Артур Кларк - Часовой

Кларк Артур Чарлз

Часовой

В следующий раз, когда высоко в небе появится полная Луна, обратите внимание на ее правый край и заставьте ваши глаза подняться по изгибу диска вверх, против часовой стрелки. Около цифры "два" вы заметите маленький темный овал: его без труда обнаружит любой человек с нормальным зрением. Эта великая равнина, самая прекрасная на Луне, названа Морем Кризисов. Диаметром в триста миль, охраняемая плотным кольцом горных массивов, она не была исследована до той поры, пока мы не пробрались туда поздним летом 1996 года.

Большая экспедиция с двумя тяжелыми луноходами для снаряжения и припасов двигалась с главной лунной базы, расположенной в Море. Ясности, в пятистах милях от равнины. К счастью, большая часть площади Моря Кризисов очень ровная. Здесь нет опасных расселин, столь обычных для лунной поверхности, мало кратеров и гор. И насколько можно было предполагать, мощным гусеничным вездеходам не придется очень трудно, в каком бы направлении мы ни захотели двигаться.

В ту пору я как геолог руководил группой исследователей в южном районе моря. За неделю мы проехали сотню миль, огибая основания гор вдоль берега, где несколько миллиардов лет назад было древнее море. На Земле тогда жизнь лишь зарождалась, а здесь уже вымирала. Воды, омывая склоны этих огромных скал, отступали в глубь, в пустое сердце Луны. Мы пересекали поверхность погибшего океана без приливов и отливов, глубиной в полмили, и только иней — единственный признак существования жидкости — порой встречался нам в пещерах, куда иссушающий свет солнца никогда не проникал.

Мы отправились путешествовать с медленно наступающим лунным рассветом, и от ночи нас отделяла почти неделя земного времени. Бывало, раз шесть на дню мы оставляли луноход и, защищенные скафандрами, искали интересные минералы или устанавливали дорожные указатели для будущих путешественников.

Жизнь на вездеходе протекала по земному времени, и ровно в 22:00 мы посылали на базу радиограмму о том, что работа на данный день закончена. Снаружи скалы еще рдели под лучами почти вертикального Солнца, а для нас наступала ночь, и мы спали не менее восьми часов.

Завтрак готовили по очереди. На сей раз это делал я, расположившись в углу главной каюты, который служил нам камбузом. Прошли годы, но ничто не истерлось в памяти.

Я стоял у сковороды в ожидании румяной корочки на сосисках, и мой взгляд бесцельно скользил по горным хребтам: они закрывали южную часть горизонта и исчезали из виду на западе и востоке. Казалось, нас разделяло расстояние в одну-две мили, но я знал, что до ближайшей горы было не менее двадцати миль. На Луне с увеличением расстояния не стираются для глаза детали местности, там нет, как на Земле, почти невидимой дымки, которая смягчает и даже изменяет очертания отдаленных от нас предметов.

Горы высотой в десять тысяч футов поднимались из долины обрывистыми уступами, словно выброшенные в небо сквозь расплавленную кору подземными извержениями тысячелетней давности. Основание ближайшей горы было скрыто от меня резко закругленной поверхностью долины; Луна — маленький мир, и до горизонта лишь две мили.

Я поднял глаза к вершинам, которые не знали человека, к вершинам, которые до зарождения жизни на Земле видели, как отступали океаны, угрюмо погружаясь в свои могилы и унося с собой надежду и утренние обещания этого мира. Неприступные скалы, они отражали солнечный свет с такой силой, что глазам было больно, и только чуть выше этих скал спокойно сияли в небе звезды и небо казалось более темным, чем в зимнюю полночь на Земле. Когда глаза слепило каким-то металлическим блеском, что появлялся на гребне нависшей над морем скалы, милях в тридцати к западу, я отворачивался. Мощный точечный источник, словно небесная звезда, схваченная когтистой лапой жестокого горного пика: мне чудилось, что ровная скалистая поверхность отражает и направляет солнечный свет в мои глаза.

Подобные явления не редкость. Когда Луна находится во второй четверти, с Земли видны горные хребты Океана Бурь, горящие радужным бело-голубым светом; это солнечные лучи, отраженные лунными горами, летят от одного мира к другому. Заинтересованный тем, какие скальные породы сияли так ярко, я забрался в смотровую башню и повернул четырехдюймовый телескоп на запад.

Мое любопытство было возбуждено. Я отчетливо видел резко очерченные горные хребты, казалось, до них было не более полумили, однако свет Солнца отражал предмет столь незначительных размеров, что невозможно было прийти к какому-то заключению. И все же мне казалось, что предмет этот симметричный, а вершина, на которой он покоится, удивительно плоская. Долгое время я не отрываясь, с напряжением вглядывался в пространство, откуда лился слепящий глаза загадочный свет, покуда запах горелого из камбуза не дал мне понять, что сосиски на завтрак зря совершили путешествие в четверть миллиона миль.

В то утро мы прокладывали дорогу через Море Кризисов, и горы на западе уходили от нас все выше в небо. Часто мы покидали вездеход и под прикрытием скафандров занимались изысканиями, но и тогда обсуждение моего открытия продолжу лось по радио. Члены экспедиции утверждали, что на Луне никогда не существовала какая-либо форма разумной жизни: лишь примитивные растения и их несколько более полноценные предки. Я это хорошо знал, но иногда ученый должен не бояться прослыть дураком и обсудить абсурдные предположения.

И наконец я сказал:

— Послушайте, я взберусь туда хотя бы для своего собственного спокойствия. Высота горы менее двенадцати тысяч футов. Я поднимусь за двадцать часов.

— Если ты не сломаешь шеи, — возразил Гариетт, — ты станешь посмешищем для экспедиции, когда мы доберемся до базы. Отныне эту гору назовут Шутка Вильсона.

— Нет, не хочу ломать шеи, — непреклонно ответил я. — Вспомни, кто первым забрался на Пико и Хеликон?

— Разве ты не был тогда чуть моложе? — спросил Люис с нежностью.

— Это хорошая причина как раз для того, чтобы туда отправиться, ответил я с достоинством.

В тот вечер мы остановили вездеход в полумиле от выступа и рано легли спать. Гариетт собирался утром идти со мной. Хороший альпинист, он часто сопровождал меня в экспедициях.

На первый взгляд скалы казались недосягаемыми, но для всякого, кто не страшится высоты, восхождение на горы не представляет трудности в мире, где все весит в шесть раз меньше, чем на Земле. Альпинизм на Луне опасен, если вы чрезмерно самоуверенны: при падении с высоты 600 футов вы можете разбиться здесь так же сильно, как с высоты 100 футов на Земле.