Дэвид Вебер - Прекрасная дружба

Дэвид Вебер

Прекрасная дружба

Глава I

Лазающий-Быстро запрыгнул на ближайшее дерево, но притормозил у первой же развилки, чтобы тщательно вылизать липкие передние и средние лапы. Он ненавидел перебираться с дерева на дерево по земле сейчас, когда на смену дням холода пришли дни грязи. Не то, чтобы он очень любил снег, отметил он про себя с коротким смешком, но, по крайней мере, тот просто таял и стекал с его меха, а не склеивал его в сосульки, которые, высохнув, становились твердокаменными. Но в теплой погоде есть и свои преимущества – и он принюхался он к ветерку, который шелестел между почек, только начинающих набухать на почти голых ветвях. Обычно он бы взобрался на самую верхушку дерева, чтобы насладится тем, как ветер ерошит его мех, но на сегодня у него были другие планы.

Закончив приводить себя в порядок, он поднялся на задних лапах в развилке ветвей и обшарил окрестности своими зелеными глазами. Никого из двуногих видно не было, но это почти ничего не значило: двуногие горазды на сюрпризы. Клану Яркой Воды, к которому принадлежал Лазающий-Быстро, до недавних пор они редко попадались, но другие кланы наблюдали за двуногими уже дюжину полных смен сезонов. Было очевидно, что они умели делать вещи, недоступные Народу. Среди прочего был и способ наблюдения издалека – настолько «издалека», что Народ не мог ни услышать, ни почувствовать, ни тем более увидеть наблюдателей. Но пока что Лазающий-Быстро не обнаружил признаков наблюдения за собой, и он плавно скользнул на соседний ствол, пересекая поляну по соединенным ветвям.

Его клан не был слишком встревожен появлением первой летающей штуки, из которой вышли двуногие, чтобы расчистить поляну, ибо другие кланы, территория которых уже подверглась вторжению, предупредили их, чего стоит ожидать. Двуногие могли быть опасными, и они меняли все вокруг себя, но они не походили на клыкастую смерть или снежных охотников, которые зачастую убивали без разбору или в собственное удовольствие. Разведчики и охотники, такие как Лазающий-Быстро, наблюдали за теми первыми двуногими, затаившись под прикрытием листвы высоко на деревьях. Пришельцы принесли с собой странные вещи. Некоторые блестели или мигали огоньками, другие стояли на длинных ногах, их переносили с места на место и глядели сквозь них. Кроме того, двуногие вбивали колышки из странного не-дерева в землю. Певцы памяти Яркой Воды изучили песни других кланов и пришли к выводу, что все это какие-то орудия. Лазающий-Быстро не собирался оспаривать их заключение, но тем не менее орудия двуногих были столь же не похожи на топорики и ножи Народа, сколь материал из которого они были изготовлены не походил на кремень, дерево или кость которые использовались Народом.

Все это объясняло, почему за двуногими следовало наблюдать очень внимательно… и в полной тайне. Представители Народа были невелики, но быстры и умны. Их топорики, ножи и владение огнем давали им возможности недоступные более крупным, но менее умным созданиям. Но самый мелкий двуногий превосходил ростом Народ больше чем вдвое. Даже если бы их орудия были не лучше имевшихся у Народа (а Лазающий-Быстро знал, что они намного, намного лучше), их больший размер должен был сделать их более эффективными. Хотя пока не было оснований считать, что двуногие представляют собой угрозу для Народа, но не было и оснований для обратного. Поэтому Народу несомненно повезло, что за двуногими было так легко шпионить…

Лазающий-Быстро остановился, достигнув последней ветви. Посидел несколько долгих мгновений в полной неподвижности, за исключением передней лапы, которой он разглаживал усы, невидимый в своей серо-кремовой шубке на фоне стволов и усыпанных почками ветвей. Он внимательно вслушивался ушами и мозгом. Уши его вздрогнули, когда он почувствовал слабый мыслесвет означающий присутствие двуногих. Это не было ярким, четким разговором, как у Народа. Двуногие, судя по всему были мыслеслепыми. Но было что-то… притягательное в этом мыслесвете. Что странно, поскольку кем бы они ни были, двуногие были совершенно непохожи на Народ.

После появления двуногих двенадцать смен сезонов назад певцы памяти каждого клана отправили свои песни как можно дальше, охватывая весь Народ. Они искали у всех кланов любую песнь, которая могла бы рассказать – хоть что-нибудь – об этих странных созданиях и том, откуда они пришли… или хотя бы зачем. Ответов на эти вопросы не нашлось, но певцы памяти кланов Танцующей Синей Горы и Быстро Бегущего Пламени припомнили очень старую песню – возрастом почти в две сотни смен сезонов. Она ничего не объяснила о происхождении и целях двуногих, но рассказала о самой первой встрече Народа с ними.

Разведчик видел, как они спустились с самого неба в блестящей яйцеобразной штуке в огне, грохоча ужаснее любого грома. Уже одного этого хватило, чтобы Народ того времени попрятался по убежищам и наблюдал за пришельцами, только прячась в листве и тенях – примерно так же, как Лазающий-Быстро. К первому разведчику, наблюдавшему появление хозяев серебряного яйца, вскоре присоединились другие. Они наблюдали этих увлекательных созданий с безопасной дистанции, не приближаясь к вторгнувшимся пришельцам. Возможно, со временем они бы попытались, если бы не попытка клыкастой смерти пообедать одним из двуногих.

Народ не любит клыкастую смерть. Эти гигантские создания внешне во многом похожи на Народ (только гораздо крупнее), но, в отличие от них, совсем не умны. Но при их размерах им и нет нужды быть умными. Клыкастая смерть – это самый крупный, сильный и смертоносный хищник мира. В отличие от Народа, они зачастую убивают просто для развлечения и не боятся ни одного из живущих созданий… за исключением Народа. Клыкастая смерть не упустит случая съесть одинокого разведчика или охотника, если тот будет достаточно глуп, чтобы дать себя поймать на земле, но даже клыкастая смерть не приблизится к сердцу владения какого-либо клана. Величина не спасет ее, когда весь клан обрушится с деревьев на нарушителя.

Однако клыкастая смерть, покусившаяся на двуногого обнаружила тем самым еще одно существо, которого ей стоило бы опасаться. Никто из наблюдателей Народа раньше не слышал ничего подобного оглушительному «Крррак!» изданному трубообразным предметом в руках двуногого. Уже прыгнувшая клыкастая смерть сделала сальто, рухнула на землю и осталась лежать без движения истекая кровью из сквозной раны.

Преодолев первоначальный шок, видевшие это разведчики пришли в бурный восторг от постигшей клыкастую смерть судьбы. Однако чтобы ни убило ее одним ударом, оно, конечно, могло убить и представителя Народа, и, в результате, было принято решение продолжать избегать двуногих до тех пор, пока не удастся узнать о них побольше. К сожалению, разведчики еще продолжали прятаться, когда, примерно через четверть смены сезонов, двуногие разобрали свои странные квадратные жилища, забрались в свое яйцо и снова исчезли в небе.

Все это происходило давным-давно, и Лазающий-Быстро сожалел, что никто тогда не узнал о них больше. Он понимал, что осторожность была необходима, но все равно жалел, что разведчики клана Танцующей Синей Горы не были чуть-чуть менее осторожными. Возможно, тогда Народ смог бы догадаться, чего же хотели двуногие – или как вообще следует Народу вести себя с ними – за время прошедшее с их первого появления и до их возвращения.

Лазающий-Быстро полагал, что те, первые, двуногие были разведчиками, подобно ему самому. Безусловно, отправить вперед разведчиков было разумным шагом. Любой клан поступил бы также, задумав расширить свою территорию или откочевать на другое место. Но, в этом случае, почему же прошло столько времени до появления переселенцев? И почему двуногие разбрелись столь редко? Чтобы возвести то жилище на поляне, за которым он наблюдал, потребовался труд более дюжины двуногих с их хитрыми инструментами, и оно было так велико, что смогло бы вместить в себя весь его клан. Однако строители, закончив работу, просто ушли. Строение простояло совершенно пустым десять с лишним дней, но даже и теперь в нем жило только трое двуногих. Причем один из них – если Лазающий-Быстро не ошибся – был детенышем. Иногда он задумывался, что же случилось с братьями и сестрами по помету этого детеныша, но самым важным было то, что такое разбросанное расположение жилищ двуногих безусловно должно было лишить их какой-либо связи друг с другом.

В частности поэтому многие наблюдатели полагали, что двуногие отличаются от Народа во всех отношениях, не только размером, формой или используемыми инструментами. В конце концов именно способность общаться сделала Народ Народом. Только немыслящие создания – такие как клыкастая смерть, или снежный охотник, или те на кого охотился сам Народ – жили сами по себе. Значит, если двуногие не только мыслеслепы, но и стараются избегать себе подобных, они просто не могут быть народом. Но Лазающий-Быстро с этим не соглашался. Он не мог связно объяснить почему, даже самому себе, но все равно был убежден, что двуногие были народом, хотя бы в каком-то смысле. Они увлекли его, и он слушал песню о первом прибытии двуногих с их яйцом снова и снова, потом, что все еще пытался понять чего же они хотели, и потому что даже сейчас эта песня доносила обертоны чего-то, что он и сам почувствовал в двуногих, за которыми наблюдал.