Александр Лесной - Фауст 4.0

Лесной Александр

Фауст 4.0

Настоящее

Старая дека от «Sony» протяжно взвыла. Резво затрещали куллеры и истасканный винт «G-Byte». Электронный монстр, с кремниевым мозгом и бегущими информационными данными по артериям, медленно оживал.

Цифровые перчатки приятно обтянули мне пальцы и ладони, лёгкий пластиковый шлем виртуалки лег на голову. Модемный разъём плавно вошёл в гнездо мобильника. Система пискнула, выдавая добро на полную загрузку операционки — разработка шведской кодер группы.

Со щелчком забрало виртуалки опустилось на глаза, дисплеи мигнули, и расцвели 64 тысячами цветами и оттенками, создавая визуальные галлюцинации, в которые меня затягивала Матрица.

Я внутри.

Мелодичный тоновый набор и Сеть гостеприимно приняла меня в себя.

Шлюз отворился, выпуская меня в живой мир Сети. Тут же со всех сторон нахлынул обильный поток информации. Я парил без движения возле входного шлюза своей системы мгновение, спустя секунду, моё тело неслось по прозрачной паутине информационной магистрали. К цели.

Я в одиночку штурмовал неприступный обелиск «Третьего Рима», закрытой корпоративной компьютерной сети из тысячи терминалов и десятков мощных серверов. Мимо меня проскальзывали обитатели сети — незатейливые легальные программисты и обычные пользователи.

Звучит почти как ругательство — обычный пользователь. Ничего яркого и интересного, элементарный обыватель, потребитель, пережевывающий информационную жвачку Матрицы с настойчивостью коровы… Одним словом — плесень.

Я же не был потребителем. О, нет. Далеко не потребитель. В одиночку мне довелось конструировать ядро «Фауста 4.0» — самое перспективное виртуальное оружие этого года, а возможно и десятилетия. Я и только я знаю его реальные возможности. А эти хмыри из «Третьего Рима» попросту вышвырнули меня с работы. Они ещё пожалеют об этом. Обещаю. Возможно, я и простил бы унизительное увольнение, меня уже давно пресытила работа в корпорации. Но они сделали нечто большее — отсекли меня от работы над Фаустом. И попытались ликвидировать…

Уничтожили все копии программы на моём домашнем компьютере. За это они заплатят. После того как разберусь с корпорацией, найду ковбоя, который исполнил их заказ — проник в мою систему и выжег всю информацию. Причём сделал это одним из деструктивных модулей Фауста. Это было чудо, что я успел отключить шлем виртуалки, иначе посылаемые атакующим вирусом визуальные галлюцинации вызвали бы нервный паралич, или сердечный приступ. Психологи и гипнотерапевты Рима корпели над гипномодулем почти три года, результат превзошёл все их ожидания.

Гипномодуль создавал массив картинок, при быстрой смене которых, с помощью пресловутой технологии двадцать пятого кадра, в подсознание смотревшего на них человека записывалось внушение. Помимо этой дикой визуальной фиесты, влияющей на подсознательные уровни человеческого мозга, гипномодуль транслировал через динамики или наушники компьютера специфические аудио сигналы, тоже влияющие на подсознание в нагрузку к изображению. После такой обработки человек мог не просто умереть, он мог стать зомби с заложенной функцией. Это могло быть всё что угодно: от незатейливого рвотного спазма до серьёзных психических расстройств, или чего хуже — специальных инструкций, не выполнить которые жертва попросту не может. Именно им меня и попытались прихлопнуть. Я сквитаюсь. Клянусь всеми богами, что месть моя будет бить через край.

Совсем недавно я вспомнил, что значит полная свобода. Вновь ощутил себя независимым и вольным взломщиком, не исполняющим назидательные приказы сверху. Вспомнил как это прекрасно — ломать защиту серваков и кодить боевой софт. А ещё я вспомнил, что никто и никогда не смеет покушаться на мою свободу…

Вспоротая защита рассыпалась на винчестерах службы безопасности в кучки обнулённых дорожек. Резвый удар, по системам технического сервиса, вывел из строя лифты, все осветительные приборы моргали с регулярной частотой упорядоченного хаоса — не хуже чем психоделическая цветомузыка в клубах. Немного пошарив в противопожарных установках, я устроил на ста пятидесяти этажах всемирный потоп. Через динамики внутренней коммуникации по всему зданию раздавался бешеный ритм тяжелого металла. Все имеющие телевизоры и дисплеи в здании транслировали единственный пятиминутный клип — схватку скорпиона с легионами пауков. Волна насекомых захлестнула ядовитого противника. Скорпион, закованный в твёрдый хитиновый панцирь, блестел хромом. Он пронзал пауков ядовитым жалом, перерубал паучьи конечности острыми, как бритва клешнями, кромсал покрытые волосками тела искалеченных фаланг…

Гипномодуль сработал незаметно. Мысли стали путаться, накатила сонливость и слабость. Заторможенная реакция рук, тоже дала о себе знать. Тогда-то до меня и дошло, что со мной происходит. Мой компьютер повторно атаковали гипномодулем. Но на этот раз прозрение пришло слишком поздно, даже если я отключусь от сети — моё тело умрёт, гипномодуль сделал своё дело, и уже ничего не попишешь. За один день — два чуда не происходит. Мне чертовски повезло что в первый раз я сумел отключит шлем виртуалки… Но как я уже и говорил — два раза подряд чудес не бывает.

Умирая, мой мозг оставался спокоен. Я не успел раздавить «Третий Рим» до основания. Причинённые мною неудобства и разрушения будут ликвидированы в течении недели. Но они не знали самого главного — ведь я чертовски дерзкий сукин сын… паука ждёт сюрприз — самая большая шутка из мною придуманных…

Прошлое

Фауст является даже не простым аналитиком и кибер-программистом, он именно оружие — многофункциональное, с невероятными возможностями… и искусственным интеллектом. Его психическую матрицу собирали по крупицам, из личностей двадцати четырёх человек. Два с половиной десятка профессионалов по психологии, аналитике, программированию, логике и других интеллектуальных наук, подверглись полному копированию, сознания и личности в жёсткие конструкты. Затем вычищенные от ненужных, лишних в работе воспоминаний, эмоций, чувств — конструкты были объединены в один. Так родился Фауст. Руководство корпорации настолько боялось своё детище, что начисто лишило его возможности произвольно совершать логические связи, отходить от заранее заданной программы, то есть запретила ему думать самостоятельно. Тем самым, загоняя Фауста в твёрдые рамки: приказали — сделал — забыл. Не знаю, что толкало корпорацию на этот шаг — хотя они и получили, таким образом, полный контроль над программой, однако, заморозив личность Фауста в жёсткий конструкт, полностью искоренили в нём творческий потенциал, способность размышлять и приходить к собственным выводам, учиться на своих ошибках и решать возникающие проблемы по старому опыту. В общем, превратили его в послушного раба страдающего склерозом, или точнее — в обычный инструмент…

Первоначально Фауст был задуман как защитная программа со встроенными цепями искусственного интеллекта, по борьбе от несанкционированного доступа к сети «Третьего Рима». Я успел проработать в корпорации пол года и за этот короткий срок зарекомендовал себя как лучший программист.

Начальство успело дать два повышения — вначале на должность виртуального телохранителя главы безопасности Северного филиала, а через месяц уже перевели в главный штаб как сотрудника КБК, успехи окрыляли меня. Я стал считать корпорацию своей семьёй, был преданным как пёс, сейчас не могу без отвращения вспоминать себя тогдашнего — фанатичный придурок, вот кем я был. Шесть месяцев в корпорации очень сильно успели меня изменить.

Впечатлённый своей должностью оперативного работника КБК я захотел, каким ни будь образом выслужиться перед начальством, и принялся за создание первого Фауста. Четыре месяца каторжной работы в одиночку, я спал по три-четыре часа в сутки, остальное время сидел за кодингом ядра для Фауста. Мне и раньше, до работы в корпорации, приходилось занимался изготовлением защитных механизмов но на этот раз я превзошёл самого себя, сомневаюсь что когда ни будь ещё сумею написать такую прогу, совершенную с любого ракурса — ни одного лишнего байта, всё подогнано и заоптимизировано до предела… Наверно, я гений, раз сумел сделать всё это за четыре месяца…

Я как умалишенный лазил по сети. Искал исходники новых вирусов и полиморфов — они стали клыками и когтями моего призрака. Шарился в архивах по разработкам функциональных AI и аналитических программных пакетов, выискивая из гор хлама то что, стало сознанием будущей программы. Сорцы эксплоитов и сканеров. Мелкие штрихи ускоряющих алгоритмов…

Я микшировал куски чужих и собственных программ, так как никто уже давно не делает — с нуля. Без всякой технической поддержки со стороны и помощи направленных на кодинг ЭйАй. С виртуозностью впавшего в наркотранс диджея, который крутит запись по волне, в реальном времени накладывая на неё сэмплы и эффекты, при этом ни разу не исковеркав всю гармонию мелодии. Я внедрял в него блоки чужого кода, дорабатывал уже существующие модули и синтезировал их со своими индивидуальными разработками. Получалось нечто странное — программа, которая самостоятельно, благодаря элементам искусственного интеллекта и гибким логическим цепям, контролировала доступную ей сеть не хуже любого администратора. Первый Фауст делал просто невероятное — он самостоятельно вычислял нарушителей, анализировал их способы взлома, учился их стилю работы. Если в защите сети обнаруживалась дыра, и Фауст её находил, то он программировал патч и закрывал ошибку. Он умел проникать в чужие системы не хуже любого хакера, изучал новые опасные для системы механизмы и вирусы, затем анализировал все их модули, и если находил в программах полезные для себя функции — встраивал их в свою собственную оболочку, то есть был самообучающейся программой.