родители очень ждут тебя в гости и готовы терпеть твоё общество энное количество времени, — снова завела она свою шарманку.

У Виты замечательные родители. Сами по себе добрые люди, а как узнали, что я сирота, так словно цель обрели — мне во всём помогать. Честно сказать, мне редко чем помочь нужно, да и просить неловко, но зайти на чашечку чая или всем вместе на шашлыки сгонять — это я всегда рада. Удивительно, что за семнадцать лет в детском доме я не обрела ни друзей, ни семьи, но в первый же год учёбы в моей жизни появились Вита, дядя Олег и тётя Алёна. Хоть за что-то универу можно спасибо сказать.

— Морена Владимировна, вы куда-то улетели, — вырвала меня из размышлений Вита. Вот же зараза, ещё и полным именем обозвала, аж холодок по коже. И ладно бы по-человечески ударения расставила, так нет же — Владимировна, и никак иначе. — Ты меня сейчас испепелишь. Ешь торт, сахар смягчает твой характер.

— Задница, — буркнула, но за торт принялась.

— Ну, сегодня ты точно у меня ночуешь, — вернулась к своим баранам Вита. — В общагу уже не пустят. А там может и появятся где места с божескими ценами и хотя бы без клопов и тараканов. Но ты, конечно, та ещё бараниха — ночевать у меня, значит, нормально, а пару деньков перекантоваться, пока жильё не найдёшь — это «стеснишь и мешать будешь».

— Бараних в природе не существует.

— А ты тогда кто? — притворно удивилась она.

Смяв уже пустую бумажную тарелочку, запулила ею в урну. Ложка полетела следом.

— Прямое попадание! — Вита похлопала в ладоши. — Так, я заказываю такси. Напиши в общий чат, что мы домой.

— Да там никто и не заметит — ушли, не ушли, не в той кондиции, — лениво потянулась, но беседу группы всё же открыла. Плюс 100500 сообщений, как обычно. И о чём только болтают? Все же сейчас вместе, в баре, сидят…

Когда мы доехали, Витины родители уже спали. Мы лениво смыли макияж и налепили увлажняющие маски. Ближайшие двадцать минут засыпать нельзя Вита ушла наливать чай, а я легла на диван, разглядывая подсветку на потолке.

— Ты, конечно, просила в этот раз без подарков, но я всё же что-нибудь придумаю. Предупреждаю тебя, чтоб ты потом не бесилась, — Вита вернулась с двумя большими кружками и шоколадкой. — Возьми, — она передала мне кружку и удобнее перехватила свою. — Итак! За то, что мы теперь — дипломированные специалисты!

— Которые, видимо, никогда не воспользуются дипломами, — мы чокнулись. Кружками, конечно. Хотя и с головами у нас не всё в порядке.

— Что собираешься делать дальше?

— Не знаю, — опустила шоколадку в горячий чай, чтобы она немного расплавилась. — Жить эту жизнь — вариантов не много. В чайной неплохо платят, пока там поработаю, а дальше может получится куда посерьёзнее устроиться.

— Мы до сентября уедем. Так что жильё у тебя есть, — поймав мой взгляд, уточнила: — на крайний случай.

Мне нужно было жильё, но не настолько, чтобы жить у Виты. Я знаю, её семья никогда не поставит мне это в укор, но никак не могу принять такую помощь. Не привыкла. Всегда нужно давать что-то взамен, а у меня ничего нет. Разве что только никому не нужное «спасибо». Вот она — судьба приютских детишек: выходим во взрослую жизнь с пустыми карманами, учимся, работаем, только бы на жизнь хватало — так и остаёмся ни с чем. Но всё ещё впереди. Надеюсь.

— Не будем об этом пока, — покачала головой. — Давай спать. Утро вечера мудренее.

*****

Я стойко игнорировала вибрации мобильника. Вставать совсем не хотелось, но пришло — звонок пошёл уже по третьему кругу.

— Ответь, или я выкину его в окно, — пробормотала Вита в подушку.

Протёрла глаза, криво нацепила очки и всмотрелась в экран. Номер незнакомый.

— Кх-кх-кхм, — откашлялась, прежде чем ответить на звонок. — Да?

— Морена Владимировна? — ну вот! Что ещё за Владимировна? Мы в каком веке живём? Любой нормальный человек сделает ударение на другой слог.

— Да?

— Я Цех Всеволод Иоганович, — Вита завертелась в постели. — Звоню из нотариальной конторы. Вам надлежит явиться по адресу Нежинская улица, 17 на слушание завещания.

— Какого завещания? — Вита села, я затылком почувствовала, как внимательно она вслушивается.