Денис Ватутин - Легенда сумасшедшего

Денис Ватутин

Легенда сумасшедшего

Посвящается И. Т.

Уроборос, ороборос (с греч. букв. «пожирающий свой хвост») — мифологический мировой змей, обвивающий кольцом Землю, ухватив себя за хвост. Считался символом бесконечного возрождения, одним из первых символов бесконечности в истории человечества. Также было распространено его изображение не в виде кольца, но в виде «восьмерки».

У верблюда два горба,

Потому что жизнь — борьба!

Студенту-физику задают вопрос на экзамене в семинарию.

Священнослужитель:

— А знаешь ли ты, сын мой, что есть Сила Божия?

Студент:

— Конечно! Божья Масса, помноженная на Божье Ускорение!

— Гребаная планета! — в сердцах сплюнул Йорген, ударяя ладонью по заклинившему рожку своего старенького АК-108. Он резко отбросил магазин в сторону и снял с пояса следующий.

— Побереги патроны, Акмэ[1], — хрипловатым низким голосом сказала Сибилла, сидевшая в бункере напротив и заряжающая свой защитный костюм от портативного генератора.

Раздался сухой треск короткой очереди.

Бац!

Бац!

Бац!

Сибилла отбросила с лица прядь густых черных волос и ухмыльнулась, глядя на Йоргена, который с остервенением лупил из автомата по церберам. Они с низким утробным лаем бросались к амбразуре, с рваным треском царапая когтями чуть покатую бетонную стену. Урчание и гулкий визг вперемешку с предсмертным гортанным клекотом отражались в бункере дота, как в резонаторной коробке, перемежаясь с тусклым позвякиванием отстрелянных гильз. Стая была крупной — особей пятнадцать — двадцать, и были среди них и двух-, и трехголовые мутанты.

— Все равно они к вечеру уйдут за бархан, к свалке за «Геофизикой». — Лениво потянувшись, Сибилла закурила.

— Я уже просил тебя, кажется, — прижавшись к прикладу, процедил Йорген, — не называть меня Акмэ…

Бац!

Бац!

— А чего здесь такого? — невинно вскинула густые черные брови Сибилла.

— Просил?! — Йорген, казалось, кричал это церберам. — Я тебе сколько раз…

Бац!

Бац!

Бац!

— Слушай, Йорген! — не выдержал я, быстро откладывая в сторону электронный планшет. — Не нагнетай, бога ради! И без тебя есть о чем голове поболеть, а ты еще тир тут устроил!

— Слушай, Странный, — в тон мне огрызнулся Йорген, — иди лучше к туристам: там дамочка-гид симпатичная больно, вот и займись ею, а меня оставь в покое!

— А тебя больше собаки интересуют, — ехидно парировал я.

— Заткнись!

Раздалась длинная очередь, и фальшивыми колокольчиками брызнули гильзы на бетонный пол.

— Он бесится, что его дромадера скушали юварки[2], которых он так сильно любит, — усмехнулась Сибилла и, обращаясь к амбразуре: — Не горюй так, мы тебе нового купим в Городе.

В проем дота заглянула Ирина, гид туристической группы «кси-516», следом за ней, трясущийся от нетерпения, сунул свою рыжую голову щекастый и конопатый Крис Паттерсон — не то канадец, не то американец. Он снял очки, протер линзы о толстый мохеровый свитер и замер, как собака в ожидании, когда хозяин положит в миску вкусную кость.

— Извините, если помешаю, — ровным голосом произнесла Ирина в паузе перезарядки автомата. — Крис хочет посмотреть на марсианских собак. Это можно?

— Милости просим, — сказал я тоном балаганного зазывалы, — зрелище впечатляющее и к тому же абсолютно бесплатное! Сценка называется «Йорген — сеятель боекомплекта»! В античной греческой легенде один герой, чтобы пройти испытание на крутость характера, засеял поле зубами дракона, и из них выросла армия свирепых воинов, с которыми он сразился. Насколько я понимаю, Йорген пытается проделать сейчас что-то подобное, только непонятно зачем…

— Это легенда об Аргонавтах, — перебила Ирина, бросив на меня слегка насмешливый взгляд, — и герой, Ясон, проходил это испытание, чтоб завладеть волшебным Золотым Руном, которое приносит богатство и славу.

— Знаете, дамочка, — отозвался Йорген, — мы все здесь в какой-то степени ищем это самое «золотое руно», просто не знаем, как оно выглядит точно…

— А почему эти твари есть такие большие и имеют несколько голова? — вмешался Крис, который своим староамериканским акцентом мог доконать кого угодно: казалось, что наступление ледника на Северо-Американский континент сказывалось на некоторых людях.

Крис был неторопливым, но любопытным и настырным, медленно и тщательно выговаривал каждое слово. Он утверждал, что работал на земле экзобиологом, но мы решили, что это грязная ложь, и максимум, что он делал, имея денежки своего папочки-миллиардера, — так это разводил хомячков для лабораторных опытов.

— Эти собаки мутировали под воздействием низкой гравитации и космических лучей, — терпеливо объяснила Ирина. — К тому же у Марса имеются два спутника — Фобос и Деймос, которые компенсируют часть гравитации планеты, что позволяет некоторым организмам…

Крис смотрел на Ирину глазами, полными чистого детского идиотизма, как если бы взрослая мама объясняла ребенку лет пяти устройство синхрофазотрона или генератора переменного тока. Я крепко зажмурил глаза — вся эта ситуация казалась мне каким-то безумным абсурдом в стиле обрывочных сновидений. Все вели себя так, будто мы выехали на пикник в национальный парк джунглей Амазонки, а вовсе не сидели сейчас на другой планете, на которой творится черт-те что и в любой момент каждый из нас может погибнуть от чего угодно — начиная с мутировавшего вируса, заканчивая глюком или каким-нибудь голодным зверем. А в заброшенных армейских блокпостах могли сработать автоматические системы защиты или хотя бы просто банальная песчаная буря на месяц-полтора. Ладно — туристы, но Охотники-то люди опытные, а ведут себя, как…

— Ирина, — не выдержала наконец Сибилла, — скажите Крису, что мы сегодня ночью выходим на маршрут, и он еще много всего увидит…

— Хорошо. — Ирина прервала свой рассказ. — Я поняла. Крис, пойдемте в бытовой сектор — Охотникам нужно подготовиться к ночному переходу.

Крис блаженно кивнул и послушно поплелся за своим гидом.

Я иногда поражался ей, этой миниатюрной хрупкой девушке, которая своим спокойствием и здравомыслием, а главное — внутренним ощущением уверенности могла сдержать эту шайку сумасшедших самоубийц от полной моральной деградации. Она сама на Марсе второй раз! Как она выжила в первый — для меня остается глубокой тайной. Говорит — тур был небольшой, в Новые Афины. Ну, не знаю — здесь царит хаос повсеместно, и все уже так к этому привыкли, что на исчезновение очередной группы «отдыхающих» (как их называл Йорген) никто бы даже не отреагировал — ни тут, ни тем более на Земле.

Я вспомнил, как мы встретились: с орбиты сообщили о прибытии частника — корпоративного пассажирского транспорта с посадочными шаттлами на борту. Ракетный Сезон[3] начинался только через два с половиной месяца, а сейчас было затишье. Сказали — мол, говорят, туристы хотят добраться до вулкана Олимп, если вы их найдете после приземления и они сразу не угодят при этом в какой-нибудь глюк, — вам неплохо заплатят, а там — смотрите сами. В глюк они не угодили, но искали мы их три сола[4], пока не встретили возле заброшенной станции техобслуживания, где их держали под контролем паладины. Отдыхающие даже не успели понять, что с ними произошло, они думали — это их встречают. А паладины просто ждали, когда те захотят есть или пить, — а потом их за это можно было бы и обчистить до нитки. Пришлось немного пострелять, но больше для виду, чтобы паладины успокоились. Их главный, не слезая с борова, словно памятник, подъехал к нам и приказал назвать наши имена. Мы назвали, и тогда он сказал, что такие вольные Охотники есть в его списке Доверенных Охотников Этой Долины. Потом назвал свой процент с груза, который обязательно спускали вместе с шаттлом: деньги на Марсе непопулярны.

Мы поторговались, пригрозили орбитальной бомбежкой со станции, они пригрозили армейскими бластерами… в общем, был выполнен весь необходимый ритуал выкупа отдыхающих, и кончилось все благополучно. Над полуразрушенными корпусами СТО поднялся лениво трепещущий бело-голубой флаг военно-космических сил, на котором был изображен кентавр, стреляющий из лука в звезду, — таким образом, паладины давали понять, что настроены мирно. Под тяжелую поступь и похрюкивание своих свиноконей они удалились в ангар. Туристы выехали нам навстречу на вьючных дромадерах. На переднем мясистом альбиносе покачивалась хрупкая фигурка в экстрим-комбезе. Она подъехала ко мне, и я поднял забрало светофильтров своего шлема.