Дэвид Файнток - Надежда гардемарина

Дэвид Файнток

Надежда гардемарина

Первое путешествие Николаса Сифорта на борту космического корабля «Гиберния» в год 2194-й, от Рождества Христова.

Посвящается Рику из Толедо и Ардату Мэйхару, которым я обязан выходом этой книги в свет, а также Дженни, сделавшей ее достойной внимания.

Часть I

12 октября, год 2194-й от Рождества Христова

1

– Смирно! – скомандовал я, но опоздал. Алекс и Сэнди не успели вытянуться в струнку: из-за поворота коридора показались два старших лейтенанта «Гибернии».

Все замерли. Сценка была просто ошеломительная: я, побагровевший от ярости старший гардемарин; пышнотелая миссис Донхаузер, взиравшая, разинув от удивления рот, на мыльную пену, свисавшую с ее кофты; два моих курсанта, вытянувшиеся по стойке «смирно» возле переборки и все еще сжимавшие в руках полотенца и тюбики с кремом для бритья; и, наконец, лейтенанты Казенс и Дагалоу, ошарашенные видом расшалившихся, застигнутых врасплох гардемаринов на борту межзвездного корабля Военно-Космического Флота Объединенных Наций. Впрочем, корабль пока стоял у причала орбитальной станции «Ганимед»

Спустись я с мостика на несколько секунд раньше, все было бы в порядке. Но как раз в это время я помогал миссис Дагалоу закончить регистрацию нового корабельного оборудования.

Лейтенант Казенс был краток.

– Вы тоже, мистер Сифорт, к переборке.

– Есть, сэр! – Я встал в строй и застыл по стойке «смирно», боясь даже глазом моргнуть. Вот уж не думал, что друг может так подвести. Возмущению моему не было предела.

Алекс Тамаров, весь потный, стоял рядом со мной. Шестнадцатилетний, он был третьим по старшинству и, когда я прибыл на корабль, встретил меня в штыки, но кончилось тем, что мы подружились. Однако эта последняя проделка Алекса и Сэнди не сулила нам ничего хорошего.

В свете слабо освещенного коридора я заметил, как лукаво блестели глаза миссис Дагалоу, когда, забрав тюбик с кремом у Сэнди Уилски, она передала его лейтенанту Казенсу, и в который раз пожалел, что не эта милая девушка старший лейтенант. Что же до мистера Казенса, то он буквально упивался своей властью.

– Ваше, курсант? Вы уже бреетесь? – бросил он отрывисто. За пять недель, проведенных на борту «Гибернии», находившейся тогда на станции «Околоземный порт», я ни разу не видел, чтобы Сэнди в свои четырнадцать лет пользовался бритвой. Откуда же он ее взял? Может быть, у меня? Мне было семнадцать, и я изредка брился.

– Нет, сэр. – Сэнди пришлось отвечать, у него не было выбора. – Это мистера Хольцера. – Я закусил губу. Господи Боже мой, Хольцера! Только этого не хватало.

Несколько недель назад Вакс, которому было почти девятнадцать, должен был стать старшим гардемарином, но не стал и возненавидел меня. Причем даже не скрывал этого. Он был вполне сформировавшимся парнем, регулярно брился и занимался штангой. Из-за его силы и грубости мы перед ним пасовали.

– Мадам, примите мои искренние извинения, – повернулся лейтенант Казенс к миссис Донхаузер, – уверяю вас, эти дети (последнее слово он выплюнул, как змея – яд) не побеспокоят вас больше. – Глаза его горели от злобы.

– Ничего страшного, – спокойно сказала миссис Донхаузер, которую случившееся больше не сердило, скорее, забавляло. – Они просто играли…

– Хороши игры! – Пальцы мистера Казенса прямо-таки впились в тюбик. – Не нашли ничего лучшего, как обливать друг друга пеной для бритья! А еще будущие офицеры военного корабля!

– Это ваши проблемы, лейтенант, – невозмутимо ответила миссис Донхаузер. – А я ни на что не жалуюсь и хочу, чтобы вы это знали. Всего хорошего. – С этими словами она направилась к пассажирским каютам, видимо, сменить кофту.

Ошеломленный лейтенант Казенс на какой-то момент онемел, а потом повернулся к нам:

– В жизни не видел более дурацких шуток. И в такой компании мне предстоит семнадцатимесячное путешествие к Надежде.

Я набрал воздуха в легкие:

– Простите, сэр. Я один во всем виноват.

– Хорошо, что вы это понимаете, – сказал Казенс язвительным тоном. – Вот, значит, как вы воспитываете будущих офицеров, мистер Сифорт?

– Нет, сэр, – ответил я, сильно усомнившись в собственных словах. Не мое ли дружеское отношение к Сэнди и Алексу повлияло на их поведение? Подчиняйся они Ваксу Хольцеру, ничего подобного не случилось бы.

– От таких идиотов можно ждать всякого, но ваша обязанность контролировать их! Что если бы это увидел командир?

Господи, спаси и помилуй! Угоди они пеной не в миссис Донхаузер, а в командира Хага, не избежать бы им бочки, а то и гауптвахты, а мне – понижения в чине до юнги. Мистер Казенс прав на все сто. Я чувствовал свою вину и молчал.

– Отвечай, щенок!

Тут вдруг вмешалась лейтенант Дагалоу:

– Мистер Казенс, Ник был на дежурстве. Он не мог знать…

– Его долг следить за дисциплиной своих подчиненных.

Я и следил, когда бывал с ними. Что еще мог я сделать?

Миссис Дагалоу между тем продолжала настаивать:

– Они ведь совсем мальчишки, мы пока находимся на станции «Ганимед». Они просто спускали пары…

– Не забывайте, Лиза, что кроме занятий с компьютером у нас есть и другие обязанности. Они должны вести себя как мужчины, и наш долг научить их этому. – Ехидство Казенса было всем хорошо известно, а потому миссис Дагалоу не восприняла его слова как выговор и, не обратив на его тон никакого внимания, сказала:

– Они научатся.

– К тому времени, когда у нас кончится крем для бритья? – презрительно бросил Казенс, но уже не так жестко. Он повернулся к Лизе. – Подумайте, ведь к концу рейса некоторым из них предстоит производство в офицеры. Впрочем, вряд ли хоть одному из этих болванов когда-нибудь присвоят звание лейтенанта. А что если на Надежде один из нас получит другое назначение? Вы хотите, чтобы на вахте стояли эти глупые мальчишки, еще вчера гонявшиеся друг за другом с кремом для бритья?

– У нас будет время их научить. Ник примет необходимые меры.

– Разумеется, так я и сделаю. За каждый проступок они получат у меня по два часа гимнастических упражнений до пота. Это их утихомирит, по крайней мере на какое-то время.

– Примет? – Тон лейтенанта Казенса снова стал ледяным. По спине у меня пробежал холодок. – Ни для кого не секрет, Ники не следовало назначать командиром. – Тут даже лейтенант Дагалоу нахмурилась: это был явный подрыв моего авторитета. Но мистер Казенс продолжат как ни в чем не бывало: – Он, как всегда, погрозит им пальчиком.

Это было несправедливо. Я просто старался сам управляться со своими подчиненными, не привлекая других офицеров, как это, собственно говоря, и принято. Но данный случай был исключением.

– Выпороли бы обоих, и дело с концом. Не такой уж серьезный проступок.

– Нет, пусть Ники сам разбирается с ними. – Я краешком глаза заметил, как спало у Алекса напряжение и он слегка опустил плечи. Но тут мистер Казенс неожиданно мягким тоном добавил: – Попробую поучить мистера Сифорта усердию. Следуйте за мной, гард. – И он направился к своей каюте.

Через полчаса я стоял перед люком нашего кубрика, стиснув зубы, чтобы не заплакать. На глаза наворачивались слезы от жгучей боли и морального унижения, которые мне пришлось испытать на ненавистной бочке.

Когда я вошел в тесный кубрик, Сэнди и Алекс лежали на койках, не осмеливаясь вымолвить слова. Я снял китель, повесил на стул и тоже лег – медленно, осторожно.

Через некоторое время Алекс тихо сказал:

– Мистер Сифорт, я очень виноват. Очень. – Алекс, согласно традиции, называл меня по фамилии, даже когда мы оставались одни. В конце концов, я был старшим гардемарином. Один Вакс Хольцер плевал на эту традицию.

Я подавил в себе ярость: пороть должны были Алекса, а не меня.

– Спасибо, – ответил я. Тело ниже поясницы горело. – Думать надо было, прежде чем делать. И тебе, и Сэнди.

– Да, мистер Сифорт.

Я закрыл глаза, стараясь преодолеть боль. В Академии у меня это иногда получалось.

– Кто начал? – спросил я.

– Я, – ответили оба разом.

Я вцепился пальцами в подушку:

– Сэнди, говори ты.

– Мы умывались. Алекс плеснул в меня. Потом я в него. – Он поднял глаза, посмотрел на выражение моего лица и сглотнул.

Валяли дурака, как все ученики Академии.

– Дальше.

– Потом он шлепнул меня полотенцем, а я схватил крем для бритья. Он погнался за мной, мне пришлось выбежать, и я запустил в него кремом, когда появилась миссис Донхаузер. – Я ничего не ответил. Через минуту он снова заговорил: – Мистер Сифорт, сожалею, что доставил вам неприят…

– Еще не так пожалеешь! – Я сел, поразмыслил немного и снова откинулся на койке. – Сюда никто не заглядывает, и вы можете вести себя как хотите. Но выбегать в коридор… Мистер Казенс прав, вы идиоты.

Алекс покраснел; Сэнди усиленно рассматривал кончики пальцев.