Деннис Уитли - Врата ада

Деннис Уитли

ВРАТА АДА

Глава первая

НЕРАДОСТНЫЙ ПРАЗДНИК

Это было накануне нового, 1953 года. Обычно герцог де Ришло снимал на это время номер в гостинице в Болье, у него вошло в обычай уезжать из Англии накануне Рождества и проводить месяц на юге Франции. Но в этом году некоторые обстоятельства заставили его отложить отъезд.

В это же время Ричард Итон обычно собирал гостей в своем старинном особняке в Уорчестершире, известном под названием «Причуда кардинала». Но его супруга, очаровательная княгиня Мари-Лу, которую он с друзьями привез из России незадолго до войны, попала в больницу с аппендицитом, и как раз накануне Рождества ей сделали операцию. Их дочь Флер готовилась к поступлению в Лондонский университет и снимала квартиру вместе с двумя другими абитуриентками. Все это привело Ричарда в Лондон, в дом своего давнего друга Саймона Арона.

В этом уютном георгианском доме на Понд-стрит, который Саймон приобрел перед войной, они и собрались однажды вечером на ужин.

Саймон и де Ришло соревновались друг с другом в кулинарных изысках. Ужин состоял из горячих тостов с тресковой икрой, бисквитов с хересом, куропатки, фаршированной печеночным паштетом, и холодного салата из апельсинов с мятным соусом. К икре подавали превосходную старую мадеру; к бисквитам — марко-брюннер «Кабинет-33»; к куропатке — «Шато-Латур» 1928 года; к апельсиновому салату — по маленькой чашечке охлажденного китайского чая. После чая, когда они закурили восьмидюймовые «Ойо де Монтеррей» — любимые сигары герцога, — Саймон предложил им старый императорский токай 1908 года.

Если бы в этот момент кто-нибудь взглянул на них троих со стороны, он мог бы удивиться: что объединяет этих столь несхожих на первый взгляд людей.

Герцогу было уже за семьдесят; француз по происхождению, он давно обосновался в Англии и воспринял многие английские привычки. Среднего роста, сухощавый, де Ришло каждое утро занимался японской гимнастикой, что позволяло ему поддерживать форму. Черты лица выдавали в нем аристократа: широкий лоб под тщательно расчесанными седыми волосами, орлиный нос, твердо сжатый рот, серые глаза, которые, как знали его друзья и враги, могли иногда вспыхивать пронизывающим огнем, и самая заметная деталь его лица — «демонические» брови с приподнятыми уголками.

Саймон был тоже худощав, но более хрупок. Крючковатый нос и сужающееся книзу лицо делали бы его похожим на хищную птицу, если бы не постоянная улыбка. В детстве он часто простужался и с тех пор сохранил привычку держать рот немного приоткрытым. Портрет дополняли черные волосы и карие близорукие глаза за стеклами очков. Он вел свой род от испанских евреев, но его предки уже много поколений жили в Англии и были хорошо известны в банковских кругах.

Ричард представлял из себя типичного английского джентльмена. Когда-то он имел лишний вес, но охота и скачки вернули ему форму, а железные нервы позволяли ему в любую погоду подниматься в воздух на своем маленьком спортивном аэроплане. У него были каштановые волосы, уже поседевшие на висках, прямой нос и чисто английский, несколько агрессивный подбородок.

Де Ришло, подняв бутылку, взглянул на этикетку и покачал головой:

— О, Боже! Последний урожай, который старый Франц-Иосиф посчитал нужным закупить для Хофбурга! Ты нас балуешь, Саймон.

— Должно быть, обошлось тебе недешево, — подхватил Ричард. — Где ты его взял?

— Джустерини, — ответил Саймон в своей обычной отрывистой манере. — Насчет «недешево» ты прав. Но разве оно этого не стоит? Позвольте мне провозгласить тост. Удачи всем нам в настоящем году и особенно старине Рексу. Боюсь, что он в этом нуждается.

Его слова напомнили им о Рексе Ван Рейне, их старом американском друге, исполине с чрезвычайно развитым чувством юмора. До войны он был самым известным от Багам до Ривьеры плейбоем и бьющим все рекорды пилотом-любителем. Когда началась война, он, вместе в другими добровольцами, сформировал «Орлиную эскадрилью», покрывшую себя славой в небе над Англией. Он был четвертым мушкетером в их маленьком компании и пережил вместе с ними немало приключений в России, Испании, на Балканах и в других местах.

Саймон первым отхлебнул благоухающий, отдающий медом напиток. Остальные последовали его примеру, продолжая между тем думать о Рексе. Де Ришло вспомнил изречение Рекса о коктейлях: «Четыре маленьких всегда лучше, чем один большой, — если пить быстро». У обоих на языке вертелся один вопрос, и наконец Ричард задал его:

— Саймон, ты сказал, что с Рексом что-то стряслось. Откуда ты это знаешь?

— Да, — Саймон покачал своей птичьей головой. — Старина Рекс натворил дел. Он присвоил миллион долларов.

— Что? — воскликнул Ричард. — Не может быть! Какой-то абсурд!

Де Ришло чуть приподнял свои «демонические» брови и высказался более спокойно:

— В это действительно трудно поверить. Мы все знаем, что, если не считать этих техасских нефтяных нуворишей, мало кто в Штатах мог соперничать с Ван Рейнами по богатству. Рекс — один из главных держателей акций Чесапикской банковской корпорации. Что могло заставить его пойти на это?

— Не знаю, — пожал плечами Саймон. — Может, он пытался сыграть на бирже.

— Нет, — твердо сказал де Ришло. — Рекс рисковал в воздухе, но не в делах. Когда речь шла о деньгах, он был сама осторожность.

Саймон кивнул.

— Вы правы. Я могу только сказать, что я слышал. Семья, конечно, держит все в тайне. Но у нас, банкиров, есть свои источники — получше, чем у этих ребят с плащами и кинжалами. Рекс исчез и унес с собой миллион.

— Он ведь провел последний год в Буэнос-Айресе? — спросил Ричард. — Это оттуда он исчез?

— Да. У Чесапикской корпорации большие интересы в Южной Америке. Помните, когда умер старик, президентом стал брат Рекса, Нельсон Ван Рейн? Как раз тогда, после войны, Рекс решил взяться за ум и заняться семейным бизнесом. Осенью 49-го Нельсон попросил его заняться Южной Америкой. Вы знаете Рекса — скоро местные магнаты ели у него прямо из рук. Он обосновался в Буэнос-Айресе, но объездил все окрестности — Бразилию, Чили, Боливию и так далее. Завязал контакты. И вот, ни с того ни с сего… Почему?

Ричард отхлебнул еще токайского:

— Могу сказать одно: уж если Рекс решился перечеркнуть все свое прошлое и совершить такой поступок, значит, с ним случилась беда.

— Без сомнения, — согласился де Ришло. — И я не успокоюсь, пока не узнаю, в чем тут дело.

— Да, Рекс попал в переделку, — подытожил Саймон. — Я был уверен, что, когда я скажу вам об этом, вы захотите его разыскать. Придется нам прокатиться в Южную Америку.

Глава вторая

ПОИСКИ НАЧИНАЮТСЯ

Второго января Саймон и Ричард вылетели в Нью-Йорк. Там они сели на самолет до Рио, а оттуда утром 4-го прибыли в Буэнос-Айрес. Ричарду не очень хотелось покидать Мари-Лy, но она быстро поправлялась после операции, и он решил лететь с Саймоном, поскольку де Ришло не мог сопровождать их. Зимние месяцы в Англии становились трудными для него, и он подумывал перебраться на солнечный остров Корфу. Один из его друзей, живущий там, собирался продать ему свою виллу, и герцог отправился на юг решить этот вопрос. Он сказал друзьям, что вернется в Лондон в начале февраля.

Саймон был немного знаком с кузеном Рекса, Нельсоном Ван Рейном, и перед отъездом имел с ним долгий разговор по телефону. Президент Чесапикской корпорации сообщил, что до дурацкой истории с похищенным миллионом дела у Рекса шли блестяще. Его жизнь в Буэнос-Айресе была типичной для богатых людей его круга, здоровье — как всегда цветущим, и никто не замечал у него никаких признаков беспокойства. Недостачу в банке возместили из средств семьи, и пресса ничего не узнала, но Нельсон организовал поиски своего кузена через агентство Пинкертона. Полдюжины агентов этой прославленной организации искали Рекса, но пока без всякого успеха.

Когда Саймон сказал, что они с Ричардом так беспокоятся о судьбе их друга, что собираются вылететь в Буэнос-Айрес и принять участие в поисках, Нельсон пообещал известить об этом представителя компании мистера Хаага, с тем, чтобы он оказал им всевозможное содействие.

Долгий двухдневный перелет прошел без приключений, и в десять утра 4-го они приземлились в аэропорту Буэнос-Айреса. У выхода из таможенного зала их встретил молодой человек, представившийся Силасом Уингфилдом, который сказал, что мистер Хааг прислал его их встретить. Он проводил их к громадной машине, хромированный радиатор которой скалился, как японский генерал.

Хотя было еще раннее утро, солнце уже начинало припекать. По обеим сторонам широкого шоссе простирались зеленые луга с разбросанными по ним рощицами и белыми коттеджами. Когда Ричард отметил красоту пейзажа, Уингфилд сказал: