Юрий Иванович - Сумрачное дно

Юрий Иванович

Сумрачное дно

© Иванович Ю., 2013

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

Глава первая

Спасение и трофеи

Отчего человек радуется? Да оттого, что ему приятно. Оттого, что нечто ему доставило удовольствие, или оттого, что некто сказал доброе слово в его адрес. Конечно, имеются невероятные вершины жизненных свершений, взойдя на которые человек может смело заявлять: «Большего счастья я не познаю, могу умирать». Но, оказывается, есть и глубокие пропасти самого низменного и кошмарного существования, когда человек испытывает примерно то же самое счастье, что и на вершине, но всего лишь от банального осознания, что он не умер минуту назад. И оттого, что, возможно, доживет до завтра.

Смешное сравнение… Даже, скорей, страшное… Зато правдивое.

Но именно таким счастливым я себя и ощущал, притаившись за наспех возведенной преградой из камней и поверх нее наблюдая за сражением местных монстров. Смотрел и радовался, что сам сейчас не валяюсь жалкой кучкой растерзанной плоти. Наверное, до меня никто еще не видел на Дне чего-либо подобного. И не потому, что погибал или убегал, а потому, что попросту не мог разглядеть в здешнем сумраке ничего дальше, чем на пятьдесят-шестьдесят метров. А мне с этим повезло: как обладатель Первого Щита я просматривал почти всю огромную каверну. Обе армии хищников, их атаки и маневры были мне видны с высокого склона как на ладони.

И чем больше я смотрел, тем более поражался увиденному. Разума у здешних созданий не было, но нечто потустороннее, мистическое просматривалось в их действиях. И порой у меня мурашки пробегали по телу при виде идеально ровной шеренги атакующих тервелей. Настолько ровной, что создавалось ощущение парада. Страшные пасти рвали все, что возникало перед ними, с неумолимостью македонской фаланги. Еще напрашивалось сравнение с комбайном, который срезает колосящуюся в поле пшеницу. Атакуя такой фалангой, слизняки отлично защищали свои бока – это были их уязвимые места – да и сзади никто подкрасться не мог.

Но и байбьюки, огромные, четырехметрового диаметра шары плоти, поражали своей ожесточенностью, настойчивостью, и что больше всего удивляло – самопожертвованием для победы. Они выстраивались клином – лидер был метрах в десяти от других – и устремлялись к прущей на них фаланге. Перед самым строем все убивающих крокодильих челюстей лидер подпрыгивал метров на пять, чаще всего используя какой-нибудь бугорок или тело павшего собрата. Там его уже не могли достать пасти гигантских слизней. А потом случалось самое шокирующее: байбьюки не пытались просто прорваться в тыл и атаковать оттуда, они своей лобовой частью жестко ударялись о спинную броню противника, и происходил взрыв!

Оказывается, у лидеров клиньев были груаны, а это местное чудо при попытке его раздавить взрывалось с силой артиллерийского снаряда. Да, при этом лидеры клиньев погибали, зато взрыв легко раскидывал пять-шесть тервелей, и в образовавшийся проем вторгался набравший скорость клин. Вот тогда байбьюки и отыгрывались за отсутствие у них огромных пастей, подвижных шей и здоровенных зубов. Они и своими вытянутыми вперед пастями, усеянными кучей мелких зубов, легко отрывали от боков слизней куски мяса, и те быстро истекали кровью.

Но свои Матросовы были и среди тервелей. Некоторые особо мощные, явно старые, опытные особи сражались в одиночку. Действовали они чаще на флангах, пользуясь тем, что кожа у них раза в два толще, чем у молодых членов стаи, и там трепали байбьюков, словно Тузик грелку. Когда их окружало несколько врагов, пытаясь разделаться с ними укусами сбоку, тервель-одиночка начинал перекатываться в разные стороны, словно гигантская колбаса, затаптывая противников насмерть. А когда враги совсем уж плотно брали тервеля в клещи и вонзали-таки зубы в него со всех сторон, обреченный воин изворачивался в последний раз и с особой силой ударялся загривком о землю. Вот тогда взрыв и разносил трупы окруживших жертву байбьюков.

А ведь некоторые монстры носили на себе сразу по два груана! Сдвоенные взрывы оставляли внушительные воронки на месте побоища.

И мне стало понятно, почему после такой вот битвы поисковые партии проживающих на Дне людей находят очень мало груанов. Почти все они уничтожаются во время сражения.

А еще я дважды заметил, как монстры снимали груаны с загривка или «лба» погибшего соперника. Очень осторожно снимали, можно сказать, бережно, с помощью языка и верхней губы. А потом аккуратно укладывали трофей на кого-нибудь из находящихся рядом членов своей стаи.

«Феноменально! – метались у меня в голове мысли. – Не удивлюсь, если выяснится впоследствии, что эти тервели и байбьюки все-таки разумны. Хотя бы частично… Или, может, они просто одичали? Может такое быть? Раньше бы сказал, что нет. Пока не побывал в иных мирах и не оказался здесь… А сейчас ни в чем уже не уверен… Ух! Вот это взрыв! Неужели тервель с тремя груанами попался? Вон какая воронка получилась! О-о-о… Сколько погибло тварей… Нет! Все-таки это хищники! Злобные и неразумные монстры!.. Разве разумные устроили бы такое страшное, бессмысленное сражение? Или их расплодилось слишком много, и они сражаются за пастбища?»

Мне успели рассказать о Синих Полях, где якобы байбьюки паслись и проводили свои брачные игрища. А чем эти монстры питаются еще, кроме мяса? Неужели и в самом деле поедают упругие, как резина, кусты и густой толстенный мох? И тот же вопрос относился к тервелям. Как-то не верилось, что такие огромные создания существуют, питаясь друг дружкой. Интересно будет выяснить и это.

Строенный взрыв (если это и в самом деле рванули сразу три груана) оказался решающим. Все твари, словно по команде, замерли чуть ли не на целую минуту. Ну разве что мелкие шавки-шакалята, которых на поле боя теперь роилось до нескольких тысяч, продолжали свое неуемное пиршество, ни на что не обращая внимания. Видимо, и в самом деле некие зачатки сознания у гигантских чудовищ присутствовали. А может, погибший тервель был вожаком всей армии. Ну и раз вожак погиб, да еще с такими катастрофическими последствиями для противника, то инстинкт самосохранения подсказал каждому существу из противостоящих группировок, что пора заканчивать.