Рассказы Черной Дыры: Млечный Путь - Татьяна Филимонова

Татьяна Филимонова

Рассказы Черной Дыры: Млечный Путь

Вступление

Я черная дыра. Я — зеркало Вселенной. Она меня не просила, но я живу, чтобы отражать для нее действительность. Всю жизнь я буду путешествовать по временны̀м петлям Мебиуса и собирать все самое интересное и впечатляющее. Пока мне непонятно четвертое измерение в моем мире, потому что я помню, как родилась и не знаю, как умру. Но я прекрасно осознаю время в простых четырехмерных мирах. Когда я их поглощаю, я сразу чувствую их бесконечность.

Я буду путешествовать по времени в пределах пространства галактики Млечный Путь. Надеюсь, когда-нибудь я вырасту, поглотив ее со всеми вкусненькими приправами — параллелями. Буду тогда, как мои родители, изучать сложные шестимерные миры.

Нам, черным дырам, немного известно о людях и иммортах. Я знаю, что их родная планета — Земля. Знаю, что имморты живут в магме, а люди на поверхности. Есть временные петли, по которым их жизни существуют одновременно. Самое странное, что эти существа считают время не в событиях! Они ориентируются на непостоянные переменные: люди на солнце, а имморты на вращения ядра. Наверное, их жизни слишком коротки относительно их вида и дома. Кстати, узнала очень интересный факт. Некоторые жизни существуют между событиями! То есть, они могут расти, могут стареть, могут умирать, даже если не застанут ни одного события. Думаю, это кто-то седьмое магическое измерение адаптировал в похожий мир. Четырешки же заражаются друг от друга идеями.

Я хочу совершить научный прорыв в области четырехмерных миров. Меня, конечно, отговаривали от проекта, он достаточно сложный из-за своей примитивности. Что там изучать? Ограниченные создания бесконечно порождают друг друга, строят и разрушают. А мы их время от времени едим. Все интересные четырешки уже изучили и поглотили. Уверена, мы мало о них знаем. У них точно есть свой взгляд на мироустройство, хоть они и живут без пятого измерения.

В таком простом четырехмерном мире, где дураку понятно, что все существует всегда и сознание никак не влияет на события, они верят, что сами творят свою судьбу. Я хочу доказать, что мы, будучи в десятимерном пространстве тоже не несем ответственность за свое существование. А ключ к пониманию во временном четвертом измерении.

Сейчас я не знаю, как проследовать по полному кругу петли Мебиуса, у нее же столько пересечений! Родители твердят, что пока учусь по ней двигаться, нужно фиксировать все, что попадается на глаза, даже если увлекусь частной жизнью. Скоро я научусь, и легко буду отделять петли друг от друга. А пока я буду записывать все в черновик. Через несколько бесконечностей я наткнусь на него и буду с ностальгией вспоминать, как это неумело и наивно было.

Я отправлюсь в точку, где имморты или люди начнут петлю заново. Хотя нет, чтобы не промахнуться, понаблюдаю заранее, адаптируюсь. Как раз, может быть, с первого раза получится полноценная петля. Ну, или буду прыгать по времени и квантовым мирам. На ошибках учатся!

А еще меня предупреждали, что существа сложных миров очень похожи на нас. Многие к ним привязываются, а потом не могут их сожрать. А вдруг и я к своим четырешкам привяжусь? Да, они простые, никчемные, неинтересные, примитивные. Родители смеются, а я и правда переживаю. Поживем — увидим.

Часть 1. 360 °C — 540 °C

Глава 1

2400 год нашей эры

Вокруг Воронежа начинался светлый час. Затхлый сырой запах темноты пока еще окутывал каждый кубический метр, хоть живые и ни разу не ощущали его отвратительность, принимая привычное за абсолютный ноль. Солнечные отблески от зеркального города попадали на скользкие ледовые лужи улиц и вселяли надежду лучевым. Лучевыми или самоубийцами их называют только жители закрытых городов-зданий, сами же они предпочитают словосочетание «свободный человек», такая подмена понятий.

Уличные люди принимались за солнечную работу. Илья собирал свежих мертвых животных и забрасывал в соленое озеро для консервации. Чаще всего попадаются мелкие животные: белки, зайцы, лисята и небольшие собаки или щенки. Не первое десятилетие говорят, что в лесу, если гниющие дубы и сосны с пустыми сухими и кашеобразными ветками можно назвать лесом, бродит волк-маньяк. Он выискивает жертв и убивает их с особой жестокостью. Выгрызает глаза, когда получается, отрывает лапы, и распарывает зубами живот, при этом мясо охотник не трогает. К людям волк не выходит, современные жильцы леса его ни разу не встречали, только слышали о нем и его шипящее рычание в темноте, и, конечно, не раз лакомились его жертвами. Но не всегда лучевые обходились чужой работой волка-убийцы. На Илью довольно часто падала обязанность безжалостно расправляться с медлительными или доверчивыми животными, насекомыми и птицами. В хорошие дни свободному человеку попадаются и грибы, и дикие ягоды, чему безмерно радуются все его домашние.

Руслан вынимал замаринованные туши. Нырять в соленое озеро нелегко — любая царапина, каких у лучевых всегда полно, чувствуется как открытая рана, раздираемая прохладными пальцами. Глаза, несмотря на то, что закрыты, высыхают и сжимаются, то проваливаясь, то вываливаясь из орбит. Да и вода в соленом озере почти такая же холодная, как и на суше. Ваня ведет подробную запись о нахождении и сроке погружения туш, а Руслан запоминает и при необходимости сверяет с товарищем перед погружением. Он всегда четко знает план своих действий. Такая работа отразилась и на внешности парня. Мелкие морщины и сухая корка покрывает всю кожу молодого человека, особенно пальцы на руках. Когда Руслан хочет кого-то успокоить или погладить, то случайно сдирает кусочки кожи или цепляется за изношенную шубу, надрывая и портя ее. Конечно, эта привычка уже ему не свойственна, однако в душевном порыве парень способен забыться.

Дарина искала по опустевшим и обрушенным домам оружие, книги и бытовые предметы с низким уровнем радиации. Два дозиметра и электрошокер — непременные спутники девушки вот уже три года. Она старается действовать в одиночку, как минимум, чтобы никто не мешал ее странным интересам к литературе и городской роскоши, как максимум из соображений безопасности, ведь людей она боится больше, чем диких животных и даже волка-маньяка. Однако в последнее время доверие к